Федор Лукьянов
Мюнхенская конференция по безопасности привлекла в этом году внимание, сопоставимое с тем, какое ей уделили 18 лет назад. Тогда возмутителем спокойствия стал президент России, сейчас - вице-президент США. Объединяет эти события два обстоятельства. Оба связаны с последствиями холодной войны, правда, совсем по-разному. А также - и речь Владимира Путина в 2007 году, и выступление Джей Ди Вэнса в 2025-м требуют от трансатлантического сообщества не формальной, а содержательной реакции, изменения привычного образа действий.
Тогда этого не произошло. Европейский и американский истеблишмент предпочел, по сути, отмахнуться, сочтя риторику главы Российского государства досадой в связи с утратой его страной ведущих мировых позиций. Немногочисленные алармисты предлагали внимательно прислушаться к мнению Кремля (правда, с разными выводами - учесть пожелания либо, напротив, исходить из неизбывной агрессивности Москвы и резко нарастить сдерживание). Но этот подход утонул в самодовольной лавине под лозунгом "стерпится - слюбится": никуда Россия по большому счету не денется, привыкнет. Результат мы наглядно наблюдаем сейчас. Игнорировать мнение второго лица из главной страны атлантического сообщества не получится. Переполох налицо, Макрон созывает специальную европейскую встречу в верхах, чтобы выработать линию.
Правда, возникает вопрос: а правильно ли в Европейском союзе понимают суть проблемы, то, о чем говорил Вэнс? По первым откликам уверенности в этом нет. Сохраняется подспудная надежда пересидеть.
Обсуждаемое выступление вице-президента США, вероятно, объясняется несколькими причинами. Самое простое - отместка в адрес невоздержанных и совершенно бестактных европейских начальников, которые костерили Трампа и трампистов почем зря, вообще не задумываясь, что за слова могут и спросить. Кто тянул их за язык превентивно крушить отношения с человеком, который имел растущий шанс стать их старшим партнером - отдельная загадка. Как бы то ни было, они не стеснялись по части Трампа, он не стесняется в ответ.
Второе обстоятельство - идейное расхождение. В некотором смысле Вэнс обратил к Европе те же упреки, которые переселенцы в Новый Свет некогда бросали Свету Старому: тирания, лицемерие, паразитизм. Именно отмежевание от европейской политической традиции составляло 300 лет назад идеологические предпосылки, а затем основу формирования американского государства. Тот факт, что американские представители (не только Вэнс, но и особенно Маск) беспардонно вмешиваются во внутренние дела европейских стран, удивлять не должен - сами либеральные идеологи всегда отстаивали право это делать во имя свободы и демократии. Спор, что такое настоящая демократия, из внутриамериканского теперь превратился в трансатлантический. И он многое определит. Возможно, идеологическое направление Запада на следующий исторический период. И есть третий компонент - наиболее важный, потому что не связан с личностями и текущей конъюнктурой.
Мир изменился. Описать это изменение в полной мере пока довольно сложно - просто рано. Но мало кто спорит, что предыдущие подходы перестали работать, прежде всего по причине общего смещения международного баланса. Демографическое распределение, экономическая динамика, относительная роль Запада и других частей мира, сферы противостояния (технологии все более важная) - все это кардинально смещает картину. И основной вопрос для атлантического сообщества (хотя это звучит странновато 35 лет спустя): прекращать холодную войну в параметрах ХХ века или продолжать ее? Ответ Европы - второе (раз уж не получилось плавно поглотить бывших противников), ответ США - во все большей степени первое. И в американском случае это продукт не Трампа, а трансформации международной ситуации и Америки в XXI столетии в целом. Отход от приоритетности Европы начался сразу - при Джордже Буше-младшем, с меняющейся интенсивностью его продолжили все президенты после него. Трамп просто предельно откровенно сказал то, что избегали произносить его предшественники.
Что будет делать Европа? На данный момент выглядит так, что удержание идейной и геополитической композиции холодной войны - единственный для нее способ сохранить собственную центральность. А вместе с ней - и собственную цельность, которая уже шатается. Европейская интеграция - целиком и полностью продукт либерального мирового устройства. Оно нуждается во враге, и враге привычном. Враг новый, непривычный (Китай, например) не годится. Соответственно, логично предположить, что Европа объективно заинтересована в таком обострении такого масштаба, чтобы союзник, даже не желающий вмешиваться, не смог стоять в стороне. Насколько Старый Свет на такое способен - предмет размышлений. Для США ситуация двойственная. Отказ от идейно-политической рамки противостояния второй половины прошлого века - возможность всерьез заняться темами, которые представляются им актуальными теперь и на предстоящее время: Китай (в первую очередь), в связи с ним - тихоокеанское пространство, Северная Америка (возможно, Америка в целом), Арктика, до определенной степени Ближний Восток. Европа свою нужность в решении этих вопросов не доказала и едва ли докажет, а вот отвлекать внимание и ресурсы может. С другой стороны, обольщаться и полагать, что США просто махнут рукой на Старый Свет и оттуда уйдут, оснований нет. Подход Трампа - не изоляционизм, а другие способы управления "империей". Она должна приносить метрополии больше выгоды и создавать меньше головной боли. И требование Вэнса починить европейскую демократию - по сути, призыв улучшить управление провинцией, где местные власти утратили способность нормально решать внутренние вопросы. Отношение к суверенитету Европы тут еще более пренебрежительное, чем у предшествовавших американских атлантистов либерального толка. В общем, речь Вэнса представляет собой веху в атлантической хронике. А поскольку сама идея атлантизма прежде всего производная от предыдущей холодной войны, в центре вопрос - поставят ли в ней точку, чтобы начать какую-то новую холодную войну.
Оценили 16 человек
37 кармы