200 лет назад война против Наполеона шла уже на территории самой Франции. Гениальный полководец, но авантюрист в международной политике, Бонапарт завершал полосу своих многолетних кровавых европейских войн.
На Париж!
В 20-х числах марта (по новому стилю) 1814 года Наполеон двинулся к северо-восточным французским крепостям, рассчитывая усилить свою армию местными гарнизонами. Союзники обычно шли за главными силами Наполеона. Но тут император Александр I получил записку от Талейрана. Он настоятельно рекомендовал направить войска союзников прямо на Париж, поскольку долго французская столица сопротивляться не сможет. Талейран, понимая, что крушение наполеоновской империи неизбежно, давно уже «сотрудничал» с русским царем. Однако риск такого поворота армий был велик. Союзные войска могли быть раздавлены в пригородах Парижа и с фронта, и с тыла. В том случае, если бы Наполеон успел к столице.
В этот момент в русской ставке появился генерал корсиканского происхождения Карл Поццо ди Борго. Ему удалось убедить колеблющееся союзное командование немедленно двинуть войска к Парижу, что и было сделано 25 марта. В предместьях французской столицы начались ожесточенные бои. За один день только союзники (русские, австрийцы и пруссаки) потеряли 8000 человек (из них русских – более 6000). Но численный перевес армий союзников был настолько велик, что французское командование в Париже решило пойти на переговоры. Император Александр дал парламентерам такой ответ: «Он прикажет остановить сражение, если Париж будет сдан: иначе к вечеру не узнают места, где была столица».
Столица сдана
В 2 часа утра 31 марта капитуляция была подписана, а французские войска выведены из города. В полдень 31 марта эскадроны кавалерии во главе с императором Александром триумфально вступили в столицу Франции. «Все улицы, по которым союзники должны были проходить, и все примыкавшие к ним улицы были набиты народом, который занял даже кровли домов», – вспоминал полковник Михаил Орлов.
Наполеон узнал о капитуляции Парижа в Фонтебло, где ждал подхода своей отставшей армии. Он готов был продолжать сражение. Но его маршалы более трезво оценивали обстановку и отказались от дальнейшей борьбы. 4 апреля Бонапарт подписал отречение.
Как только русские войска вошли на территорию Франции, император Александр I заявил, что воюет не с жителями этой страны, а с Наполеоном. Перед торжественным вхождением в Париж он принял делегацию муниципального совета и заявил, что берет город под личное покровительство.
Торжественный марш
31 марта 1814 года колонны союзных армий с барабанным боем и музыкой, с развернутыми знаменами стали входить в город через ворота Сен-Мартен. Одним из первых двигался лейб-гвардии Казачий полк. Многие вспоминали потом, что казаки сажали мальчишек к их восторгу на крупы своих лошадей.
Российский император остановился перед толпой и сказал по-французски: «Я не являюсь врагом. Я приношу мир и торговлю». В ответ раздались рукоплескания и возгласы: «Да здравствует мир! Да здравствует Александр! Да здравствуют русские!»
Потом состоялся четырехчасовой парад. Обыватели, не без трепета ожидавшие встречи со «скифскими варварами», увидели нормальную европейскую армию. К тому же большинство русских офицеров хорошо говорили по-французски.
Русский царь выполнил свое обещание. Любой разбой или мародерство сурово наказывались. Были приняты меры по охране культурных памятников, особенно Лувра. Совсем иначе вели себя французские солдаты в Москве, нередко по приказу самого Наполеона.
Казаки, и не только они
Казачьи полки разбили свои биваки в городском саду на Елисейских полях. Казаки купали коней и сами купались прямо в Сене, как правило, полураздетые. Толпы любопытных парижан сбегались смотреть, как они жарят мясо, варят на костре суп или спят, положив под голову седло. В знаменитых прудах дворца Фонтенбло казаки переловили всех карпов. Очень скоро «степные варвары» вошли во Франции в большую моду. Некоторые французы стали отпускать длинные бороды и даже носить ножи на широких ремнях.
Женщины ужасались при виде верблюдов, которых привели с собой калмыки. Барышни падали в обморок, когда к ним подходили татарские или башкирские воины в своих кафтанах, высоких шапках, с луками через плечо и пучком стрел на боку.
Мы и французы
Французы смеялись над привычкой русских есть с хлебом даже вермишелевый суп, а русских брала оторопь при виде лягушачьих лапок в ресторанах. Русские поражались также обилию уличных мальчишек, на каждом углу выпрашивающих деньги для «умиравшей матери» или для «увечного калеки-отца». В России подаяния тогда просили только перед церквями, а юношеского нищенства вообще не было.
Кофе знали в России уже в ХVIII веке, но до похода наших войск во Францию его употребление было еще мало распространено. Когда же наши офицеры увидели, что обеспеченные французы ни дня без него не обходятся, они сочли, что это признак хорошего тона. По возвращении наших офицеров на родину кофе быстро вошел в повседневный быт россиян.
Замечу, что многие солдаты были мобилизованы из крепостных и плохо представляли, что будет с ними дальше. Граф Ф. Ростопчин с возмущением писал: «…до какого падения дошла наша армия, если старик унтер-офицер и простой солдат остаются во Франции… Они уходят к фермерам, которые не только хорошо платят им, но еще отдают за них своих дочерей». Такого среди казаков, людей свободных, не случалось.
Весна победы
Три года кровавой войны остались позади. Весна набирала силу. Вот как перед отъездом на родину вспоминал парижанок будущий поэт и публицист Федор Глинка: «Прощайте, милые, прелестные очаровательницы, которыми так славится Париж… Брадатый казак и плосколицый башкир становились любимцами сердец ваших – за деньги! Вы всегда уважали звенящие добродетели!» А деньги у русских тогда имелись: Александр I распорядился выдать войскам за 1814 год жалование в тройном размере!
«Как нам, так и солдатам хорошее житье было в Париже, – вспоминал прапорщик лейб-гвардии Семеновского полка И. Казаков. – Нам и в голову не приходила мысль, что мы в неприятельском городе».
Блестящая военная операция по взятию Парижа была достойно отмечена Александром I. Главнокомандующий русскими войсками генерал М.Б. Барклай-де-Толли получил чин фельдмаршала.
Шесть генералов удостоились ордена Святого Георгия 2-й степени, очень высокой военной награды. Генералу от инфантерии А.Ф. Ланжерону, чьи войска взяли Монмартр, вручили высший российский орден – Святого Андрея Первозванного.
Снова в Париже
После того как в марте 1815 года на Венском конгрессе узнали, что Наполеон бежал с острова Эльба, высадился на юге Франции и, не встречая сопротивления, движется к Парижу, быстро оформилась новая (седьмая) антифранцузская коалиция.
В апреле с территории Польши в новый поход против Наполеона выступила 170-тысячная русская армия под командованием Барклая-де-Толли. Авангард русской армии уже переправился через Рейн, когда пришло известие, что 18 июня под Ватерлоо главные силы Наполеона разгромлены английскими и прусскими войсками. 22 июня Бонапарт вторично отрекся от престола.
25 июня союзные русские, английские и прусские войска вновь вступили в Париж. На этот раз никакого военного сопротивления со стороны французов не было. Заграничные походы русской армии 1813-1815 годов завершились. Однако вплоть до 1818 года во Франции оставался 27-тысячный русский корпус генерала М.С. Воронцова.
Оценили 9 человек
32 кармы