Так случилось, что от моего деда, погибшего в самом конце сорок второго под Сталинградом, не осталось ни одной фотокарточки. Астраханский рыбак Дмитрий Васильевич Семёнов сложил голову, став со своим орудием на пути танков Манштайна, рвущихся на выручку Паулюса.
Бабушка Ольга Алексеевна пережила мужа на тридцать лет. Она хранила его медали и карточки, наверное, были, но после ее смерти (когда она умерла, мне было восемь лет) ее детям от второго, послевоенного брака, это все, видимо, было не так уж и дорого – все потерялось, дедово лицо затерялось во тьме истории. Я не могу себе представить, как он выглядел.
Отцов батя, ветеран Империалистической войны, сын раскулаченного орловского мельника, болховский милиционер и макеевский шахтер, умер на посту, в своем «окопе», сорокатрехлетний организм не выдержал военной гонки в шахте, война инсультом достала его на глубине 11 июля 1941 года. Через три месяца враги войдут в Макеевку, выгонят его вдову с двумя детьми на улицу. Они (моему отцу было четыре тогда) пойдут христорадничать по всему Донбассу, и люди спасут их от голода и холода.
У меня есть несколько карточек Виталия Ивановича. Все они сняты в период с 1927 по 1932 годы. Молод был дед, и не знал, не ведал, что скоро война и смерть преждевременная.
Жене моей тоже не повезло на дедов. Первый из них, балтийский матрос орловских кровей, машинист с тральщика («смертниками» прозывались во флоте) Нестор Васильевич Рожнов чудом уцелел и войне на море, и в кровавом аду Кронштадтского мятежа. Отделался исключением из партии, потом лет пять ждал восстановления в рядах ВКП (б). К началу Отечественной войны ему было под пятьдесят. Машинист на паровозе. Возил грузы и для тыла, и для фронта под бомбами. Когда вел поезд с заводчанами из Константиновки, в холодном котле нерабочего второго паровоза прятал беременную жену. На Урале, в Свердловске родился их последыш, будущий мой тесть.
Второй дед жены – кадровый офицер, орденоносец Афанасий Дмитриевич Махалов прошел все войну, но концы его жизненного пути теряются на сопках Манчжурии в победном сорок пятом, в сентябре. От него тоже мало чего осталось – орден Красной звезды и махонькая плохонькая фотография, на которой лица почти не разглядеть. И его облик поглотила медленная Лета.
Все мужчины моего рода служили в армии. Русской императорской ли, Красной ли, Советской. В любом случае, это всегда была русская армия. Мой отец, Виталий Витальевич Измайлов три года с 1956 по 1959 служил командиром САУ в Чугуеве. Казармами служили его артполку здания бывшей юнкерской школы. Тесть, Евгений Несторович Рожнов служил в 1963-66 г.г. в РВСН в Подмосковье. Мой сын сегодня защищает Донбасс, Россию, Евразию от фашистской нечисти нового розлива. Мы никому не отдадим этой чести – Родину защищать.
Это и есть мой вечный бессмертный взвод. Да, по-строевому правильней было бы сказать – отделение, но слово взвод звучит для русского уха привычней, правильней, четче, значительней. В русском языке это слово таит много значений, в нем слышится стальная напряженность пружины, постоянная боевая готовность.
Мой взвод стоял и будет стоять на охране рубежей Руси, большого дома многих народов в содружестве с русскими народами. Империя вечного Добра. Я горжусь своим взводом. Гордость моя – высшая степень восхищения и признательности роду, народу, истории русской.
И так будет всегда.
фото автора
Оценили 23 человека
25 кармы