Выгодны ли России итоги президентских выборов в Узбекистане

При почти 88-процентной явке на прошедших в воскресенье президентских выборах в Узбекистане прогнозируемо победил исполняющий обязанности президента, премьер-министр страны Шавкат Миромонович Мирзиёев.

Переходный период без сенсаций

Премьер-министром Шавкат Мирзиёев работал последние 13 лет, с декабря 2003 года. Способность контролировать ситуацию в стране он доказал в течение трёхмесячного переходного периода между смертью первого президента Узбекистана Ислама Каримова и выборами.

Уже тот факт, что всё это время из Узбекистана не поступало никаких сенсационных политических новостей, свидетельствует об уверенных действиях центральной власти по обеспечению стабильности.

Это очень важный момент, поскольку Узбекистан — сложная страна, и беспорядки в Андижане, вылившиеся в попытку вооружённого мятежа своевременно подавленную властями, происходили не так уж давно, в 2005 году. Необходимо также учитывать, что Ислам Каримов находился у власти с 1989 года, то есть 27 лет. Как правило окончание столь продолжительного правления вызывает борьбу за власть элитных группировок, пытающихся к тому же опираться на различные регионы страны.

В данном случае в стране сохранялось полное спокойствие, а предвыборный период и сами выборы прошли без каких-либо эксцессов, и это демонстрирует несомненную силу и достаточный авторитет новой власти. Убедительная, безоговорочная победа Шавката Мирзиёева стала лишь дополнительным подтверждением этого очевидного факта.

Стабилизатор Средней Азии

Таким образом, внутренняя стабильность в Узбекистане в ближайшие годы гарантирована. Наряду с Казахстаном, Узбекистан является главным стабилизатором Средней Азии. Любые эксцессы в регионе являются частным случаем до тех пор, пока в Астане и Ташкенте сохраняют контроль над ситуацией. Понятна и роль Средней Азии в обеспечении безопасности южных границ России, а также в реализации проекта Нового Великого шёлкового пути, который должен транзитом через Среднюю Азию и Россию (самый короткий и дешёвый на сегодня путь) вывести китайские товары на европейские рынки.

При этом вряд ли стоит ожидать каких-либо серьёзных перемен в узбекско-российских отношениях. Ташкент традиционно поддерживает с Москвой конструктивные связи, но дистанцируется от российских интеграционных инициатив. Поскольку эта политика вырабатывалась при непосредственном участии Шавката Мирзиёева, трудно ожидать, что, став президентом, он её резко изменит.

По части внешней политики действующая власть, опирающаяся на правоцентристское большинство в парламенте, и левоцентристская парламентская оппозиция едины. И одни, и другие выступают за сохранение status quo. Отношения с Россией должны быть хорошие. Сближение должно продолжаться. Но к евразийскому проекту (Евроазиатский экономический союз — ЕврАзЭС) Узбекистан равнодушен.

Информационный щит с изображением кандидата в президенты Узбекистана Шавката Мирзиеева на одной из улиц в Ташкенте

Что выгодно для Москвы

В принципе, такая позиция сегодня должна в целом устраивать и Москву. ЕврАзЭС ещё только структурируется. Часть партнёров России по этому интеграционному объединению явно имели завышенные ожидания, рассчитывая на повторение ситуации СССР, с односторонними экономическими уступками Москвы, в обмен на эфемерную (на уровне заявлений) политическую лояльность. Сейчас главные усилия тратятся на то, чтобы выработать и запустить действенные механизмы согласования позиций и снятия противоречий.

С учётом того, что Узбекистан и Казахстан традиционно конкурировали за лидерство в Средней Азии, их одновременное появление в ЕврАзЭС на этапе его создания могло бы сделать противоречия непреодолимыми. Сейчас же мы имеем два варианта сотрудничества со среднеазиатскими государствами.

Первый — в рамках ЕврАзЭС — обеспечивает ориентацию на Казахстан и Россию малых государств Средней Азии (Киргизии и Таджикистана) и полностью гарантирует китайский транзит.

Второй — на двусторонней основе с Узбекистаном, — позволяет согласовывать политику в сфере торговли энергоносителями и поставок из Узбекистана необходимого российской промышленности сырья.

На двусторонние соглашения не распространяются преференции, предоставленные странам ЕврАзЭС. С учётом несопоставимости мощи российской и узбекской экономик, не обременённая дополнительными обязательствами Москва оказывается здесь в лучшем положении.

Узбекистан может искать выход на мировые рынки через территории Туркмении (которая также проводит политику неприсоединения к российским интеграционным проектам) и Ирана. Также Узбекистан может быть включён в одно из южных ответвлений Нового Великого шелкового пути. Возможно, при благоприятных условиях это позволит на какой-то период обеспечить устойчивый рост узбекской экономики.

Однако переформатирование глобальной политической и экономической системы делает неизбежным создание крупных замкнутых кластеров. Российско-китайский проект Большой Евразии для Средней Азии является безальтернативным. США покинули регион уже при Обаме, и при Трампе туда вряд ли вернутся. Членство Узбекистана в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) — совместном росийско-китайском интеграционном проекте, более мягком, чем ЕврАзЭС, — также предопределяет выбор кластера. Фактически речь в данном случае идёт лишь о скорости интеграции и её глубине.

С точки зрения интересов России скорость и глубина экономической интеграции не так важны (эти вопросы можно легко решить в двустороннем формате), как сохранение в Узбекистане политической стабильности и преемственности. В этом плане исход прошедших выборов позволяют оптимистично смотреть в будущее.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"