Продолжаем знакомство с творчеством Веры Матвеевой, поэтессы, барда и автора песен.
Начало в статье Вера Матвеева: "В чьи-то души упадут семена моей любви, семена моих надежд сквозь утраты прорастут".
Читая её стихи и слушая её песни, начинаешь понимать что в жизни важное, а что второстепенное. Теперь ей было бы уже больше шестидесяти лет, однако она умерла 11 августа 1976 года от рака. Но её песни всегда были песнями оптимиста. И это главное!
А вот эти строчки из её песни "Облетаю" стали для поклонников её творчества знаковыми:
"...Ничего, что я растаяла -
В песнях вам себя оставила..."
Родилась Вера Ильинична 23 октября 1945г. в семье военнослужащего в Хабаровском крае в г. Куйбышевка-Восточная Амурской области (ныне г. Белогорск). Необыкновенная одарённость Веры начала проявляться с младенчества, окружающие удивлялись и прочили ей артистическое будущее. В детстве Вера вместе со своей младшей сестрой Ольгой училась играть на фортепиано, сначала на дому у старенькой учительницы, а затем в музыкальной школе города Химки Московской области, куда семья переехала на постоянное местожительство.
Вера Ильинична исполняла, главным образом, песни на свои стихи, а также на стихи любимых ею поэтов: Б.Окуджавы, Н.Заболоцкого, Д.Самойлова, К.Библа и некоторых других.
Не только меня очаровали песни Веры Ильиничны Матвеевой. Вот что пишет Марина Гордон в своей статье «Любовь, моя птица, крыла не сломай...»:
"…Ее песни хочется слушать без конца, перелистывать, словно акварели. В них бьется живая поэзия: как пульс, как ветка на мартовском ветру, как чистый ключ в густом сумраке леса. Они скорее явление природы, чем словесности. Поэтому слушать их надо в тишине… …Считается, что фортепиано — трудный инструмент, и тому, кто его освоил, гитара нипочем, а посему многие дипломированные дарования впоследствии относятся к шестиструнке без особого пиетета. Мало кому дано превратить аккомпанемент в беседу, и лишь единицам — в волшебство. Вере это удавалось. «Снять» ее мелодию несложно, аккорды простые, но сделать так, чтобы она звучала, очень трудно. Куда-то исчезает легкость, звуки становятся тяжеловесными, теряется прозрачность. Получается самая обыкновенная музыка. Б-г знает, в чем тут загвоздка. Может, в особом, обостренном восприятии бытия, свойственном поэтам по рождению. Может быть, в предчувствии, в той самой интуиции судьбы, которая почти каждую Верину песню превращает в последнюю, то есть в такую, после которой дальше можно уже ничего не говорить. Эта отточенная завершенность образа пришла к ней после того, как был объявлен приговор."
Добавлю то, о чём не написано в цитируемой мной статье. Любовь пришла к ней внезапно, когда она уже и ждать её перестала… Это было на концерте в Одессе. Один из слушателей подошёл и сказал, что он – давний поклонник её творчества и посещал многие концерты в Москве… Лето было жаркое. Врачи запрещали Вере быть на солнце, а она так соскучилась по солнцу, по обычной жизни, да и счастье заслонило все опасения, все страхи, забылись все предписания врачей. К ней пришла долгожданная взаимная любовь. Они поженились. Но увы, счастье прервала болезнь… Солнце безжалостно пробудило все опасные клетки в организме Веры, которые дремали. Последние месяцы жизни Вера провела в мучительных страданиях. Умерла она 11 августа 1976 года, не дожив и до 31 года. А те 60 песен, которые Вера успела сочинить за свою короткую жизнь, позволяют говорить не просто о таланте, а об уникальном явлении в российском бардовском творчестве.
Будет ласковый дождь,
и ветер поможет взлететь,
и сбудется всё, чего ждёшь,
и лёгкой будет печаль,
потому что над миром
будет ласковый дождь.
Все обиды стерплю
и жалеть не стану, поверь,
не устану ждать этих дней
и буду вечно лететь
в тёплом ветре любви
под ласковым этим дождём.
1970
Вот что ещё пишет Марина Гордон в своей статье «Любовь, моя птица, крыла не сломай...»:
«...Она обладала невероятной чуткостью к слову, утонченным слухом, позволяющим творить музыку из всего: из настроения, из погоды, из чужих стихов. Вера пела стихи Окуджавы, Заболоцкого, Самойлова, Библа, Киплинга, с камертонной точностью улавливая их внутреннюю мелодию. Раза два ей довелось переложить на свою музыку тексты песен другой Матвеевой — Новеллы, которая к тому времени была уже известным, зрелым автором. Обычно такой шаг вызывает бурю негодования, но Новелле Николаевне Верина «Рыбачья песня» понравилась даже больше, чем своя. Вера была, наверно, единственная, кому удалось преодолеть границу, делящую бардовскую лирику на мужскую и женскую.
Креветка
Я знаю камни, у которых по ночам много рыбы.
Мы на старой удочке твоей фонарь повесим,
Большую будем рыбу у камней острогой бить.
Мы подождём, пока начнётся отлив,
И поплывём с тобою в синий пролив.
В проливе мы встанем у подводных камней,
Зажжём фонарь и будем рыб ловить.
В проливе мы встанем у подводных камней,
Зажжём фонарь и будем рыб ловить.
Ну неужели ты меня и сегодня не возьмёшь?
Ну неужели ты опять всё на свете позабыл?
Из снов моих большую креветку украдёшь?
Ведь ты же раньше очень добрым был.
Пожалуйста, возьми меня с собой ловить рыбу,
Быть может, наконец, мне повезёт этой ночью.
Ожидание, любовь, разлука, надежда — все эти традиционно «женские» темы в песнях Веры оказались вынесены так далеко за рамки бытового контекста, что стали восприниматься как явления судьбы, общие для всего живого. От женственности осталась только Душа — существительное женского рода. Душа-странница, душа-печальница и утешительница. Да и что, в конце концов, есть у человека, кроме души? Песни Веры Матвеевой были сложены у края жизни, возле той кромки, за которой плещет волна неведомого. Фрейдист объяснит, что они были порождены естественным страхом перед смертью. Философ увидит в них попытку осознать и принять неизбежное. Поэты и музыканты промолчат, не желая солгать, потому что к этой грани каждый подходит в одиночку, без свидетелей. Родные, друзья, любимые — все остаются позади. Тот, кто оказался у края, обречен на одиночество.
Веру Матвееву невозможно ни петь, ни слушать хором. Есть вещи, которые не открываются простым смертным иначе, как вместе с роковым знанием о собственной смерти. Одна из них — вкус к жизни. Не к радостям, не к удовольствиям, а к мгновениям, которых, кажется, так много в запасе у любого из нас, что и считать не стоит. К мелочам, вроде бегущей воды, облетающих одуванчиков, тающего снега. К череде случайных образов, ежедневно мелькающих перед глазами. Вера собирала все эти случайности, складывала — получались песни. Ни отчаянию, ни безысходности в них места не оставалось. У Веры была сильная воля. Сорваться в депрессию означало бы предать себя, отречься от музыки. Она очень хотела жить. «Вот придет август, и я поправлюсь», — говорила она, хотя уже несколько месяцев не поднималась с постели, руки переставали слушаться, и кроме чашки с минеральной водой она уже ни до чего не могла дотянуться. Это не было бессмысленным самовнушением. Вера не цеплялась за жизнь — просто жила, каждый отпущенный миг принимая с благодарностью, как драгоценный дар. »
* * *
Хватит плакать, распахни глаза пошире,
посмотри, какая в небе синева!
Солнце сыплет разноцветные смешинки,
и от них у всех кружится голова.
Всё на свете пройдёт, отболит, отомрёт,
отзвенит, как струна где-то оборвётся.
Надо много хотеть, всё на свете уметь,
надо очень стараться успеть.
Ни о чём не грустить,
всё постичь, всех простить:
мало дней нам дано, чтоб обижаться.
Надо всё позабыть, день грядущий любить,
надо азбуку счастья учить.
Спи, покуда солнышко ещё не встало.
Спи, покуда на дворе ещё темно.
Верь, что сбудется всё то, о чём мечтала, —
птица-радость сядет на твоё окно.
1970
«...Есть логика земная, житейская. У нее свои крепкие основы и измерения: живи, пока можешь, а не можешь, — стало быть, смерть помиловала. И есть логика эстетическая, логика законченного художественного образа. Именем ее мы скорее соглашаемся с гибелью Ромео и Джульетты, чем представляем их любовь пропущенной через годы бытования. Любим-то мы тех Ромео и Джульетту, которые погибли в наивысшей точке любви. В Вериной судьбе все эти логики согласились» (Из воспоминаний Натальи Кирилловой, подруги Веры). ...Потрепанный зеленый томик с хрупкой женской фигуркой на обложке пятнадцать лет кочует со мной по всем моим адресам вместе с двумя кассетами, купленными когда-то в Центре авторской песни. Время бежит, дети мои растут с прямо-таки пугающей быстротой, друзей, словно ветром, разносит по свету, — и только высокий голос-колокольчик на пленке все тот же. Хрустальный голос Веры…»
Детство
"Песенка написана на мои очень давнишние слова.
Дело в том, что песни-то я пишу недавно, а стихи - очень давно, еще с нежного возраста. Сначала писала про школу, про праздники, потом все про другое и про другое. Наконец, я в восьмом классе написала стихотворение про детство. Оно получилось довольно длинное, довольно-таки корявое в некоторых местах.
А потом, где-то в институте, я натолкнулась на этот текст. Уже когда я потом стала писать песни, я решила, что это вполне похоже на песню. Я кое-что выбросила, кое-что добавила, и получилась песенка про детство. Некоторые люди говорят, что каждый уважающий себя автор должен иметь в своем репертуаре песенку про детство. Я не из этих соображений: просто каждый в какой-то период времени вдруг вздохнет о том, что детства уже не будет..."
Вера Матвеева
* * *
Оно вернулось вкусное,
как сосульки с крыши,
и на зубах похрустывало,
падало, звеня.
Оно ко мне вернулось,
но я не обернулась,
и нету, нету, нету
больше детства у меня.
Ах, злые одуванчики,
безжалостные воины!
Вы на меня нацелили
всю технику свою.
Но не завоеватель я,
но ведь уже не воин я:
на вашей территории
я пленная стою.
До октября 1972
Поздравление с весной
Юрию Тургеневу
"Я в конце концов дошла до того, что стала сочинять песенки, чтобы подарить их на день рождения. Ну, обнищала я совсем, с подарками туго. И тут вдруг звонят и говорят: "У Юры Тургенева день рождения". Ну как я не пойду? Пойду, конечно, а без подарка неловко. Дело было весной, цветы дорогие. И тогда я написала песенку, по дороге на день рождения, и подарила ему.
Будут несколько таких песен. Это не посвящения, там ничего о личности человека нет, а просто подарки.
Эта песенка не только поздравление с днём рождения. Она называется: "Поздравление с весной..."
Вера Матвеева. Март 1974
* * *
Напечалились довольно,
что дерётся случай больно -
щедрый он, да злой.
А покуда мы тужили,
горю голову кружили,
вдруг запахло весной,
вдруг запахло весной.
А потом набухнут почки
и раскроются листочки,
клейкие слегка;
вспыхнет маленькое пламя,
обозначив тень за нами, -
значит, живы пока,
значит, живы пока.
Поздравляйте же с весною,
с ошалевшей новизною, -
радость нам да смех!
Пусть зима за нас отплачет
в сто ручьёв. А это значит -
разочтётся за всех,
разочтётся за всех!
Любовь
"Мне обычно задают вопрос (записочки такие каверзные пишутся обычно): "Какая ваша самая любимая песня, какая самая нелюбимая?" Нелюбимые у меня есть, но я их стараюсь не петь, разве что при большом желании слушателей. Кстати сказать, это относится к "Собаке". Я её не люблю, и вы её тоже вдруг невзлюбили. Любимые песни у меня всегда меняются. Мне то одна больше всего нравится, то другая.
С этой песней получилось так. Я совсем не собиралась её писать, но однажды мои друзья мне говорят: "Послушай, почему бы тебе не написать песенку про любовь?" Я говорю: "А я что делаю?" Они возражают: "Это всё понятно. Но ты, — говорят, — пишешь не о том. А ты напиши про слово "любовь". Ты растолкуй людям, что ты про неё думаешь". Я отвечаю: "Ладно, я попробую".
Я никогда по заказу не писала, у меня даже никакой темы не было. Просто я ехала домой и вдруг начинала писать песню. Или мне ночью не спалось, и я начинала писать песню. А тут я решила, что надо попробовать. Пушкин же писал про розочку по заказу. Почему я не могу про любовь написать? Я мучилась недолго. Я её очень быстро накропала. А теперь, на протяжении вот уже нескольких месяцев, это моя самая любимая песня."
Вера Матвеева
* * *
Промокнешь - не высушит этот огонь,
мал или велик.
Не сможет согреть он и каплю воды -
мал или велик.
Но птицею в небе он может парить,
а может и лодкою по морю плыть...
Любовью все называют его -
и мал, и велик.
Любовь, моя лодочка, не утони -
море часто штормит...
Любовь, моя птица, крыла не сломай -
где-то гроза гремит...
Хоть я ничего и не жду от тебя,
но мне без тебя и земля - не земля...
Смотри, не погасни же, мой огонёк, -
быстро время летит!
1971-1972
К сожалению, мне не удалось найти хорошее видео с этой песней, но мы можем послушать её в исполнении Веры Матвеевой ЗДЕСЬ.
...Вере было всего двадцать пять, когда врачи обнаружили у нее рак. Впереди было еще шесть лет — жизни, надежды, любви. Она так хотела ее, так ждала, вместе с героинями песен: Золушкой, Ассоль, Сольвейг; вместе со всеми своими рыбачками и танцовщицами...
Любовь — это огонь, который не греет, на нем ни ухи не сварить, ни одежды не высушить. Он иной по определению: священный. Его назначение — только светить, в потемках мира, в глухой черноте одиночества указывая единственно возможную дорогу.
Окончен бал, а вы еще танцуете,
умолк оркестр и свечи не горят,
а вы танцуете, ногами вальс рисуете,
рисуете который день подряд.
"Окончен бал", - я говорю вам ласково.
Но разве можно вальс остановить?
Ведь все слова, увы, окажутся напрасными -
окончен бал, но в вас оркестр звучит.
Меня в игру вы взяли и задумались,
а я смотрю на вас - не насмотрюсь...
Окончен бал, окончен бал - какие глупости!
За вами вальс, и я от вас не отступлюсь.
Окончен бал...
Окончен бал?
Какие глупости!
За вами вальс, и я от вас не отступлюсь.
Вера Матвеева, 1968-1970
Оценили 36 человек
85 кармы