Рейд Ульзаны 2

Продолжение. Начало здесь: https://cont.ws/@galina-baeva/...

Фильм «Рейд Ульзаны» показал апачей, как религиозных изуверов, подвергающих пленников бесчеловечным мучениям для овладевания жизненной силой, исходящей по их представлениям из умирающего.

Насколько достоверен фильм? Насколько достоверны мотивации героев фильма?

Индейцы апачи – народ атапаскской языковой семьи, объединяющих несколько локальных групп со сходным языком, обычаями и традициями. Наиболее известны апачи мескалеро, хидатса, хикарилья, липан. Апачи во многом восприняли общую культуру индейцев Великих Равнин, хотя со своими локальными прибамбасами.

Апачи не были коренными жителями Юго-Западных пустынь, они пришли в Аризону и Неваду немногим раньше белых европейцев. Это были группы кочующих охотников и собирателей. Иногда в литературе об индейских войнах можно прочитать рассуждения из серии, «если бы индейцы объединились против белых колонистов…». К сожалению для индейцев, они не могли объединиться, даже в пределах близкородственного племени. Выжить в суровых условиях прерии и полупустынь было возможно лишь мелкими семейными группами, как только семья разрасталась, начинались напряги с прокормом, и подросшие дети со своими женами уходили, чтобы основать свою локальную группу. У индейцев не было опыта управления большими массами людей, как и опыта подчинения. Индейский вождь – это в первую очередь глава семьи, обладающий лишь моральным авторитетом, подчинялись ему добровольно, как наиболее опытному и знающему. Если какой-то член племени был не согласен с вождем, он озвучивал свое несогласие и поступал по-своему.

По отношению к белым людям согласие было невозможно в принципе. Индейцы зависели от промышленных товаров, поставляемых белыми. Они не могли изготавливать ткани, железные изделия, не говоря о патронах и ружьях. Понятно, что никому не хотелось возвращаться к каменным скребкам и наконечникам. С другой стороны, белые убивали индейцев, продавали на торгах их женщин и детей, изгоняли из охотничьих угодий, обрекая на голод и смерть. Пострадавшие от рук белых колонистов пылали жаждой мщения. Параллельно существовала мотивация молодых воинов к свершению подвигов для достижения необходимого авторитета в племени. В разряд подвигов входили такие деяния, как воровство скота и убийства. Совершенно не обязательно было выбирать целью белых, индейцы находились в состоянии перманентной войны со всеми своими соседями, и считали такое положение вещей естественным. Но полностью исключить белых несмотря на моральное давление вождей не получалось: слишком был велик соблазн получить множество ништяков: и лошади, и скот, и ружья, и много чего еще. Удержать молодежь от грабительских вылазок было не возможно: вся система воспитания воинов в индейских племенах была построена на стремлении к военной славе. Достичь консенсуса не получалось, и индейское сообщество раскалывалось: кто-то пытался задружиться с белыми, другие, наоборот, выбирали белых целью для свершения подвигов, третьи, пострадавшие от рук колонистов, горели жаждой мщения.

Изначально апачи – кочевые охотники-собиратели на подножном корму. Имущество у них, по сути, отсутствовало, ничего особенно ценного они не знали и не имели. Одежда из шкур, лук, копье – вот и все. Очень рано апачи начали наведываться на поля индейцев-пуэбло, занимающихся земледелием. Те, естественно, не были в восторге и защищали урожай от грабителей – апачей, как от хищников.

А потом на Юго-Запад Северо-Американского континента пришли испанцы и установили режим жесточайший эксплуатации с фактическим рабовладением. Индейцы мерли, рабочую силу требовалось пополнять, в том числе за счет бегающих по пустыне дикарей. Взрослых апачей, как слишком свободнолюбивых, убивали, детей и подростков продавали на невольничьих рынках.

«…Непрерывное похищение и порабощение их женщин и детей, привело к бешеной вражде апачей против белых… официальная оценка: 2000 рабов индейцев было у белых в Нью-Мексико и Аризоне в 1866 году, после 20 лет власти американцев их число оценивалось в несколько раз выше».

Родственники – это единственная ценность в сознании апачей. За убитых полагалось мстить. Индейцы ответили испанцам лютой ненавистью и стали целенаправленно убивать. Когда апачи освоили коневодство, они превратились в форменный Бич Божий Пустыни.

К американцам апачи по первоначалу отнеслись лояльно: их объединяла ненависть к испаноязычным, однако вскоре начались эксцессы. Апачи не могли не красть лошадей, американцы не могли не убивать апачей. Апачи ответили местью. Так закрутился кровавый маховик войны, в котором апачи были обречены.

Генерал Орд так характеризовал отношение американских колонистов к апачам: «В основном они (население Аризоны – авт.) считают апачей вредителями, которых нужно истреблять при любой возможности. Поэтому нет ничего удивительного, что англос (имеются в виду поселенцы – авт.) в некоторых случаях расправляются даже с мирными группами апачей, которые помогают нам выслеживать враждебных».

Колонисты занимали земли индейцев. Рано или поздно случались эксцессы, и не всегда по вине индейцев. На жалобы индейцев, им предлагалось переселиться в резервации. Сначала это были удобные хорошие земли по выбору индейцев, но туда вновь приходили колонисты, и уже переселяться предлагалось во все худшие и худшие условия, пока резервации не превратились в натуральные конц.лагеря в непригодных для жизни местах.

Резервация Сан-Карлос – Богом проклятая дыра, куда апачи были переселены насильно, причем на этой территории были собраны враждебные локальные группы. Про нее говорили, что из-за плохого климата там не могут прижиться даже ящерицы.

Индейцы реально страдали от сенсорного и информационного голода. Представьте себе, что вас заперли на ограниченной территории, без телевизора и интернета. Взвоешь от тоски. Индейцы – кочевники привыкли получать информацию от постоянно-меняющейся природы, никакой осмысленной деятельности в резервации для них не было. К выматывающему душу безделью примешивалось горькое осознание потери статуса кормильца. Престиж мужчины состоял в том, чтобы наделять членов семейства пищей, в резервации мужчины осознавали свою никчемность, что приводило к психологическим срывам. Процветали пьянки и драки.

Эмоционально-психологический дискомфорт усугублялся голодом. Правительство выделяло деньги на прокорм индейцев, но, как всегда, недостаточно. Распределительная система стимулировала воровство: чиновники воровали деньги, на низовом уровне агенты воровали муку и мясо. В начале фильма «Рейд Ульзаны» старейшины жалуются на недостаток пайки, и Макинтош выговаривает ответственному за распределение, чтобы он не накачивал мясо водой.

Голодные и злые, индейцы, естественно, считали виновными в своих бедах колонистов и всей душой ненавидели белых. У многих срывало крышу, и решали, что чем так жить, лучше умереть, устроив прощальный фейерверк. Воины бежали из резерваций и организовывали партизанскую войну.

Рафаэль Рампелли – поселенец с изыскательскими интересами в Аризоне знал, когда говорил: «Многие говорят, что апачи предатели, которые жестоко скальпируют и пытают свои жертвы. Но никто не говорит, что эти предательства и жестокости результат деятельности белых людей. Потрава индейцев стрихнином, сознательное распространение среди них черной оспы – это далеко не весь перечень «героической борьбы» с индейцами населения нашего пограничья».

Кенете, объясняя, почему Ульзане не сиделось в резервации, приводит один мотив: сенсорно-информационный голод. «Ульзана уже давно живет в резервации. Его нос забит старыми запахами: запахами женщин, запахами собак, запахом детей. Ульзана отправился на поиски новых запахов: запаха коня на бегу, полыхающего огня, запаха пули. Силы!» Для утоления этого голода, не физического, а психологического, воин-апач, как нам рассказывает фильм, должен убивать с изуверской жестокостью. «Когда человек умирает, тому, кто убил его, достается его сила. Умирающий отдает свою силу, как огонь отдает свой жар. - Значит, он убьет многих? - Да, многих».

Фильм не лжет, но и правду не говорит, а препарирует действительность. Конкретно Ульзана мог быть сбрендившем на изуверствах психопатом, такие персонажи среди апачей встречались, особенно в резервационный период, когда традиционная культура полностью деградировала. Но опять же, деградация культурной апачской среды произошла не сама по себе, а по вине политики США. Англо-саксы не предоставляют выбор: покорись или умри, они ставят ультиматум: покорись и умри. Апачи умирали, не покорившись, почему приобрели репутацию кровожадных дикарей.

Разговаривая со старейшинами апачей, Макинтош бросает реплику: половина сказанного – ложь, другая половина – неправда. Они говорят, как истинные апачи. А вот это – откровенная лажа. Фраза брошена как бы мимоходом, но она цепляет мозговые извилины и формирует недоверие по отношению к апачам. Апачи показаны в фильме не просто, как убийцы-изуверы, но еще и лживые твари, с которыми честный белый человек не может иметь никаких дел. Мол, только отвернешься, понадеявшись на честное слово апача, а он нож под ребра сунет. Так что, лучше от греха запереть их за колючей проволокой.

Правда состоит в том, что апачи, как все дикари, практически не умели лгать. Ложь, т.е. сообщение заведомо искаженной информации, не востребована в среде близких родственников, питающихся подножным кормом. Где и при каких обстоятельствах истинный апач смог бы практиковаться в лжи? Кому лгать? Брату? Сыну? Матери? С какой целью? Ложь, как инструмент приобретения дополнительной выгоды, развивается в среде городских торгашей. Апачи – дети природы не умели лгать, и ложь, с которой они сталкивались у белых, вызывала у них чувство глубачайшего возмущения и отторжения. Недаром вожди апачей постоянно обвиняли белых в нарушении договоров, т.е. в лжи.

Кстати, далее Кенете показан предельно прямодушным. Он откровенно отвечает на вопросы лейтенанта, в том числе такие, где стоило бы и промолчать. «- Ты бы тоже так убил человека? – Да». Кеннете признается, что участвовал в изуверских обрядах и готов дальше их практиковать, при этом он знает, что белое начальство этой практики ну совсем не одобряет. Зачем ему признаваться в изуверствах? Незачем, но он этого не осознает. Его спросили – он ответил. Кеннете честно и преданно служит белым, вся сообщаемая им информация правдива, и это достоверно.

От лживости следует отличать военные хитрости, которые апачи практиковали, а также почти мгновенную смену мотиваций, чего белые часто не постигали. По сравнению с другими дикарями, северо-американские индейцы повыдержанее, но даже они часто не могли удержать сильный импульс, особенно в состоянии алкогольного опьянения. Так описаны ситуации, когда индейцы выходили к белым колонистам с изначально мирными намерениями, потом они угощались алкоголем – и у идейцев буквально срывало крышу: начиналась стрельба, потасовки, убийства. Смена мотиваций могла произойти и без алкоголя, соответственно, колонисты считали, что индейцы, демонстрируя мирные намерения – гнусно обманывали. Это похоже на поведение детей, которые искренне клянутся не брать конфеты со стола, но стоит отвернуться – и конфеты съедены.

Белые набирали скаутов-разведчиков из воинов апачей, и только благодаря им выслеживали и нейтрализовывали беглых из резерваций. Апачи, служившие скаутами в армии США, реально считали, что оказывают благодеяние племени. Что с белыми надо дружить, сопротивление бесполезно, а дружба обещает множество ништяков. Многих из них жестоко обламывали, потому что слово белого человека дикарю ничего не значит. Так скаутов, с помощью которых был пойман последний партизан-апач Джеронимо, отправили во флоридскую тюрьму вместе с теми, кого они помогали поймать.

Насколько достоверен эпизод, что Кенете, подчиняясь приказу лейтенанта, пошел убивать своих сородичей, в том числе Ульзану, с которым он состоял в свойстве? Эпизод достоверен. Подписав бумагу с обязательством сотрудничества с властями США, скаут становился полностью лояльным белым. Можно предположить, что в основе этой метаморфозы была следующая обрядовая практика. Апачи не всегда убивали женщин и детей, чаще они захватывали их в плен и приводили в свое стойбище. Пленного воина в этом случае в 90% случаев ждала медленная кончина, но иногда могли пощадить и мужчину, если он проявлял особое мужество. Чужаки полностью вливались в локальную группу, захватившую их в плен. Женщины становились женами, детей усыновляли, мужчины получали новые имена и принимались в мужское сообщество. Вернуться назад бывшие пленные не могли и не хотели, они полностью идентифицировали себя с новым сообществом. Белые предпринимали титанические усилия, чтобы вызволить из «плена» своих сородичей, и часто были шокированы тем, что «освобожденные» женщины убегали назад к своим индейским мужьям, а детей приходилось с воплями отдирать от приемных родителей.

«Дети, которые попали к индейцам в раннем детстве и фактически росли в племени, не выказывали каких-либо признаков радости по поводу предстоящего воссоединения с родителями или родственниками. Были случаи, когда даже некоторые взрослые пленные не хотели возвращаться назад. Индейцам пришлось связать некоторых пленных и доставить в американский лагерь; некоторые бывшие пленницы впоследствии бежали и вернулись в индейское поселение. Те же, кто знал, что бежать не смогут, не могли оторваться от индейцев при прощании и потом в течение многих дней горько оплакивали разлуку»

Судя по всему, подписав бумагу с контрактом, апач проходил такое же внутреннее переформатирование, как после плена, он уже считал себя принадлежащим не своей локальной группе, а «белым», поэтому без особых угрызений совести ловил и убивал бывших собратьев. Описан эпизод, когда индеец из резервационной полиции Тауилкей убил собственного брата Десалина, потому что тот хотел расправиться с белым – управляющим резервации Кламом. «Я убил собственного брата, потому что он хотел убить тебя. Но я полицейский, и это моя обязанность».

Такого рода разрыв с семейным кланом – это серьезная психологическая ломка. Индейцы были очень привязаны к родственникам и тяжело переживали их гибель. Военные рейды апачей планировались таким образом, чтобы по возможности избежать потерь. Вождь, теряющий воинов в ходе рейдов, лишался авторитета, даже если захватывал большую добычу. Основной тактикой индейцев были засады и внезапные нападения с быстрым отходом. Если нападение сопровождалось серьезным риском быть убитым – оно откладывалось до лучших времен. Массовые убийства, которые совершали белые, с одной стороны деморализовывали апачей, а с другой – вызывали сильнейшее желание мстить.

Для апачей обстоятельства смерти родича были не важны, он мог погибнуть в грабительском набеге, но это не отменяло мести. Месть, по мнению индейцев, обладала психотерапевтическим воздействием, убивая и истязая виновников смерти родича, индеец облегчал свои психологические муки.

Абсолютно достоверны слова Кените: «Ульзана думает о (погибшем) сыне. Он хочет убивать, чтобы отомстить за сына. Будет много крови».

Особенно показательно, что по возможности виновников гибели (а по коллективной ответственности виновниками считались все, входящие в группу убийцы) приводили в стойбище и отдавали на растерзание женщинам: женам и сестрам погибшего. Женщины часто становились более жестокими истязателями, чем мужчины, что вступает в противоречие с мотивом истязаний, озвученном в фильме: завладеть Силой умирающего. Женщины не участвовали в воинских культах (кроме немногих воительниц), но именно им вручались пленники для истязаний, а также скальпы убитых врагов. Танец скальпов тоже был женским. Пленные дети передавались матерям, у которых погибли собственные дети на усыновление, мужчина апач мог украсть себе жену взамен погибшей, в редких случаях пленный мужчина мог заменить погибшего мужа, т.е. пленники замещали собой погибших родственников, причем отношение к ним сохранялось именно как к родственникам, и сами они уже идентифицировали себя с приемным племенем.

Похоже, что военные ритуалы ведут свое начало из охотничьих традиций, и так как мужчина был обязан отдать свою добычу женщине, это переносилось и на военные трофеи: пленников и скальпы.

Итак, желание мучить и убивать вовсе не было ведущей мотиваций при побегах индейцев из резервации, как это показывает фильм. В конце индейских войн воины-апачи бежали, движимые желанием обрести хоть ненадолго утраченную свободу, а убивали из чувства мести. Истязания являлись неким психотерапевтическим средством: физические муки пленников должны были компенсировать душевные муки мстителей.