Неутешительные итоги 12-дневной войны

ДМИТРИЙ  ЕВСТАФЬЕВ

Закончившаяся после миротворчества Дональда Трампа 12-дневная война на Ближнем Востоке между Израилем и Ираном не столько разрешила накапливавшиеся годами противоречия, сколько их усугубила. Конечно, все стороны, участвовавшие в конфликте, объявили о своей победе, прекрасно понимая, что не достигли ставившихся военно-политических задач.

Израиль, нанеся серьёзный ущерб военным и военно-промышленным возможностям Ирана, не смог добиться обрушения системы власти.

Более того, получил болезненный щелчок по самолюбию, увидев нескольких «успешно ликвидированных» генералов КСИР на параде 24 июня в Тегеране. 

Модель обезглавливающего диверсионно-террористического удара не показала себя «абсолютным оружием». США поняли, что не только они управляют союзниками, но и союзники имеют колоссальные возможности манипулировать Америкой. От этого и искренняя ярость Трампа, узнавшего, что Израиль решился нанести удар по Ирану уже после объявления им перемирия. А ещё США поняли, насколько уязвима их военная инфраструктура в регионе.

Наиболее серьёзная переоценка ценностей, думается, идёт в Тегеране. Иран смог добиться приемлемых условий замораживания конфликта и продемонстрировать способность наносить чувствительные удары по главному противнику — Израилю. Но показал свою слабость в средствах ПВО и не смог восстановить свои отношения с «прокси». Внешнеполитическая линия Ирана последних трёх лет привела к тому, что Тегеран остался один на один не только с Израилем, но и с США. И объявленная успешной война с Израилем эту ситуацию пока никак не исправила.

Главное: все основные участники конфликта, включая США, понимают, что речь идёт не о «долгом мире», а об относительно коротком в историческом плане перемирии. И что следующую войну нельзя будет закончить в режиме «пиар-перемирия», которое пока устроило всех. А значит, они будут стремиться максимально быстро «закрыть» выявившиеся у них уязвимости, причём в первую очередь военно-технические. Благо материала для осмысления у сторон по результатам военных действий накопилось достаточно.

Наиболее серьёзные задачи стоят перед руководством Ирана. Вооружённые силы, построенные по двухвертикальной схеме (Министерство обороны и КСИР), смогли в целом решить наступательные задачи, но провалились в решении задач оборонительных. Несмотря на частичное восстановление дееспособности ПВО к концу конфликта, господство в воздухе осталось за Израилем, чем и воспользовались США. Приемлемый для Тегерана результат войны был достигнут преимущественно за счёт наступательных вооружений, то есть ракет средней и меньшей дальности. Но и здесь выявились существенные проблемы, в частности уязвимость мобильных ПУ и наличие большого числа устаревших одноступенчатых ракет, относительно легко перехватывавшихся системами ПВО/ПРО Израиля.

Серьёзным разочарованием стала и эффективность иранских беспилотников. Иранскую авиацию, похоже, удалось сохранить, подставив под удар Израиля раритеты типа F-5, F-14 и вертолёты «Кобра» шахского периода, но существенной роли в боевых действиях они не сыграли.

Из этого с высокой долей вероятности можно сделать вывод: Иран будет стремиться в краткосрочной перспективе преодолеть выявившиеся военные и военно-технические уязвимости на пути наращивания потенциала наступательных ракетных систем. В среднесрочной — ситуация будет, вероятно, более комплексной, зависящей от политических решений руководства Ирана о развитии партнёрских отношений с Россией и Китаем. 

Выглядит пока крайне маловероятно, чтобы Иран смог создать полноценную ПВО страны в относительно короткие сроки самостоятельно. И даже при содействии союзников это дело не одного месяца и даже года. Складывающаяся ситуация предопределяет два пути решения задач укрепления военно-стратегического потенциала Ирана.

Первый. Решительный рост эффективности ракетного потенциала Ирана, причём прежде всего с качественной точки зрения. При всей яркости и визуальных эффектах иранских атак на Израиль, как средство сдерживания ракетный потенциал Ирана не сработал.

Понятно, что Израиль исходил из того, что обезглавливающий удар приведёт к тому, что потенциал этот в принципе не будет задействован. Но эффективность первых двух волн ракетных ударов по Израилю оказалась не столь большой. 

Главное, что предстоит сделать Тегерану, — превратить свой ракетный потенциал из средства нанесения Израилю чувствительного, прежде всего в политико-психологическом плане, ущерба в инструмент сдерживания. 

Проще говоря, нанесения Израилю неприемлемого ущерба и блокирования возможностей США — главного союзника Тель-Авива — оказывать прямую военную поддержку Израилю. А это означает ускоренную разработку и массовое производство двухступенчатых ракет средней дальности с боеголовками «начального гиперзвука» (отдельные пробои системы ПВО/ПРО Израиля в первые дни показали их эффективность). В перспективе — с маневрирующими боеголовками. Но это повлечёт за собой форсированное развитие иранского военно-промышленного комплекса, заметно пострадавшего в ходе 12-дневной войны. И это не может не быть замеченным. А значит, новая волна эскалации приблизится.

Второй путь. Форсированная разработка ядерного оружия, пусть даже и простейших типов. Потому что, нанеся в итоге значительный материальный ущерб Израилю, ракетный потенциал Ирана не сдержал Израиль от нападения на Иран. Конечно, Россия твёрдо выступает за сохранение ДНЯО и укрепление режима нераспространения ядерного оружия. Но объективно обстановка после 12-дневной войны будет толкать многие страны (не только Иран) к получению собственного ядерного потенциала. Тем более что политически война уже была на грани перехода в ядерное измерение.

Не стоит строить иллюзии: современные ядерные программы не будут реализовываться так же долго — методом проб и ошибок, как это было с США, СССР, Индией. Современные технологии и наличие опыта других стран (а при определённых условиях — и их технического и технологического содействия) кратно сокращают время на разработку единичного ядерного заряда. Поточное производство будет представлять значительную трудность, но этого для задач базового уровня сдерживания и не требуется, да и развёртывание штучного производства ядерных боезарядов куда менее заметно, чем ракетные заводы. А носители для десятка таких боезарядов у Ирана есть. По самым скромным подсчётам, Тегеран сохранил не менее 300 ракет преимущественно нового поколения. И первый шаг по этому пути уже сделан не только «исчезновением» 400 кг обогащённого до 60% урана, но и выходом иранской ядерной программы из состояния прозрачности. За что Израиль, США и МАГАТЭ могут «благодарить» только себя.