Нехорошее дело

В тесном кубрике базового тральщика замполит дивизиона капитан-лейтенант Савенко проводит политзанятия. Речь идет о трудностях службы американского солдата во время очередной операции в пустыне.

— Зажравшиеся американские захватчики, — рассказывает Савенко, — предъявили жалобы своему командованию, сок, видите — ли у них не совсем натуральный, мороженое подтаявшее, туалетная бумага не того качества.

Моряки переглядывались и усмехались: что такое туалетная бумага они знали только из фильмов. Совсем недавно они в интимном месте пользовались нарезанной квадратиками центральной газетой «Правда» и флотской — «Боевая Вахта». А когда замполит запретил это кощунство, подтирались чем придется. На сок и мороженое матросы выгадывали раз в месяц из своего матросского жалования, когда бывали в увольнение. Не избалованные буржуазной жизнью, они не брезговали ненатуральным и даже подтаявшим.

Фельдшер медицинской части береговой базы Элла Олеговна попросила замполита Савенко зайти к ней. Вид у неё был встревоженный и таинственный.

— Виктор Иванович, — сказала Элла Олеговна, — вот уже пять матросов обратились ко мне. У них выявлено раздражение анального отверстия непонятного свойства, возможно механического. Причину я пока не установила, но догадываюсь. Это нехорошее дело.

Савенко остолбенел. Затем срочно собрал на совещание командование корабля.

— У меня к вам пренеприятнейшее известие, — тоном городничего из «Ревизора» начал он.

— Никак комиссия опять едет? – раздались встревоженные голоса сослуживцев.

— Нет! Хуже! — ответил замполит. — У нас завелись педерасты.

Он рассказал о своем визите к фельдшеру.

— Немедленно провести расследование, выявить этих гадёнышей и возбудить уголовное дело! Защитнички Родины, мать их ети!

Толстый механик старший лейтенант Кривушин признался, что неоднократно на себе ловил необычно ласковые взгляды моряков. Другие тоже вспомнили нечто подобное.

— Молчать! – стукнул по столу кулаком замполит Савенко. – Через три часа докладываю командованию бригады ОВРа. А у вас товарищ командир корабля, кажется, через неделю подходит звание капитана 3 ранга? Не дождетесь!

Начались беседы с личным составом. Выяснилось, что у всех воспалились анальные отверстия, но многие постеснялись обратиться к фельдшерице.

— А вы не догадываетесь почему, тащ капитан-лейтенант? — обратился к Савенко огромного роста матрос Кувалдин. — Пойдемте, покажу вам виновника.

— Никуда я с вами не пойду, — опасливо ответил замполит, — ещё меня в вашей б… шайке не хватало.

Кувалдин с минуту молча топтался у входа в каюту.

— Хорошо, — наконец сказал Савенко, — найди командира, пойдем вместе.

Кувалдин прямым ходом привел офицеров к матросскому гальюну.

— Заходите, пожалуйста, — пригласил матрос.

— Иди первым — боязливо отозвался Савенко.

— Вот! – Кувалдин зашел и показал рукой на покрашенную зеленой краской металлическую переборку гальюна.

На ржавой проволоке висел рулон бумаги от пишущего устройства гидроакустической станции. Командир отодвинул рулон в сторону – под ним зеленая краска вздулась и поменяла цвет на коричневый. В те приснопамятные времена рулоны бумаги ГАС были пропитаны каким-то суперхимическим ядовитым составом. Пропитка нынешних факсовых рулончиков тому составу и в подметки не годится, а матросские задницы были закалены только на щадящем составе типографской газетной краски. Вот после такого садомазохизма и покраснели выходные отверстия у моряков.

Командир облегченно вздохнул и пошел к Элле Олеговне объяснять причину этого массового травматизма. Успокоил её, сказав, что на корабле гомосексуалистов нет, но зато есть дебилы.

— Хорошо ещё, что наждачную бумагу не повесили, — порадовался он за свой личный состав. — Вообще бы задницы себе порвали.

© Ю. Ткачев