Бульдозер под парусом

Старенький, обшарпанный и чадящий смрадным дымом автобус ехал по улицам небольшого, но относительно старинного городка. Вёз он не экскурсию, не делегацию, не рабочих с завода. Он просто ехал с одного края городка, застроенным частными домами со ставнями, палисадами и огородиками, через кирпичный центр с некогда мощёными, но теперь асфальтированными улицами и трамвайными рельсами, через микрорайоны пятиэтажек на другой край, где среди промышленных предприятий и был пункт его назначения.

В автобусе, кроме молчаливого пожилого водителя с дремучими развесистыми бровями ехали трое мужчин, одетых одинаково, в коричневые костюмы несколько своеобразного покроя и одна женщина в светло-зелёном плаще. Она сидела впереди салона, уши её занимали наушники-вкладыши, в которых что-то мурлыкало. Изо всех сил женщина старалась не слышать о чём разговаривают её попутчики.

- Жизнь подобна реке, полноводной, но бурной и непредсказуемой,- вещал самый пожилой пассажир,- никто не способен предугадать, что ждёт за её поворотом, никто не может противостоять её течению, никто не в силах сопротивляться её течению.

Двое попутчиков задумались, один из них, рассевшийся посреди широкого заднего сидения, самый молодой из всех, лет тридцати, выдержав многозначительную паузу, заявил.

- Позволю себе не согласиться с вами, коллега. Вы всё верно излагаете, её течение неизменно и принимается как данность, но как же быть с навигационным оборудованием? Бакены посреди её течения подскажут правильное направление движения, а знаки по берегам предупредят о местах, где запрещено якориться и причаливать к берегу, оповестят о запретных местах.

- Я имел в виду реку как явление,- возразил первый оратор,- названные вами объекты это лишь рукотворные метки в природном объекте. Я же привожу реку в качестве примера лишь потому, что её течение определено природными факторами, и как жизнь имеет направление от рождения к смерти, так и река течёт от истока к устью. Река разделена на разные участки километровыми указателями, фарватер определён бакенами, жизнь разделена на годы, на детство, отрочество, юность, зрелость, старость. Аналогия очевидна.

Третий пассажир молчал, молча смотрел в окно и пока никак не проявлял себя в разговоре, его возраст можно было определить как средний между самым пожилым и самым молодым.

- С вами можно согласиться, коллега, ваши доводы убедительны,- самый молодой продолжил разговор, пересев поближе к самому старому, сидевшему в середине салона,- но как же быть с островами? Они ведь тоже имеют природное происхождение и делят течение реки на несколько потоков, как минимум два, а то и больше.

- Это тоже имеет своё объяснение,- согласился самый пожилой,- это говорит лишь о наличии нескольких вариантов в течении и реки и жизни. Плывя по течению что реки, что жизни, мы можем придерживаться или фарватера или одного из берегов. В зависимости от нашего выбора мы огибаем различные препятствия с одной или другой стороны, но затем, когда они оказываются позади, мы всё равно оказываемся в цельном неразделённом потоке, а огибая препятствие видим лишь одну из его сторон и не можем видеть его обратной стороны. И само собой не можем находиться с двух сторон одновременно.

- Логично,- молодой пассажир кивнул головой и пересев ещё ближе к пожилому, пожал ему руку.

- А что вы скажете по этому поводу, коллега?- поинтересовался пожилой пассажир у молчаливого.

Автобус тем временем продолжал окуривать дымом улицы городка, двигаясь к пункту назначения. Водитель с развесистыми бровями продолжал молчать и смотрел на дорогу, женщина в плаще добавила громкость в наушниках.

- Я думаю, что всё это бред,- заявил третий пассажир, повернувшись к собеседникам,- жизнь это не река.

- А что это по вашему?- удивился молодой.

- Да, да, уточните, пожалуйста,- попросил пожилой.

- Жизнь это гусеничный трактор. Бульдозер с прицепленной к нему бороной, а на его крыше мачта с парусом,- пояснил третий пассажир.

Оба предыдущих оратора замерли, открыв рты от такого неожиданного поворота и ждали пояснений. Водитель поддал газу, пытаясь выжать из мотора автобуса всё, на что тот был способен. Женщина лишь вздохнула, громкость в наушниках была полной.

- Две гусеницы бульдозера это две составляющих жизни,- продолжил третий пассажир, поправив воротник своего костюма,- одна из них это материальная составляющая.

- А какая именно, левая или правая?- поинтересовался молодой.

- Это не важно и не принципиально,- уточнил оратор и продолжил,- вторая из них это не материальная составляющая, так скажем, духовная. Это развитие личности, качеств не материального характера.

- А зачем мачта с парусом на крыше?- удивился пожилой, припомнив эту особенность.

- И зачем бульдозеру борона?- уточнил молодой.

Водитель протянул руку, сдвинул форточку и смачно плюнул в неё. Он очень не любил такие поездки. Женщина в плаще схватилась за голову.

- Всё дело в том, что машинист бульдозера,- продолжил третий пассажир,- это и есть тот, кто живёт как ему кажется собственной жизнью, но управляются его действия ветром, для этого там и нужен парус. Само собой на бульдозер ветер никак не влияет, и на машиниста не влияет, он влияет на его решения. Сидит этот тракторист в кабине и наблюдает, куда дует ветер, разворачивает трактор по ветру, хотя в этом нет очевидной необходимости, но так принято.

В полном недоумении оба слушателя раскрыли рты, женщина лишь покачала головой, а водитель посмотрел на приборы, на мигающую лампочку давления масла и засомневался в том, доедут ли они куда надо или нет. Автобус выл и дымил.

- И в то время, когда он разворачивает бульдозер по ветру, гусеницы движутся с разной скоростью. То материальная сторона жизни прибавляет ход, то не материальная,- выдержав паузу продолжил рассказчик,- то влево заворачивает бульдозер, то в право. То бульдозерист начинает копить тряпки, железки и побрякушки, то начинает вспоминать про совесть и бессмертие души, то копит деньги, то тратит их на свечки, но лишь бы ветер был только попутным, а направление движения не важно. Но и это же бульдозер, своей лопатой спереди...

- Отвалом,- поправил его пожилой.

- Это не принципиально,- огрызнулся пассажир и продолжил,- отвалом так отвалом. В общем им он разваливает всё, что ему мешает, бульдозер ведь мощный.

- А зачем борона?- молодой не сводил глаз с рассказчика, старался выяснить и запомнить все подробности.

- А борона нужна для того, что бы оставить за собой как можно меньше следов,- пояснил рассказчик,- а те, что всё-таки остаются не должны отличаться от тех, которые остаются от других тракторов.

Автобус остановился у высоких металлических ворот и заглох. Водитель с облегчением выдохнул и посигналил. Женщина в плаще вышла из автобуса, подбежала к двери проходной и позвонила в звонок. Из двери вышли двое рослых мужчин, из-под синих курток, в которые они были одеты свисали полы белых халатов. Женщина передала одному из них казённый серый конверт из картона и села на скамейку у входа.

Пассажиров в коричневых костюмах увели внутрь. Когда дверь за ними закрылась, водитель с дремучими бровями сел на скамейку рядом с женщиной.

- Не такие уж они и сумасшедшие,- заговорил он,- бульдозер меня вообще впечатлил.

- Вот поэтому-то их здесь и держат,- вздохнула женщина,- если все начнут понимать, что всю жизнь ровняют и боронят одну и ту же поляну, представляете что начнётся?

- Особенно если поймут откуда ветер дует,- согласился водитель и закурил.

Над дверью проходной на красной табличке с гербом красовалась надпись "Психиатрическая больница".