Виктор Пинчук написал новую статью, которая подлила масло в огонь беспощадного украинского срача относительно того, что должна Украина сделать накануне большой сделки между Трампом и Путиным:
"Моя колонка в "Wall Street Journal" активно обсуждается, и я хочу отреагировать. Не отказываюсь от своих тезисов, хочу только пояснить их. В том числе и потому, что в обсуждении мне приписывают то, чего я не говорил.
Редакция WSJ ориентировалась на то, что интересует американского читателя, и сократила оригинальный текст моей статьи более чем наполовину. Более того: у меня она называлась (в переводе) "Новая стратегия для Украины в меняющемся мире: вклад ради достижения мира и защиты нашей свободы". Но уже в публикации я увидел, что WSJ переименовала ее в "Украина должна пойти на болезненные компромиссы ради мира с Россией". Это неточно, потому что большинство компромиссов, которые я предлагаю, обращены к нашим партнерам на Западе.
Поэтому я буду возвращаться к тому, что не вошло в напечатанный вариант. И пойду дальше – с учетом развернувшегося обсуждения. И раз для некоторых так важны этикетки, этот текст будет "Без названия". Давайте обсуждать содержание.
Адекватность.
Глобальная стратегическая ситуация кардинально меняется.
У Евросоюза глубокие проблемы. Происходит смена элит Запада. Сам Запад впервые за долгое время подвергается угрозам, потому пересматривает приоритеты. И, что главное для нас, меняется международная группа партнеров, которые до этого момента помогали нам выстоять.
Мы не знаем, как все будет, но точно не так, как прежде. И мы должны готовиться к этому уже сейчас.
"Украинский вопрос" вполне может стать элементом большой геополитической сделки, наряду с сирийским конфликтом, российско-американскими отношениями, борьбой с терроризмом, проблемой беженцев, судьбой Евросоюза и трансатлантического партнерства, Северной Кореей и так далее.
Самой большой нашей ошибкой было бы посчитать, что у нас есть гарантии благоприятного исхода. Что мы можем позволить себе максимализм и бескомпромиссность во всех вопросах. Конечно, мы можем и дальше вести себя с Западом так, будто ничего не изменилось. Но тогда нас перестанут принимать всерьез. А поскольку украинский кризис посреди Европы урегулировать все же нужно, то договариваться об этом будут. Но уже без нас.
На Западе все чаще побеждают те, кто обещает решать не мировые конфликты, а внутренние проблемы. Однако у любых западных политиков есть ценностные ограничения. Им невыгодны санкции, им нужно торгово-экономическое сотрудничество с Россией, взаимодействие с ней в Сирии и в борьбе с ИГИЛ. Но для них по-прежнему недопустимо, если их обвинят в попустительстве войне в Европе или нарушениях международного права.
И им нужны быстрые результаты, которых от них ждет избиратель.
В наших силах помочь лидерам Запада их достичь.В обмен на их помощь в достижении наших целей.
Действуя гибко, мы можем обратить смену западных элит себе на пользу.
Евросоюз.
Те, кто обвиняют меня в призыве отказаться от идеи членства Украины в ЕС, или невнимательно читали текст, или попросту лгут. В статье в WSJ четко написано: "Украине следует рассмотреть временный отказ от членства в ЕС как от заявленной цели на ближайшее будущее".
Хотел бы я видеть сегодня Украину членом ЕС? Однозначно – да.
Я давно продвигаю идею европейской Украины и верю в нее. Еще в 2004 году я основал YES, Ялтинскую Европейскую Стратегию. Ее целью изначально было сближение Украины с Евросоюзом. В 2006 году мы разработали первую пошаговую программу получения Украиной членства в ЕС "Agenda-2020".
По объективным и субъективным причинам тогда рывок не произошел. С тех пор многое поменялось. Граждане Украины собственной кровью добились ассоциации с Евросоюзом. Они сделали однозначный европейский выбор. Но вместе с тем, нравится это нам или нет, сам ЕС оказался в системном кризисе. И нам придется к нему адаптироваться. Сохраняя европейский вектор как стратегический, в отношениях с партнерами мы должны быть реалистичными и сдержанными.
Сегодня большая часть членов Евросоюза не только не хочет видеть Украину в ЕС, но даже не готова обозначить для нас такую перспективу на будущее. Настаивая сейчас на перспективе членства, мы только ослабляем позиции наших друзей в Европейском Союзе. А заодно создаем внутри него очередную линию раскола.
Сейчас мы должны строить по европейским принципам и в полном соответствии с европейскими стандартами собственную сильную страну.
Украинцы уже получили то, что нужно на этом этапе: есть Соглашение об ассоциации Украина-ЕС, там прописаны четкие стандарты. Достичь их – это огромная работа. Мы должны направить на это все усилия.
Нам нужно выполнять эту работу, попутно объясняя нашим партнерам, что мы делаем. Тогда представление Европы об Украине начнет меняться к лучшему. И вот тогда можно будет ставить вопрос о перспективе членства.
Строительство сегодня Украины по европейским стандартам диаметрально расходится с российскими мечтами о нас как о failed state (государстве-неудачнике).
Тут – никаких компромиссов с Россией.
Не настаивая сейчас на членстве, "облегчая жизнь" Евросоюзу и идя с ним на компромисс, в обмен на это мы должны добиваться от ЕС конкретных вещей:
- более существенной финансовой помощи и серьезной поддержки экономики Украины;
- более решительных шагов по сближению Украины с Европейским Союзом (например, в этом случае "безвиз" у нас уже давно бы был, ратификация Соглашения об ассоциации шла бы значительно проще и быстрее и так далее);
- более проукраинской позиции ЕС во всех возможных форматах обсуждения мирного урегулирования;
- абсолютной принципиальности в вопросе продления санкций против России при отсутствии прогресса в мирном процессе.
НАТО.
Сегодня для Украины обороноспособность и гарантии безопасности – фундаментальные, экзистенциальные вопросы. Именно на них, а не на разговорах о НАТО, нужно сосредоточить главные усилия страны.
Хотел бы я, чтобы сегодня Украина уже была членом НАТО? Да. Хотел бы.
Но вероятность нашего вступления в НАТО на данном этапе стремится к нулю. Для большинства членов Альянса "Украина в НАТО" – это возрастание вероятности военного конфликта с Россией с серьезными шансами перехода в третью мировую войну. К такому сценарию на Западе абсолютно никто не готов.
Правильная цель для нас – не ломиться в запертую дверь, а радикально укреплять обороноспособность, используя все возможности нашего ВПК и готовность народа Украины к защите Родины. А также – направить максимальные усилия на получение гарантий безопасности от Запада как альтернативы членству в НАТО.
В нейтралитете Украины на ближайшую или среднесрочную перспективу заинтересованы очень многие. Тут на компромисс должны идти не столько мы, сколько наши западные партнеры. И если они хотят стабильности и мира, они на него пойдут.
Помимо снятия нашего требования членства, что крайне важно для Запада, у нас здесь есть еще один козырь: "будапештский прецедент". Запад, не выполнивший перед нами своих правовых обязательств, не давший нам и пистолета за атомную бомбу, остается перед нами, как минимум, в моральном долгу. Мы должны требовать от Запада значительной финансовой и технической помощи для укрепления нашей обороноспособности, а также прямых гарантий безопасности.
Какими могут быть эти гарантии – никто пока сказать не может. В мире еще не было подобных прецедентов. Но сейчас нужно направить максимальные экспертно-интеллектуальные усилия на то, чтобы ответить на главный вопрос: какие международные гарантии нам нужны. А потом – напрячь все возможности, чтобы этих гарантий добиться.
Для этого должны быть задействованы все дипломатические и политические ресурсы. Лоббистские возможности за рубежом тоже нужно сосредоточить не на черном пиаре, а на безопасности страны.
В феврале этого года на Мюнхенской конференции по безопасности состоится первое в ее истории специальное украинское мероприятие, которое мы организуем. С участием мировых топ-специалистов там будут обсуждаться как раз вопросы того, какими могут быть международные гарантии для нашей страны.
Итак, наш отказ на ближайшую или среднесрочную перспективу от стремления в НАТО возможен только в обмен на гарантированную Западом безопасность, а также значительную военную, техническую и финансовую помощь, укрепляющую нашу обороноспособность. Здесь на компромиссы с Украиной должны идти наши западные партнеры.
Крым.
Этот раздел моей статьи вызвал самую эмоциональную реакцию. Меня даже обвиняли в готовности отдать Крым и отказаться от принципа территориальной целостности страны.
ЭТО ЛОЖЬ.
В статье было написано ровно следующее: "While we maintain our position that Crimea is part of Ukraine and must be returned, Crimea must not get in the way of a deal that ends the war in the east on an equitable basis". Перевожу: "При том, что мы остаемся на своей позиции, что Крым является частью Украины и должен быть возвращен, он не должен стать помехой на пути решения, которое положит конец войне на востоке на справедливой основе".
Я ни на миг не ставлю под вопрос украинский статус полуострова. После того, как Ялтинская Европейская Стратегия была вынуждена перенести свои ежегодные встречи в Киев, мы ни секунды не рассматривали возможность ее переименования. На каждой встрече YES мы многократно подчеркиваем, что ее законное место – в Ялте, и что перенесена она временно.
Но какие-то претензии к моей статье я воспринимаю, наверное, с чувством вины. Я имею в виду острую реакцию крымских татар и других граждан Украины, живущих на полуострове, но оставшихся верными стране. Для них вопрос "когда вернется Крым" – не геополитическое уравнение, а реальные страдания от оккупации или рана от потерянной Родины. Мне следовало учитывать это, подбирая слова. Каждый день без Родины – это боль, а я пишу о 15-20 годах. Я сказал так, как сказал, потому что я не дипломат, а инженер. Может быть, иногда, когда дипломаты не могут говорить всей правды, прямота инженера может быть полезна, чтобы началась дискуссия. Поэтому я набрал в легкие побольше воздуха и сказал вслух то, о чем думают, но молчат многие.
Правда в том, что все политики и у нас, и на Западе стараются не вспоминать Крым содержательно. Они не в силах предложить что-то реалистичное. Крым не обсуждается ни в "минском", ни в "нормандском" формате. Нет никакой ясной "крымской политики".
Поэтому польза от реакции на мою статью уже хотя бы в том, что это возвращает вопрос Крыма в поле содержательного обсуждения.
Мы по-прежнему приглашаем всех заинтересованных (и особенно – крымскотатарских общественных деятелей) содержательно обсуждать пути возвращения Крыма. Я готов предоставлять им и панели международных форумов, и медиа.
И все же: Украина страдает от войны. Крым и Донбасс оккупированы. Но это разные части одной огромной проблемы – и решение одной не должно мешать решить другую.
И главное: на Донбассе по-прежнему льется кровь. И это нужно остановить. Здесь мы должны пойти на компромисс.
Однако в базовом вопросе, в вопросе принадлежности Крыма – компромиссов быть не может. Крым – украинский. Аннексия – незаконна. Оккупация – временная.
И здесь – без компромиссов. Все. Точка.
Донбасс.
Из всех сценариев развития ситуации на Донбассе абсолютный приоритет для меня – мирное решение.
То, каким путем и на каких условиях оно будет достигнуто, нужно обсуждать – всенародно, открыто и честно.
У всех трагедий такого масштаба есть общие законы. Их начинают люди, их заканчивают люди, и гибнут в них тоже люди, очень много людей. Мир всегда дорого стоит.
Но сколько и как за него платить – должно решить украинское общество. Те, кто воюют на Донбассе или посылают туда своих сыновей, по-моему, должны иметь решающий голос.
Я – гражданин Украины, и я уверен, что сейчас нужно думать о том, какой должна быть стратегия нашей страны в новых условиях. Не адаптируемся –договоренности все равно будут заключать, но уже за нашей спиной и за наш счет.
Сегодня адекватность – это одно из проявлений патриотизма. Мы не имеем права пропускать "окна возможностей", которые иногда дарит меняющийся мир.
Диалог.
Еще патриотизм – это готовность честно высказывать свои взгляды. Открыто говорить правду, пусть и непопулярную. Может, даже ошибаясь, ведь правда – не всегда истина. Но не бояться предлагать идеи, если считаешь, что они полезны для страны.
Я не ждал, что с моей статьей все будут соглашаться. Было важно, чтобы активные члены гражданского общества начали обсуждать то, о чем она. Чем масштабнее мозговой штурм, тем больше шанс на рождение прорывных идей.
Сейчас важно, чтобы мы думали и предлагали, как продвигать страну к миру без ущерба для национальных интересов и к успеху.
В ходе этой дискуссии не стоит вешать ярлыков. Хотя если кто-то к этому привык и ему удобно только так, тогда пожалуйста. Мне это не мешает (почти).
Потому что в конечном итоге важно, что о нашем времени напишут лет через 20-30 в украинских учебниках новейшей истории (в том числе – кто предал, кто капитулировал, кто промахнулся и тому подобное).
Но абсолютно важно, как будет выглядеть наша страна в учебнике по географии, и что там будет написано о численности населения – увеличилось оно или уменьшилось.
И если уменьшилось – ТО ПО КАКОЙ ПРИЧИНЕ.
Я знаю, что подавляющее большинство критиковавших меня, как и я, мечтают об одном и том же – о свободной, европейской, мирной и успешной Украине, с Крымом и Донбассом в ее составе.
Да, согласен. Мечтать без связи с сегодняшней реальностью – можно. Но осуществить мечту без адекватности – нельзя.
И еще. По сравнению с этой нашей общей мечтой различия в наших взглядах исчезающе малы.
А предательством будет – не иметь абсолютным приоритетом достижение этой мечты."
Виктор Пинчук.
Второй текст Пинчука многие восприняли как попытку сгладить ситуацию после первой статьи в WSJ, из-за которой сам Пинчук получил немало публичной критики и претензий. Также наблюдается еще одна интересная тенденция – многие в Украине призывают чуть ли не бойкотировать украинский ланч фонда Пинчука в Давосе, дабы Пинчук знал как писать «непатриотические тексты».
Однако, я уверен, что наша бойкая патриотическая общественность недооценивает сложность ситуации в которой оказалась Украина. Лично я абсолютно не исключаю, что статья Пинчука могла быть пробным шаром со стороны новой администрации в Вашингтоне. Либо, высказанные в ней идеи по какому-то стечению обстоятельств, скажем так, не сильно контрастируют с позицией новой американской власти.
По моим источникам, Трамп дал Петру Алексеевичу 2-3 месяца на внятные предложения относительно того, как выйти из кризисной ситуации в отношениях между Украиной и Россией. Если таких предложений не поступит, то договоренности будут заключаться за спиной Украины.
Трамп поставил задачу своей администрации до конца года разрешить два ключевых конфликта — сирийский и украинский. И если в сирийском вопросе наметился определенный прогресс из-за договоренностей между Ираном, Россией, Турцией и монархиями Залива при негласной поддержке Вашингтона, то украинская ситуация пока что подвешена. Стратегия Украины «ничего не делать пока ситуация рассосется сама собой» себя полностью исчерпала, поскольку изменились внешние условия. Все это мы детально описали в докладе Украинского Института Будущего «2017: вызовы и возможности» (или см. мой прогноз «Пределы устойчивости. Мир и Украина в 2017 году. Сценарии») еще в начале декабря 2016 года и теперь сценарии, описанные там начинают разворачиваться.
В этой ситуации, говоря языком экс-главы МИД Польши Радослава Сикорского, выбор наш достаточно прост — или мы сидим за столом, или мы лежим на столе в качестве еды. И самое глупое в нашей ситуации – это идти по стопам УНР и повторять ее ошибки.
Родион Пришва в статье «Агония Первой Украинской Республики и уроки ее крушения» приводит забавный пример на Парижской мирной конференции в апреле 1919 года:
«Первый акт дипломатического вандализма, шокировавший даже самих эмиссаров, был учинен главой миссии Григорием Сидоренко прямо во время консультационной встречи грузинских, литовских, латышских и, конечно же, украинских посланников с представителями Антанты:
«…Сьому Черчиллю, я йому дам по морді! Що він, сукин син, думає собі, що проводить думку про Єдину Росію. Я його поставлю на належне місце!»»
Вот реакция нашей общественности на происходящее где-то в таком же духе, как и 100 лет назад: «Да я, да ми, ми їм кузькіну мать покажемо, вони побачать, що таке Україна!”.
Реальность же такова, что пока мы крайне зависим от внешних факторов, мы должны учитывать влияния и последствия этих факторов на внутреннюю ситуацию. И глупо игнорировать возможности, которые позволяют нам быть в игре, т. е. доносить нашу позицию и уменьшать издержки договоренностей между крупными мировыми игроками.
Например, насколько мне известно, в Давосе на украинском завтраке у Пинчука будут присутствовать экс-премьер Великобритании Дэвид Кэмерон, Генри Киссинджер и Роберт Майкл Гейтс. Он же – Боб Гейтс. Кэмерон и Киссинджер не нуждаются в представлениях. В западной прессе уже было немало публикаций, что престарелый Киссинджер по-прежнему в игре и готовит пакет договоренностей по Украине. Однако остановлюсь на фигуре 22-го министра обороны США и бывшего директора Центральной разведки Штатов Боба Гейтса.
Уникальность Гейтса в том, что он был единственным министром, который перекочевал из администрации Буша-младшего в администрацию Обамы, возглавляя Пентагон с 2006 по 2011 годы. Он был единственный топ-чиновник США, который сохранил свой пост после смены республиканцев на демократов в президентской администрации. С точки зрения американских раскладов — это очень большая редкость и свидетельство особого положения фигуры в иерархии.
Так вот, именно Роберт Гейтс предложил Трампу Рекса Тиллерсона на пост главы Госдепа. По сути, за кандидатурой Рекса Тиллерсона на главу Госдепа США стоят три очень весомые фигуры в республиканском лагере – Дик Чейни, Кондолиза Райс и Боб Гейтс. И вот наш украинский политический бомонд, который сегодня гадит под себя кирпичами от страха в ожидании, когда Тиллерсон зайдет в кресло главы Госдепа, отказываются ехать в Давос только потому, что это будет происходить на площадке Пинчука. Ну не бред?
Учитывая, как официальный Киев лажанулся со своей позицией на президентских выборах в США, сейчас самое время с помощью неформальной дипломатии пытаться выровнять ситуацию, пока еще есть возможность для маневра. Вместо этого наши чиновники подумывают в Давос не ехать, потому что непонятно как это будет воспринято наверху. Ну да, накануне «нового Мюнхена» лучшая форма защиты – засунуть голову в песок как страус, надеясь, что «вдруг пронесет».
Нет, ребята, не пронесет. Я не сомневаюсь, что отношения между Трампом и Путиным спустя какое-то время осложнятся ( я это опять-таки описал в прогнозе «Пределы устойчивости. Мир и Украина в 2017 году. Сценарии») , но пока у них будет «медовый месяц» для нас очень важно, чтобы не произошло очередной украинской беды, когда нас распишут, только потому что, мы боимся сесть в одно кресло с крокодилами, но при этом отдаем себя на их добрую волю. Чуда не будет, ребята, пока мы не предпримем титанические усилия, не выкинем сначала из головы дурной инфантилизм, не построим мощную экономику, а с ней крепкие армию и флот дабы меньше зависеть от воли сильных мира. А пока этого не произойдет нам придется маневрировать в поисках места под солнцем.
Как это делал и делает, например, Израиль. Израиль в 1948 году не устоял бы, если бы посылал всех подальше. Нет, Израиль играл на противоречиях между крупными державами, потому сначала брал оружие у СССР через Чехословакию несмотря на недовольство США и Великобритании, принуждающих его к миру, а потом брал оружие и помощь у США не обращая внимание на вопли СССР «о распоясавшихся сионистах». В итоге к каждой конфликтной ситуации с арабами Израиль приходил все более сильным.
Карл Маннергейм был вынужден дважды уступать СССР (в 1940 и в 1944), но по факту Маннергейм смог отстоять независимость Финляндии, которая сегодня превратилась в одну из наиболее развитых стран мира. Логика наших действий сегодня должна быть таковой — устоять, отстроиться, усилиться и формировать ситуацию на возврат утерянных территорий. Все и сразу мы сегодня не получим, а вот потерять все и сразу в очередной раз в своей истории можем вполне.
В общем, природа не терпит пустоты и если ее не хотят заполнять одни, то ее заполнят другие.
Оценил 1 человек
1 кармы