Александр СЕДОВ (с)
Восемнадцать лет сериал выходил на советском ТВ, превратившись в своего рода летопись общественных нравов на ограниченном отрезке истории, который у нас именуют то «застоем», то «брежневской стабильностью». Каждую серию драматурги Лавровы сочиняли на материале реальных уголовных дел. Перед съёмочной группой распахивались двери начальственных кабинетов и следственных лабораторий, в её распоряжении выделялись милицейские машины и вертолёты.
«Знатоки» шли по следу резонансных публикаций, нередко опережая их. Фильм как бы обозначал меру допустимого в разговоре о преступности в советском государстве – широта дозволенных речей медленно, но росла. О подпольных цеховиках, о воровстве в системе торгово-закупочных баз, промышленных свалок и жилищно-коммунального хозяйства. Публицистика облекалась в форму криминальной драмы. Борьба с преступностью здесь сильнее, чем в других советских фильмах, переживалась как общее дело. Авторы вели искренний диалог с обществом, а начальство вело со зрителем воспитательную работу.
Сериал не был строго очерчен рамками какого-либо формата. «Знатоки» казались ближе к сименоновскому типу повествования о Мегрэ, в котором схема классического детектива приносилась в жертву правде характеров и документальной убедительности. Не случайно, что больше половины фильмов в сериале о Знатоках поставил Вячеслав Бровкин – искренний поклонник Сименона и режиссёр советских телесерий о комиссаре Мегрэ. Идея имела приоритет над формой.
Князь старых вещей
В 1975 году телецикл «Следствие ведут Знатоки» перешёл на цветное изображение. Канула в лету чёрно-белая эстетика. Исчезла условность декораций, родственная театру. Телеспектакль уступил место телефильму. Усложнилась структура повествования – дело растянулось до трёх серий. «Знатоки» не просто обрели в расписании передач заветную надпись «(Цвет.)» – знак отличия. Сама жизнь ворвалась в кадр – мир развернулся на экране во всей красе. Однако красота выглядела какой-то сомнительной, ибо площадкой следственных действий в фильме «Ответный удар» оказалась свалка.
Для художественного телевидения подобная натура была, мягко говоря, необычной. Анти-эстетика в центре сюжета главного милицейского детектива! Это было сильным решением. Вряд ли столь смелый шаг удался без личного покровительства министра внутренних дел Щёлокова.
Постановщики прямо-таки били в нос – неприглядным зрелищем и неароматным амбре, о котором нетрудно было догадаться. Правда, операторы, как могли, смягчали впечатление. Показывали свалку закутками, избегая, где можно, панорам. Брали ракурс то у забора, то напротив строительного вагончика – конторы директора. И всё же то был самый настоящий полигон промышленных и бытовых отходов, где тарахтели бульдозеры и пробирались между барханами мусоровозы. Шныряли кладоискатели, бомжи и прочие субъекты.
Первая цветная серия «Знатоков» посвящалась делу о хищении этих самых отходов. Как заметил майор Томин: «Что делать, народ стал жить богаче и теперь активно избавляется от старых вещей». Прогресс был очевиден, даже слишком. Пользуясь слабостью человеческой натуры, жулики планировали сколотить себе капитал. Общественное дно благодаря махинациям превращалась в золотое.
Выход «Знатоков» в цвете дал неожиданный психоделический эффект. Не только диковатым цветовым балансом, когда стены в милицейских кабинетах отливали кислотно-лимонным оттенком, а расцветки рубашек и галстуков были, что называется, «вырви глаз», но и причудливостью, если не сказать фантасмагорией обстоятельств.
Главный фигурант дела, настоящий «князь» свалки, смотрелся большим оригиналом. Ездил на персональной «Волге», носил франтоватую шляпу, одаривал девушек щедрыми подарками. О себе говорил, что он секретный учёный, а своего шофёра выдавал за приставленного к нему сотрудника КГБ. При столь интересной двойной жизни оказались кстати его артистические задатки. Когда-то трудовую деятельность он начинал солистом оперетты, но что-то не задалось, и с театральных подмостков он спустился на грешную землю. На ней и обогащался теперь. Дело о падшем артисте походило на карнавал, с моральными перевёртышами и переодеваниями.
На роль директора мусорного полигона был приглашён Георгий Менглет, ведущий артист московского Театра Сатиры, непременный участник бенефисов и музыкальных спектаклей. Этот свой выход он тоже превратил в бенефис – бенефис антигероя. Возвышенное и низменное в его игре непрестанно менялись местами, переворачивались и причудливо соединялись подобно отражениям в кривом зеркале. «Падший артист» раскрылся как тонкий психолог и изощренный манипулятор. Своего подельника, инженера-технолога по фамилии Бах он толкал к гибели, видя в нём слабое звено шайки, а когда дело устроилось руками мелкого «беса», манерно кривил нос, не желая знать подробности.
Как писал журнал «Советский экран»:
«Он князь не по прозвищу, а по повадкам, по прихотям, по аристократической философии. О мелочах, вроде квартирной кражи, слышать не хочет, полагая смешение «жанров» приемом недопустимым. К его махинациям с бронзовыми отливками комар бы носа не подточил, когда бы «пешки» в большой игре были предусмотрительнее. Что ж, «работать» Евгению Евгеньевичу приходится с такими людьми, какие есть. У него, талантливого руководителя, по каким плачет НТР, найдется заветный ключик к каждой душе» (Александр Трошин. Детектив на каждый день; – в журн. "Советский экран" №23, декабрь 1975 г.).
Символизм фильма «Ответный удар» лежал на поверхности. Сюжет про бесхозяйственность и расхищение общенародной собственности превратился в притчу об обществе потребления. Главным антигероем фильма стал хозяин кладбища вещей, а главным местом действия – тупик потребления, свалка. И всё – на советском материале.
Отныне все серии «Знатоков», за редким исключением, посвящались данной теме. Искушение вещизмом было назначено одним из главных грехов наступившей эры цветного телевидения. А вопрос: как сопротивляться соблазну? – стал центральным. Увы, сколько-нибудь удовлетворительного и системного ответа на него так и не было найдено в сериале. Да и не могло, пожалуй, так как данный вопрос находился вне пределов компетенции троицы Знатоков.
Оценили 15 человек
18 кармы