АНДРЕЙ ФУРСОВ
Наша история с социокультурной точки зрения это несколько недостроенных этажей. Была ведическая Русь, которую сейчас называют языческой. Потом было 200 лет гражданских войн. Значит, над языческой Русью надстроилась ещё православно-христианская Русь. Причём, выяснение отношений с ними шло до Никоновской реформы. Например, до середины XVII века не было такого понятия «Я – раб Божий». «Я – отрок Божий», это из ведической религии. Дальше. Приходит Орда. Приходит другая совершенно модель. Ордынская модель функционирует-функционирует. Потом её сбрасывают, и лет 150 крутится непонятно что… Вроде из Византии что-то взяли. Потом бах! Пётр I. Новая модель. Потом следующая. Большевики приходят. Потом большевиков убирают… Каждая из этих моделей не была достроена.
Поэтому люди, которые спорят о возрождении чего-либо, чувствуют, что здесь можно достроить. Ну, есть у людей симпатии... Но я всем бы хотел сказать - на самом деле, реставрировать в истории ничего нельзя. Нельзя реставрировать ни Советский Союз, ни Российскую империю. Можно договариваться, что это всё – наше. Константа нашей истории – это власть. Вот никуда не денешься. Власть. Причём, не политическая, а социально однородная власть. И неважно, кто её воплощает, царь, генсек или президент. Я студентам своим часто задавал вопрос. Вот смотрите, в нынешней России. У нас есть законодательная власть. У нас есть исполнительная. Премьер-министр. У нас есть судебная власть. А президент – это какая власть?
На этот вопрос в своё время ответил Пестель, блестяще. Когда он сказал, что «в России будет всё как в Америцах». «У нас будет три власти. Но у нас будет ещё одна власть - блюстительная». Блюстительная власть – это и есть русская традиция, которая идёт от Андрея Боголюбского, потом через Ивана Грозного и самодержавие… Она никуда не девается. И нравится кому-то или нет, но эта власть, если Россия начинает оформляться… Ну, вот Путин начинал как? «Мы рынок, мы войдём в HAТO». А заканчивается чем? Это по логике этой власти. Потому что если ты идёшь, встраиваешься в канал этой власти, то не ты её ведёшь. А она тебя уже ведёт.
Так вот, эта власть – это и есть константа нашей истории, единственное, что держит нашу историю как стержень!
Историкам так и не удалось решить вопрос о социальной природе самодержавия. Одни пытаются втолкнуть его в прокрустово ложе «восточного деспотизма», другие приравнивают к «западному абсолютизму». Мне обе эти точки зрения представляются ошибочными. На самом деле, самодержавие – исключительно русский феномен. Хотя «западный абсолютизм» (как и русское самодержавие) – власть субъектная, а «восточный деспотизм» – системная, не предполагающая субъекта, растворяющая его в себе, по линии ограниченности законом, подзаконности, высокоинституциализированного характера, - у них больше общего друг с другом, чем с самодержавием.
Ведь самодержавие предполагает, что государева воля – единственный источник власти и закона, внутренней и внешней политики и, разумеется, определения наследника, что, кстати, и было зафиксировано Петром I в 1722 г. Самодержавный царь – это вам не король, император и не падишах. Это царь-самодержец. Аналогов он не имеет. По сути это замороженная революционная власть. Не случайно самодержавие возникло революционным путём (опричнина), посредством и в результате сверхсубъектного, волюнтаристского акта. Волюнтаризм – имманентная черта русской власти.
Таким образом, надзаконность (надконституционность) Администрации президента РФ не есть ни злой умысел, ни выверт истории – это системно-историческая черта, воспроизводство которой лишний раз доказывает «правило А.А.Зиновьева»: «Эволюция крупных сложных систем необратима». В эволюции самой системы случайностям, меняющим вектор развития, нет места. Системы могут менять структуры, структурно меняться, но «чем больше меняются они, тем больше остаются собой», по крайней мере, по своей сути, по базовым принципам.
Оценили 13 человек
25 кармы