Капитан Земли. Хранитель и обновитель совести человеческой

В этот день все честные и справедливые люди мира вспоминают нашего великого вождя, выходят с красными флагами и цветами к его барельефам и памятникам и клянутся быть верными его идеям и делу борьбы за права трудящегося народа.“Хранителем и обновителем совести человеческой” – называл Владимира Ильича Ленина великий ученый, философ и нобелевский лауреат Альберт Эйнштейн. И у него есть еще одна, важная и правдивая, фраза о вожде – “Ленин, который был умнее всех,… показывал, что рядовой человек и его труд – основа жизни”.

Сегодня мастера манипуляций общественным сознанием не брезгуют ни геббельсовскими методами, ни внедренными Солженицыным способами очернения как нашего советского прошлого, так и имени человека, заложившего основы пролетарского государства. Относительно молодые мошенники сочиняют картины, далекие от исторической правды, - в лучшем случае основанные на масштабных вбросах в госархивы фальшивых документов во времена Хрущева и Ельцина, а в худшем - высосанных из пальца. И нам предлагают воспринимать всю эту чушь как истину.

Нет! Мы лучше обратимся к свидетелям революционной эпохи, современникам Владимира Ильича, которые, по выражению Сергея Есенина, "одними чувствами с ним дышали и жили". А творения Есенина, идущие из глубины поэтической души, почти слились с народным творчеством и народной правдой.

Вот какое свидетельство о Владимире Ильиче оставил нам поэт в своем стихотворении «Капитан Земли»:

Ещё никто не управлял планетой,
И никому не пелась песнь моя.
Лишь только он, с рукой своей воздетой,
Сказал, что мир —единая семья.

Не обольщен я гимнами герою,
Не трепещу кровопроводом жил.
Я счастлив тем, что сумрачной порою
Одними чувствами я с ним дышал и жил.

Не то что мы, которым все так близко,—
Впадают в диво и слоны...
Как скромный мальчик из Симбирска
Стал рулевым своей страны.

Средь рева волн в своей расчистке,
Слегка суров и нежно мил,
Он много мыслил по-марксистски,
Совсем по-ленински творил.

Нет! Это не разгулье Стеньки!
Не пугачевский бунт и трон!
Он никого не ставил к стенке.
Все делал лишь людской закон.

Он в разуме, отваги полный,
Лишь только прилегал к рулю,
Чтобы об мыс дробились волны,
Простор давая кораблю.

Он — рулевой и капитан,
Страшны ль с ним шквальные откосы?
Ведь, собранная с разных стран,
Вся партия его — матросы.

Не трусь, кто к морю не привык:
Они за лучшие обеты
Зажгут, сойдя на материк,
Путеводительные светы.

Тогда поэт другой судьбы,
И уж не я, а он меж вами
Споет вам песню в честь борьбы
Другими, новыми словами.

Он скажет: «Только тот пловец,
Кто, закалив в бореньях душу,
Открыл для мира наконец
Никем не виданную Сушу».

Александр Николаевич Наумов (1868-1950) - школьный товарищ В.И.Ульянова, член Государственного совета, последний министр земледелия царской России:

«Центральной фигурой во всей товарищеской среде моих одноклассников был, несомненно, Владимир Ульянов, с которым мы учились бок о бок, сидя рядом на парте в продолжение всех шести лет, и в 1887 году окончили вместе курс. В течение всего периода совместного нашего с ним учения мы шли с Ульяновым в первой паре: он – первым, я – вторым учеником, а при получении аттестатов зрелости он был награжден золотой, я же – серебряной медалью...

Ульянов в гимназическом быту довольно резко отличался от всех нас, товарищей. Начать с того, что он ни в младших, ни тем более в старших классах, никогда не принимал участия в общих детских и юношеских забавах и шалостях, держась постоянно в стороне от всего этого, и будучи беспрерывно занят или учением или какой–либо письменной работой. Гуляя даже во время перемен, Ульянов никогда не покидал книжки и, будучи близорук, ходил обычно вдоль окон, уткнувшись в чтение. Единственное, что он признавал и любил, как развлечение, – это игру в шахматы, в которой обычно оставался победителем даже при единовременной борьбе с несколькими противниками.

Способности он имел совершенно исключительные, обладал огромной памятью, отличался ненасытной научной любознательностью и необычайной работоспособностью. Повторяю, я все шесть лет прожил с ним в гимназии бок о бок, и я не знаю случая, когда Володя Ульянов не смог найти точного и исчерпывающего ответа на какой–либо вопрос по любому предмету. Воистину, это была ходячая энциклопедия, полезно–справочная для его товарищей и служившая всеобщей гордостью для его учителей".

Николай Владиславович Вольский (Валентинов), 1879-1964 – русский публицист, философ, экономист:

«Он был настоящий спортсмен с большим вкусом ко всей гамме спорта. Оказалось, что он умел хорошо грести, плавать, ездить на велосипеде, кататься на коньках, проделывать разные упражнения на трапеции и на кольцах, стрелять, охотиться и, как я мог убедиться, ловко играть на бильярде".

А. Ф. Ильин–Женевский - шахматный мастер, победитель Капабланки:

«Удивительная стройность мыслей, строгая последовательность изложения и неумолимая логичность сделала то, что вся это большая и, в большинстве чуждая нам аудитория, не двигаясь и почти не дыша, как зачарованная, прослушала до конца лекцию Владимира Ильича. Когда он окончил говорить, уже большая часть зала аплодировала ему. Но настоящее мастерство проявилось во время полемики. Он разделался с ними быстро – это был не бой, а избиение младенцев!»

Б. Пастернак. Стихотворения и поэмы, М–Л, Советский писатель, Библиотека поэта, 1965, примечание, с. 655:

«Ленин, неожиданность его появления из-за закрытой границы; его зажигательные речи; его в глаза бросающаяся прямота; требовательность и стремительность; не имеющая примера смелость его обращения к разбушевавшейся народной стихии; его готовность не считаться ни с чем, даже с ведущейся и еще и не оконченной войной ради немедленного создания нового невиданного мира; его нетерпеливость и безоговорочность вместе с остротой его ниспровергающих, насмешливых обличений, поражали несогласных, покоряли противников и вызывали восхищение даже у врагов.

Как бы ни отличались друг от друга великие революции разных веков и народов, есть у них, если оглянуться назад, одно общее, что задним числом их объединяет. Все они – исторические исключительности или чрезвычайности, редкие в летописях человечества и требующие от него столько предельных и сокрушительных сил, что они не могут повторяться часто. Ленин был душой и совестью такой редчайшей достопримечательности, лицом и голосом великой русской бури, единственной и необычайной. ОН с горячностью гения, не колеблясь, взял на себя ответственность за кровь и ломку, каких не видел мир, ОН не побоялся кликнуть клич к народу, воззвать к самым затаенным и заветным чаяниям, ОН дал морю разбушеваться, ураган пронесся с его благословения».

Алексей Максимович Горький:

«И был он насквозь русский человек с «хитрецой» Василия Шуйского, с железной волей Аввакума, с необходимой революционеру прямолинейностью Петра Великого. Он был русский человек, который долго жил вне России, внимательно разглядывал свою страну, – издали она кажется красочнее, ярче. Он правильно оценил потенциальную силу ее – исключительную талантливость народа, еще слабо выраженную, не возбужденную историей, тяжелой и нудной, но талантливость всюду, на темном фоне фантастической русской жизни, блестящую золотыми звездами».

Герберт Джордж Уэллс (1866 - 1946) «Россия во мгле» 1920 год:

"После того как я перевидел среди коммунистов столько унылых фанатиков, одержимых идеей классовой борьбы, столько твердолобых выхолощенных доктринеров, после всех моих встреч с заурядными приверженцами марксизма, вымуштрованными и исполненными пустой самоуверенности, этот удивительный невысокий ростом человек, который откровенно признает, что строительство коммунизма – это грандиознейшая и сложнейшая задача и скромно посвящает ее осуществлению все свои силы, буквально пролил бальзам на мою душу. Он, по крайней мере, видит преображенный, заново построенный мир, этот мир воплощенных замыслов".

В. Н. Ипатьев. «Жизнь одного химика» Воспоминания. Нью–Йорк, 1945, с.36:

«Можно было совершенно не соглашаться с многими идеями большевиков, можно считать их лозунги за утопию..., но надо быть беспристрастным и признать, что переход власти в руки пролетариата в октябре 1917 года, проведенный Лениным и Троцким, обусловил собою спасение страны, избавив ее от анархии и сохранив в то время в живых интеллигенцию и материальные богатства страны. Мне часто приходилось, как в России, так и за границей, высказывать свои убеждения, что я в 1917–1919 годах остался в живых только благодаря большевикам. Слухи о Варфоломеевских ночах в Петрограде не переставали распространяться, – и несомненно, что они имели бы место, если бы в стране оставалось Временное правительство...».

Ромен Роллан, Собр. соч., «Художественная литература», М., 1958, т. 13, с.117:

"... Я не разделял идей Ленина и русского большевизма. Но именно потому, что я слишком индивидуалист, чтобы присоединиться и слишком идеалист, чтобы присоединиться к марксистскому кредо и его материалистическому фатализму, я придаю огромное значение великим личностям и горячо восторгаюсь личностью Ленина. Я не знаю более могучей индивидуальности в современной Европе. Его воля так глубоко взбороздила хаотический океан дряблого человечества, что еще долго след не исчезнет в волнах, и отныне корабль, наперекор бурям, устремляется на всех парусах вперед, к Новому миру. Никогда еще после Наполеона европейская история не знала такой стальной воли. Никогда еще, со своих героических времен, европейские религии не знали апостола столь несокрушимой веры.

И главное, никогда еще человеческая деятельность не выдвигала вождя, учителя людей, столь чуждого каких-либо личных интересов. Его духовный облик еще при жизни запечатлелся в сердцах людей и останется нетленным в веках».