Пуговица просветленного

Солнце немилосердно жарило в окно. Кондиционер натужно сипел, но толку от его сипа не было никакого. Тинк лежал в постели и истекал потом.

Дверь тихонько пискнула и заскрипела, открываясь.

- Как съездили? - слабым голосом спросил Тинк, приоткрыв глаза. Из-за длящегося уже третий день поноса, который сам он деликатно называл "диареей путешественников", ему приходилось безвылазно сидеть в гостинице, и каждый вечер он донимал Тройда расспросами.

- Да нормально съездили, - пожал плечами Тройд, - ты все это видел уже: горы, храмы, статуи. Ничего особенного.

Тинк тяжело вздохнул. Он переживал из-за каждой минуты, оплаченной и проведенной впустую.

- Ты хоть фотографии делал?

- А то! - Тройд повозился с камерой, которую таскал на груди, щёлкнул чем-то и швырнул приятелю карту памяти.

Тинк зашарил рукой по столу позади себя в поисках ноутбука, и, не найдя его, с кряхтением поднялся с кровати.

- Ужинать будешь? - с жизнерадостной улыбкой поинтересовался Тройд, направляясь в ванную, - нам на ужине такие отбивные давали - объеденье! Я парочку с собой прихватил - в рюкзаке лежат.

Тинк бросил кислый взгляд на рюкзак и буркнул:

- Издевайся, издевайся, я посмотрю, что ты запоешь, когда тебя так скрючит.

- Меня не скрючит! - крикнул Тройд из душа, - Я немытых фруктов не жру! И воду пью только из бутылок!

- Воду я тоже пью только из бутылок, - вяло ответил Тинк, наблюдая, как сменяют одна другую приветственные картинки на экране компьютера, - здоровый ты просто, тебя зараза не берет.

- Ну так! - бодро проорал из ванной Тройд, - зараза - она к заразе липнет!

- Острослов ... - нелестный эпитет остался заглушенным приветственным сигналом ноутбука.

- Здоровый острослов лучше больного зануды! - не замедлил последовать ответ из душа.

Тинк хмуро покосился на дверь ванной комнаты, но смолчал. Этот раунд остался за Тройдом.

Когда тот через несколько минут сноа появился в номере, Тинк сидел по-турецки на кровати перед ноутбуком, мерно щелкал по клавиши мыши и легонько покачивался взад-вперед. Оставляя на ковре мокрые следы, Тройд - весь в капельках воды с влажным полотенцем на поясе - протопал к своей кровати и стал копаться в рюкзаке.

- Точно отбивных не хочешь? - невинно осведомился он.

- Меня стошнит, - мрачно ответил Тинк, не отрываясь от монитора.

- Как хочешь, - пожал плечами Тройд и, вытащив из рюкзака два куска мяса, переложенные хлебом, с наслаждением принялся жевать.

Тинк поднял голову.

- Пока вы там ездили, - он кивнул на монитор, - я успел шесть раз...

Тройд вытянул вперед руку и промычал:

- Можешь ижбавить меня от подробноштей, Тинк. Лишная жижнь твоего кишешника меня не интерешует.

Тинк возвел глаза к потолку:

- И еще три раза меня...

- И желудка тоже! - тут же добавил Тройд.

Тинк хмыкнул и снова защелкал клавишей. Пара минут прошли в молчании. Тройд с закрытыми глазами валялся на кровати, дожевывая свой бутерброд, и кивал в такт пощёлкиванью мыши - "клац!", "клац!", "клац!". Неожиданно это "клац-клац" прекратилось. Тройд открыл глаза: Тинк склонился над монитором с недоумевающим лицом.

- А это что такое? - спросил он, повернув экран к Тройду.

Тот улыбнулся:

- Это пуговица.

- Я сам вижу, что пуговица. Зачем ее было фотографировать?

Тройд вскочил с кровати.

- О! Это целая история. Сейчас расскажу.

- Короче, приехали мы к скале тысячи храмов. Там что ни пещера - то чей-нибудь храм. Все поперли за экскурсоводом, а я приотстал, когда фотки делал: там темно, выдержка нужна большая. Пошел за ними на голоса, и чего-то заплутал.

- Иду по пещерам, там факелы везде, монахи эти лысые на меня косятся. Смотрю - постамент стоит. А на постаменте - пуговица. И они ей - Тройд сделал драматическую паузу - поклоняются!

- Совсем обалдели, - пробормотал Тинк, - пуговицам поклоняться.

- Ага! - кивнул Тройд. - Там меня их главный монах выловил и к экскурсии отвел. Он немного по-нашему разговаривает и пока шли, я его расспросил немного. В обшем, пуговица эта принадлежала какому-то из их просветленных. Он, якобы, всю жизнь боролся со злом, а под конец понял, что продул всухую и решил самое страшное зло вроде как запереть где-то.

- И запер? - слабым голосом произнес Тинк. Судя по выражению его лица, он прислушивался не столько к словам Тройда, сколько к процессам, происходившим у себя в животе.

- Ясное дело запер! Чтобы просветленный - да не справился! Он это зло в бараний рог скрутил и в какой-то другой мир засунул. Через прореху - ты не поверишь - в ткани бытия.

- Угу, угу, - Тинк закивал и, держась одной рукой за живот, поплелся в сторону туалета, - а пуговица тут причем?

- Ну как же? Чтобы это зло обратно не вырвалось, он эту прореху застегнул на пуговицы. Вот у них там одна такая пуговица и лежит. А всего их было семнадцать штук что ли.

Глаза у Тройда загорелись:

- Представляешь, артефакт - пуговица просветленного. А если их все собрать, можно собрать какую-нибудь мегапуговицу.

Из туалета раздался шум воды. Вышедший оттуда Тинк сам выглядел просветленным.

- Врут они все, - сказал он, снова подойдя к ноутбуку и рассматривая пуговицу на экране, - тут таких на каждом шагу полно. У меня вон на прошлой неделе от рубашки оторвалась, горничные такую же пришили.

- Да ну? - восторженно крикнул Тройд, - где рубашка? В шкафу?

- Эй, эй, - заторопился Тинк, - не смей ее...

- Да ладно, - махнул рукой Тройд, - горничные еще одну пришьют.

Он поднял отодранную пуговицу над головой:

- У меня есть пуговица просветленного!

Тинк только покачал головой.

- Плюс пять к силе! - Тройд напряг бицепсы.

- Плюс три к ловкости! - он перепрыгнул через спинку стула.

- Плюс семь к мудрости! - глубокомысленно приложил палец ко лбу.

- И способность истинного зрения! - Тройд приставил пуговицу к глазу и, грозно сощурившись, посмотрел на Тинка.

Вдруг он изменился лицом и отшвырнул пуговицу. Та с легким звоном упала на стол, прокатилась по нему, и, свалившись на пол, легла к ногам Тинка.

- Совсем сдурел, - прокомментировал Тинк.

Он поднял пуговицу:

- Пуговица как пуговица. Круглая. Четыре дырки. Ободок. Чего кидаться-то?

Тройд наклонил голову набок и тихо предложил:

- А ты посмотри сквозь нее.

Тинк пожал плечами. Дело пахло розыгрышем, но достойного ответа в голову не приходило, и он просто поднес пуговицу к правому глазу.

- И что? - раздраженно спросил он, глядя на Тройда, поделенного на четыре части.

- Другой стороной, - покрутил тот пальцем.

Тинк перевернул пуговицу ободком к себе - да так и сел на кровать.

Сквозь маленькие четыре дырочки виднелась зеленая роща и краешек озера. Над озером клубилось белое облако, будто от близкого водопада, но самого водопада видно не было.

Тинк убрал пуговицу от глаз: перед ним был до тошноты знакомый гостиничный номер, унылый гористый пейзаж за окном и бледная физиономия Тройда. Поднес пуговицу к глазам - и снова увидел озеро и рощу.

Двумя пальцами он осторожно положил пуговицу на стол и следующие несколько минут оба напряженно следили за ней - Тинк со своей кровати по одну сторону стола, и Тройд, застывший перед окном, - по другую.

- Ну дела... - протянул наконец Тройд.

- Угу, - кивнул Тинк. В голове у него мелькали быстро-быстро разные мысли. Бег их постепенно замедлялся и все чаще среди прочих попадалась одна, оформившаяся в итоге в слова:

- Надо ее отдать. Тем монахам.

Он посмотрел на Тройда и добавил:

- За деньги.

Тройд задумчиво почесал в затылке.

- Хочу еще туда посмотреть, - заявил он.

- Я бы не стал этого делать, - постарался как можно убедительнее сказать Тинк, - там зло.

Тройд потянулся к пуговице и осторожно заглянул в дырочки.

- Послушай, - заговорил быстрее Тинк, - вокруг той пуговицы в храме монахи круглые сутки медитируют. Молются. Зло отгоняют. А эта - он кивнул в сторону пуговицы - сама по себе.

Тройд смотрел в дырочки.

- А если, - в голосе Тинка послышались нотки отчаяния, - оттуда вылезет кто-нибудь?

Он замолчал, а потом добавил глухим голосом:

- Или что-нибудь.

Тройд ответил, не отрываясь от пуговицы:

- Да ладно, там ничего такого не видно.

Тинк перегнулся через стол и зашептал лихорадочно:

- А оно и не должно быть видно. Зло оно такое... коварное. Показывает что-нибудь веселенькое, а потом - бац! - и все. И костей не останется. А если она расстегнется, а? И оттуда попрут всякие гады?

Тройд повертел пуговицу в ладони и заинтересованно глянул на Тинка:

- Ты думаешь, она расстегивается?

- Конечно расстегивается, - зашептал Тинк, - это же пуговица. Что ты делаешь? Нет! Нет! Не надо!

Он вскочил с кровати, резво обежал стол и схватил Тройда за руку.

- Я тебя очень прошу, Тройд, не делай этого.

Тройд состроил обиженную физиономию:

- Да я и не делал ничего.

- Это очень, очень опасная штука, - глядя в глаза Тройду, проговорил Тинк, - нам надо от нее избавиться. Как можно скорее.

- Да не паникуй ты, - миролюбиво ответил Тройд, - вон ты ее неделю на рубашки проносил - и ничего.

Тинк замолчал.

- Как это ничего? - он подбежал к шкафу и вытащил рубашку, от которой была оторвана пуговица, - ты видишь? видишь?

- Что такое? - со вздохом спросил Тройд.

- Она как раз на уровне живота. Это из-за нее у меня все началось. Проклятая пуговица!

Тинк схватился за живот и снова побежал в туалет.

- Может она радиоактивная! - прокричал он оттуда, - или еще что-нибудь излучает, чего еще не открыли!

- Да ничего она не излучает, - негромко пробормотал Тройд, снова поднося пуговицу к глазу. И так же тихо добавил, - там, наверное, прохладно...

В следующие несколько часов Тинк развил бешеную деятельность. Он успел побывать в местной больнице, которую прежде избегал, поругаться там с врачами, ставившими ему диагноз пищевой инфекции, накупить себе таблеток и принять немалую их часть. Потратив изрядную сумму, он договорился с водителем о том, чтобы их следующим утром снова отвезли в давешний храм. И, кроме того, отдал рубашку с оторванной пуговицей горничным.

Тройд же все это время валялся на кровати, глядя в пуговичные дырочки, а время от времени ковырял ногтем ее гладкий ободок.

Когда поздно вечером вымотавшийся Тинк упал в кровать, Тройд так и крутил ее в руках.

- Завтра едем в храм, - сообщил Тинк, неодобрительно поглядывая на соседа по комнате, - ты там молчи, я сам буду о цене договариваться.

Тройд в очередной раз заглянул в пуговицу.

- Там солнце, - сказал он.

- Солнце?

- Ага. Прямо в глаза светит. Погляди!

Тройд поднял пуговицу и стало видно, что из дырочек ее выбиваются четыре тоненьких ярких лучика.

- Как же она расстегивается? - рассеянно произнес он.

- Даже не думай! - Тинк сел на кровати, - с той стороны они только этого и ждут.

- Кто – они? - приподнял брови Тройд.

- Они - страшным шепотом сказал Тинк, - те, кто живут по ту сторону пуговицы.

- Я весь вечер туда смотрел, - меланхолично ответил Тройд, - и никого не видел.

- Это ничего не доказывает! - поспешил возразить Тинк.

- Там, наверное, купаться хорошо... - мечтательно проговорил Тройд, - вода чистая...

- И кишит крокодилами, - добавил Тинк.

- И рыбалка... - продолжал Тройд, не обращая на него внимания.

- Еще вопрос, кто кого поймает, - Тинк покачал головой, не веря в такую беззаботность товарища.

- А может там живут туземцы...

- Которые приносят человеческие жертвы.

- Туземки...

- С неизвестными науке венерическими болезнями.

- Красивые...

- Одну из них могут назвать твоим именем.

- Кого? Туземку? - очнулся от своих мечтаний Тройд.

- Нет! - рявкнул Тинк, - венерическую болезнь!

Тройд поднялся с кровати.

- Слушай, - сказал он прерывающимся голосом, - она, кажется поддалась.

Он держал пуговицу перед собой двумя руками. Свет, исходивший от нее, выхватывал из сумрака комнаты кисти его рук.

- Тройд! Тройд! - Тинк выставил перед собой ладони и попятился назад, пока не уперся в стену, - я очень тебя прошу – оставь ее в покое!

Он еще продолжал говорить, когда пуговица вспыхнула золотым светом. Дорожки света пробежали, затухая, вверх и вниз от нее. Комната поплыла у Тинка перед глазами. Он зажмурился. В лицо ударил прохладный ветер. Послышалось журчание воды. Шум деревьев.

Через полминуты Тинк рискнул приоткрыть глаза.

Посреди комнаты висела дыра. Аккуратная, словно прорезанная огромным ножом, она немного не доходила до потолка сверху, чуть-чуть не дотягивала до пола снизу и расширялась в центре. Края ее легко колыхались, как занавеска, прикрывающая открытое окошко. С одного края дыры покачивалась пуговица, с другого – слетевший с нее ободок. Из прорехи поддувал ветерок, в комнате изрядно посвежело, даже кондиционер сбавил громкость.

Тройд стоял с другой стороны и восхищенно озирался.

- Тройд! - позвал его Тинк шепотом, - Тройд!

Тот, не услышав, широким шагом направился к озеру.

Тинк подкрался осторожно к прорехе, заглянул было в нее, но тут же отшатнулся и, бормоча «на фиг, на фиг», занял позицию поближе к входной двери.

Там и застал его часа через полтора Тройд – довольный, умиротворенный и все с тем же полотенцем на поясе.

Тинк сидел на корточках, прислонившись спиной к двери и неотрывно следил за прорехой в центре номера. На коленях он держал отломанную ножку от стула, на ковре перед ним лежал контрабандно провезённый газовый баллончик.

- Ты!.. - зашипел он, увидев Тройда, - ты!.. Чтоб я еще хоть раз с тобой куда поехал!..

- Извини Тинк, - примирительным тоном сказал Тройд, - не мог удержаться. Вода – как парное молоко. И рыбы там полно. Удочку бы...

- Закрой ее! - потребовал Тинк, указывая на дыру.

- Ладно, ладно, - согласился Тройд. Он взялся одной рукой за пуговицу, другой за колечко на другой стороне прорехи и с небольшим усилием стянул их вместе. Дыра с тихим шорохом исчезла, оставив после себя тонкие дорожки света, пробежавшие сверху и снизу к пуговице.

Тройд подбросил пуговицу на ладони и зачарованно уставился на нее.

- А может, - сказал он задумчиво, - оставить ее, а? Можно будет каждый день купаться ходить...

- Нет! - отрезал Тинк, - это опасно. Мы же уже решили.

- Хорошо, - нехотя согласился Тройд, - как скажешь.

Ночь прошла беспокойно. Тинк не сомкнул глаз, опасаясь, что Тройд не устоит перед искушением снова отправиться на озеро. Тот тоже не спал, все время вертя в руках чудесную пуговицу.

Наутро невыспавшиеся и оттого немногословные они сели в автомобиль и отправились к скале тысячи храмов. Несмотря на ранее время, уже припекало, и Тройд с Тинком облегченно вздохнули, когда им удалось спуститься под землю, в царство прохлады.

Как и было уговорено, Тройд всю дорогу молчал, сумрачно держа руки в карманах, Тинк же с помощью разговорника и языка жестов добился того, чтобы их провели в нужный храм.

Вскоре их препроводили к тому из монахов, с которым Тройд беседовал накануне.

- Чем могу быть вам полезен? - поинтересовался тот с легким акцентом

- У нас есть один предмет, который, мы полагаем, может вас заинтересовать, - заявил Тинк и пихнул в бок Тройда – покажи, мол.

Тройд вытащил из кармана пуговицу.

Монах окинул ее ничего не выражающим взглядом.

- Забавно, - сказал он, - разрешите взглянуть поближе?

Тройд протянул ему пуговицу. Монах поднес ее к глазам, перевернул несколько раз и обратился к Тройду, полностью игнорируя попытки Тинка продолжить разговор.

- Вы ее расстегнули?

Тройд молча кивнул.

- И что же там было? Море? Лес? Горы?

- Озеро, - ответил Тройд хриплым голосом.

- Озеро... - монах улыбнулся, - двенадцатая пуговица Просветленного.

- Вам хотелось бы снова туда попасть?

Тройд закивал. Он выглядел мальчишкой, забравшимся в лавку со сластями.

- А можно, - спросил он, - можно я за удочками сбегаю?

- Нет, - ласково покачал головой монах, - боюсь, что удочек с собой вы взять не сможете.

- И хорошо, - сказал Тройд, - там рыба такая красивая, жалко ловить было бы.

Он потянулся к пуговице, но монах остановил его жестом:

- Подождите минутку, я хотел бы преподать урок своим собратьям.

Старик хлопнул трижды в ладоши и другие монахи стали появляться вокруг. Они становились вдоль стен и почтительно смотрели на круглый кусочек металла в руках своего настоятеля.

- Теперь можно, - кивнул тот и протянул пуговицу Тройду.

В зале ярко вспыхнул свет, прочертив две дорожки – вверх и вниз. Тинк потер глаза, и когда снова обрел способность ко зрению, увидел, что Тройд стоит по ту сторону прорехи и внимательно слушает монаха.

- Если захотите вернуться, - говорил тот, - просто расстегните эту же пуговицу с той стороны.

Тройд кивал, то и дело оборачиваясь в сторону озера.

- А вы не пойдете? - спросил он.

- К сожалению, - улыбнулся монах, - мы не можем.

- Жаль, - произнес Тройд и собрался было идти, но монах в очередной раз остановил его.

- Погодите, вам нужно застегнуть ее.

Тройд кивнул, взялся руками за что-то невидимое у краев прорехи и стянул их вместе. Свет снова вспыхнул двумя дорожками, сошедшимися на пуговице. Повисев долю секунды в воздухе, она упала со звоном на пол.

Настоятель бережно поднял ее и вручил кому-то из монахов.

- Завтра ее отнесут на рынок, - пояснил он Тинку, - и, возможно, когда-нибудь она снова вернется к нам с одним из тех, кто способен пройти дорогой Просветленного.

- Что вы сделали с моим другом? - устало спросил Тинк. Он снова чувствовал себя больным и разбитым.

- Он все сделал сам, - ответил монах, - и я надеюсь, что самым молодым из моих собратьев посчастливится на своем веку еще хоть раз увидеть человека, способного расстегнуть одну из пуговиц Просветленного.

- Но что с ним будет? - Тинк едва сдерживался, чтобы не закричать в голос.

- С ним все будет хорошо, поверьте, - вздохнул монах.

- В мире зла? - выкрикнул Тинк.

- Вы еще не поняли? - спросил монах с сочувствием.

- Чего не понял? - переспросил Тинк. Его не покидало чувство, что каким-то образом он остался в дураках.

- Зло победило в нашем мире, - ответил монах со вздохом, - а тот, счастливый мир, его лишен.

- Вот дерьмо – только и смог вымолвить Тинк.

- Поистине так, - склонил голову монах.

Несколько минут они стояли в молчании перед постаментом, глядя на покоящуюся там пуговицу.

- А эту уже не расстегнуть? - спросил Тинк на всякий случай.

Монах покачал головой.

- Ну и ладно, - ответил Тинк – мир зла, так мир зла. Зато свое, знакомое.

- Да, - сказал монах, - многие из моих собратьев считают также. Позвольте, я провожу вас к выходу, - он указал Тинку на проход в скале.

- Вы ничего не забыли? - нахмурился Тинк и сделал вид, что пересчитывает монеты.

- О! Разумеется, - монах порылся за пазухой и вытащил полотняный мешочек.

- Возьмите эти камни, - он протянул мешочек, оказавшийся довольно увесистым, Тинку, - думаю, этого хватит для того, чтобы безбедно прожить несколько жизней. А также для того, чтобы молчать о случившемся.

Тинк заглянул в мешочек и довольно ухмыльнулся.

- Постойте! - вдруг встревожился он, - а что же я скажу на работе? Его друзьям? Родственникам?

Взвесил на ладони мешочек с камнями и передернул плечами:

- Ладно, совру что-нибудь.

- Уверен, - дипломатично ответил старый монах, - для вас это не будет проблемой.

© akkalagara