ВЕНОК ПАМЯТИ СУМЕРЕЧНОГО МАКСА
Сказка пятая
«Я подумаю об этом завтра, — решительно сказал он себе, сворачивая на левую дорогу, — если это будет еще актуально». Надпись на камне стерлась от времени; читалась только верхняя строчка: «Налево пойдешь — коня потеряешь». Коня у него все равно не было.
Часа через полтора из кустов вышел навстречу путнику крупный немолодой волк, уселся посреди дороги, зевнул и без особого энтузиазма произнес:
— Ну, и где конь?
— Где-где, — без удивления отозвался путник, — в Караганде.
— Имей в виду, я тебя не повезу. Пойдешь в свою Караганду пешком.
— Да мне, собственно, в Караганду незачем. К Бабе-Яге как дойти, не подскажешь?
— К Бабе-Яге, значит, намылился. Не мылься, мыться не придется.
— Что ж так-то? А как же «накормила, напоила, в баньке выпарила, а там и расспрашивать можно»?
— А вот так. Не будет тебе ни баньки, ни кормежки, ни выпивки, ни разговоров. Не в ресурсе нынче бабка. Выгорание у нее, понимаешь ли. — Волк тяжело вздохнул. — Печку не топит, в блюдечко не глядит, гусей-лебедей не кормит, они уж с голодухи в дальние страны подались, один кот остался, он себе сам промышляет. Хотя что я тебе все это рассказываю, мое дело маленькое. Вот был бы у тебя конь, я бы его съел, тогда бы мы с тобой и поговорили, а так что даром языком молоть. Я что-то по одежке не разберу, ты сам-то кто будешь, царевич али дурак? Хотя, конечно, чаще всего бывает царевич и дурак в одном флаконе…
— Сказочник я. Дурак, конечно, тоже — дураку жить веселее.
— Сказочник? Не врешь? — Волк уставился на путника тяжелым взглядом желтых глаз, потом встряхнулся, помотал башкой и удивленно сказал:
— Не врешь. Надо же. Тогда пошли, провожу тебя. На себе только не повезу, не положено, раз без коня. Посмотрим, какой ты сказочник. Дело есть. Надо бабке помочь.
— А что делать-то надо?
— Сказки рассказывать. Новые. Сказки — они, знаешь, не вечные. Долго живут, но со временем истираются, силу теряют, одни быстрее, другие медленнее, но постепенно все слабеют. Те, что посильнее, дольше держатся, им на себя больше прежнего брать приходится. Я вот еще держусь, Морозко со Снегурочкой, Жар-Птица, говорят, жива еще, Царевна-лебедь тоже. Ну и бабка, конечно, больше всех на себя брала — вот и выгорела. Надо новые сказки на замену старым, и не абы какие, а чтобы сила в них была. Ты такое умеешь?
— Ну, раз на раз не приходится, но кое-что могу. А кому рассказывать-то, тебе?
— Я послушаю, да с меня в этом деле проку мало. Коту нашему будешь рассказывать, чтобы он их наизусть выучил. К нему на Лукоморье еще много народу по старой памяти приходит за сказками, глядишь, какую-нибудь новую и подхватят, дальше разнесут, она приживется, нам, старикам, полегче будет.
— И что, бабке это поможет?
— Да не знаю уж, а только другого способа тоже не знаю. Хоть бы есть начала, а то лежит зубами к стенке, ни слова не скажет, не ест, не пьет.
— Да, плохо дело. Слушай, волк, ты мне вот что скажи: у вас тут как, граница на замке? Или пройти можно?
— Ну, вообще-то к нам просто так не пройдешь, переводчик нужен. А тебе зачем?
— Да есть у меня одна идея, только тебе придется за границу смотаться и кое-кого оттуда привести, пока я коту буду сказки рассказывать. У тебя ж там, небось, родня есть, тебе и переводчик не нужен? Сможешь?
— Ну, положим, смогу. Бабку жалко.
— Тогда я сейчас тебе сказку расскажу. Не совсем новую, но как раз для такого случая.
***
Бабушка Красной Шапочки жила довольно далеко, за лесом. Кому именно она приходилась бабушкой на самом деле, никто уже не помнил, но мамаша несколько раз в год посылала ей гостинцы, всегда одни и те же, сдобную лепешку и горшочек сливочного масла. С тех пор, как Красная Шапочка достаточно подросла, чтобы ей можно было доверять гостинцы без опасения, что она их сама съест по дороге, к бабушке ходила она. Старушка ее привечала, дарила всякие мелочи, рассказывала не всегда понятные, но занимательные истории, оставляла ночевать, а по утрам расспрашивала, что приснилось.
Красная Шапочка в этот раз подумала, что она уже большая и надо вести себя как взрослые. Ничего не говоря мамаше, она прихватила с собой бутылочку о-де-ви — в бочонке в погребе еще много, никто не заметит, а старушке радость. Довольная собой, она шла по лесной дороге и что-то напевала на ходу.
За кустом ее поджидал волк, обдумывая план дальнейших противоправных действий. Раздумья его были прерваны неизвестно откуда появившимся другим волком, незнакомым и судя по запаху нездешним.
— Ты чё, в натуре, совсем оборзел? — не здороваясь, сказал второй волк первому. — Камней в брюхо захотел? Это ж Красная Шапка! Вали отсюда подобру-поздорову, пока цел, и близко к ней не подходи. И к бабке не суйся, а то из тебя самого шапку с хвостом сделают. Учи вас, дураков…
— А ты чё тут, умный, что ли? — попробовал возмущаться первый.
— Да уж поумнее тебя, — ответил второй и клацнул зубами. – И к бабке не ходи, понял, беспредельщик?
— Да понял, понял, не пойду, — согласился первый и ретировался.
Второй волк дождался, пока первый скроется в чаще, и вышел из-за куста навстречу девочке.
— Куда ты идешь, Красная Шапочка? — спросил он приятным голосом и самым любезным тоном.
— Иду отнести гостинцы бабушке, моя матушка посылает ей сдобную лепешку и горшочек масла.
— Знаешь ли, бабушка нынче приболела, и ей это будет весьма кстати. Хорошо бы тебе добраться к ней поскорее. Садись на меня верхом, я тебя отвезу.
Как давно уже заметил писатель Перро, «бедное дитя не знало, как опасно останавливаться в пути слушать волка». Что было дальше, понятно – убедившись, что Красная Шапочка устроилась у него на спине, не забыла корзинку и крепко держится за жесткую шерсть, волк рванулся с места, набрал скорость и исчез вместе со всадницей и поклажей.
Затормозил он уже возле избушки. Красная Шапочка с недоумением посмотрела на бревенчатый сруб на куриных ногах и спросила волка:
— А разве это домик бабушки?
— Конечно бабушки, чей же еще.
— А почему у него куриные ноги? И как в него заходить?
— Ну, ноги как ноги. Скажи: «Избушка-избушка, встань к лесу задом, ко мне передом!», дверь и откроется.
И действительно, по команде избушка потопталась на месте, выполнила поворот кругом и даже опустила лесенку от приоткрытой двери до самой земли. Красная Шапочка с корзинкой забралась наверх и вошла.
— Фу-фу-фу, нерусским духом пахнет… — еле слышно произнесла Яга с лежанки. — И еще чем-то пахнет… Хлебом вроде бы…
— Я вам, бабушка, гостинцы принесла, — объявила Красная Шапочка. — Матушка вам посылает сдобную лепешку и горшочек масла. А еще я вам принесла бутылочку о-де-ви, пейте на здоровье…
— Надо же! Это что-то новенькое, — несколько оживилась Яга. — Давай-ка сюда свою бутылочку, буду здоровье поправлять!
***
Через полчаса заметно поздоровевшая Яга доела сдобную лепешку, встала из-за стола и пошла шарить по каким-то ухоронкам. После поисков на стол был выставлен небольшой берестяной туесок, а рядом выложены несколько ниток жемчужных бус и серебряное колечко с красным камешком. Красная Шапочка воспитанно молчала.
— Ну, спасибо тебе, красна девица, — сказала Яга, — так меня еще никто не потчевал. Вот тебе от меня подарочки, бусы скатного жемчуга да колечко, на удачу да на добрую память. Бусы, коли нужда придет, продай, да не продешеви, за них хорошие деньги дадут, а колечко себе оставь, береги. Может, спросить что хочешь?
— Бабушка, а что это у тебя такие большие зубы?
— Ну, вообще-то, это для того, чтобы кое-кого съесть, но это до тебя не касается. У тебя, кстати, злых сестер нету? Или мачехи, змеи подколодной?
— Не-ет…
— Ну ладно, тогда череп с горящими глазами тебе давать не буду. Но имей в виду, если понадобится, заходи, дам. И о-де-ви свою приноси, хорошо пошла. Волк тебя обратно отвезет и до бабушки тамошней проводит, а чтобы ей не обидно было без гостинца, передай ей вот туесок с медом, скажи, бабушка из избушки на курьих ножках велела кланяться.
***
Сказочник с Котом всего это не видели, они были заняты — Сказочник без устали рассказывал Коту новые сказки про незнакомых королей и королевичей, драконов в чешуе и без и еще каких-то тварей, созданий и существ, о которых Кот прежде и понятия не имел, но теперь запоминал старательно, зная, что дело важное. На первое время сказок должно было хватить, а там Сказочник, глядишь, еще заглянет. Он обещал.
От автора:
О-де-ви (франц. eau-de-vie, от латинского aqua vitæ) — буквально «вода жизни». Во времена Шарля Перро так называли практически любой крепкий алкоголь, получаемый перегонкой растительного сырья; с этой точки зрения, что коньяк, что виски, что водка подпадают под определение о-де-ви. Другой вид о-де-ви — фруктовые и травяные настойки без добавления сахара. У Красной Шапочки в погребе, скорее всего, хранился продукт перегонки виноградного вина.
Оценили 11 человек
21 кармы