Так говорил Чингизхан.

У Рериха есть одно загадочное произведение . Называется оно " Вождь  ", а посвещено Чингизхану. Считается что Рерих записал это предание во время путешествия по Монголии. Но вот что странно, с исторической точки зрения, таких событий не существовало. Вернее существовали события, НО Чингизхан  не был в их участником. Впрочем давайте прочтем....

Вождь.

(Таково предание о Чингиз-хане, вожде Темучине)

Родила Чингиз-хана нелюбимая ханша.

Стал Чингиз-хан немилым сыном отцу.

Отец отослал его в дальнюю вотчину.

Собрал к себе Чингиз других нелюбимых.

Глупо стал жить Чингиз-хан.

Брал оружие и невольниц, выезжал на охоту.

Не давал Чингиз о себе вестей.

Вот будто упился Чингиз кумысом

И побился с друзьями на смертный заклад,

Что никто от него не отстанет!

Тогда сделал стрелку-свистунку Чингиз.

Слугам сказал привести коней.

Конными поехали все его люди.

Начал дело своё Чингиз-хан.

Вот Чингиз выехал в степь,

Подъезжает хан к табунам своим.

Нежданно пускает свистунку Чингиз.

Пускает в лучшего коня десятиверстного.

А конь для татар — сокровище.

Иные убоялись застрелить коня.

Им отрубили головы.

Опять едет в степь Чингиз-хан.

И вдруг пускает свистунку в ханшу свою.

И не все пустили за ним свои стрелы.

Тем, кто убоялся, сейчас сняли головы.

Начали друзья бояться Чингиза,

Но связал он их всех смертным закладом.

Молодец был Чингиз-хан!

Подъезжает Чингиз к табунам отца.

Пускает свистунку в отцовского коня.

Все друзья пустили стрелы туда же.

Так приготовил к делу друзей,

Испытал Чингиз преданных людей.

Не любили, но стали бояться Чингиза.

Такой он был молодец!

Вдруг большое начал Чингиз,

Он поехал к ставке отца своего

И пустил свистунку в отца.

Все друзья Чингиза пустили стрелы туда же.

Убил старого хана целый народ!

Стал Чингиз ханом над Большой Ордой!

Вот молодец был Чингиз-хан.

Сердились на Чингиза Соседние Дома.

Над молодым Соседние Дома возгордились.

Посылают сердитого гонца:

Отдать им все табуны лучших коней,

Отдать им украшенное оружие,

Отдать им все сокровища ханские!

Поклонился Чингиз-хан гонцу.

Созвал Чингиз своих людей на совет.

Стали шуметь советники;

Требуют: «Идти войною на Соседний Дом».

Отослал Чингиз таких советников.

Сказал: «Нельзя воевать из-за коней»,

И послал всё ханам соседним.

Такой был хитрый Чингиз-хан.

Совсем загордились ханы Соседнего Дома.

Требуют: «Прислать им всех ханских жён».

Негодовали советники Чингиз-хана,

Жалели жён ханских и грозились войною.

И опять отослал Чингиз советников.

И отправил Соседнему Дому всех своих жён.

Такой был хитрый Чингиз-хан.

Стали безмерно гордиться ханы Соседнего Дома.

Звали людей Чингизовых трусами,

Обидно поносили они ордынцев Большой Орды

И, в гордости, убрали ханы стражу с границы.

И забавлялись ханы с новыми жёнами.

И гонялись ханы на чужих конях.

И злоба росла в Большой Орде.

Вдруг ночью встал Чингиз-хан.

Велит всей Орде идти за ним на конях.

Вдруг нападает Чингиз на ханов Соседнего Дома.

Полонил всю их Орду.

Отбирает сокровища, и коней, и оружие.

Отбирает назад всех своих жён,

Многих даже нетронутых.

Славили победу Чингиза советники.

И сказал Чингиз старшему сыну Откаю:

«Сумей сделать людей гордыми.

А гордость их сделает глупыми.

И тогда ты возьмёшь их».

Славили хана по всей Большой Орде;

Молодец был Чингиз-хан!

Положил Чингиз Орде вечный устав:

«Завидующему о жене — отрубить голову,

Говорящему хулу — отрубить голову,

Отнимающему имущество — отрубить голову.

Убившему мирного — отрубить голову,

Ушедшему к врагам — отрубить голову».

Положил Чингиз каждому наказание.

Скоро имя Чингиза везде возвеличилось.

Боялись Чингиза все князья.

Как никогда богатела Большая Орда.

Завели ордынцы себе много жён.

В шёлковые одежды оделись.

Стали сладко есть и пить.

Всегда молодец был Чингиз-хан.

Далеко видит Чингиз-хан.

Приказал друзьям: разорвать шёлковую ткань

И прикинуться больными от сладкой еды.

Пусть народ по-старому пьёт молоко,

Пусть носят одежду из кож,

Чтобы Большая Орда не разнежилась.

У нас молодец был Чингиз-хан!

Всегда готова к бою была Большая Орда,

И Чингиз нежданно водил Орду в степь.

Покорил все степи Таурменские,

Взял все пустыни Монгкульские.

Покорил весь Китай и Тибет.

Овладел землёю от Красного моря до Каспия.

Вот был Чингиз-хан-Темучин!

Попленил ясов, обезов и половцев,

Торков, косогов, хозаров,

Аланов, ятвягов разбил и прогнал.

Тридцать народов, тридцать князей

Обложил Чингиз данью и податью.

Громил землю русскую, угрожал кесарю.

Темучин-Чингиз-хан такой молодец был.

Н. Рерих .

Ни одного события из описанных с Чингисханом в реальности не происходило. Не убивал он ни отца своего, который якобы его выслал (Есугей любил своего сына и умер, когда тому было 9 или 10 лет), ни своей жены (напротив, Чингис свою жену Бортэ любил без памяти), ни последующих хитростей не было. Более того, следующие строки поэмы также не выдерживают исторической критики: Чингисхан не "громил землю русскую" и уж тем более "не угрожал кесарю".

И Н.К., без всякого сомнения, знал об этом, так как "Сокровенное сказание монголов" к тому времени уже было издано в переводе на русский язык, и историю Чингисхана он наверняка изучал.

Так откуда же эти фантазии, и фантазии ли?

Откроем "Исторические записки" Сыма Цяня, главу 110. Вот так описывает он возвышение Маодуня, будущего повелителя гуннов:

"У шаньюя был старший сын по имени Маодунь. Позднее у него появился младший сын, родившийся от любимой яньчжи. Шаньюй, желая устранить Маодуня и возвести на престол младшего сына, отправил Маодуня заложником к юэчжи. Как только Маодунь прибыл к юэчжи заложником, Тоумань внезапно напал на юэчжи. Юэчжи хотели убить Маодуня, но он украл у них прекрасного коня и ускакал на нем обратно. Тоумань оценил его мужество и приказал [Маодуню] командовать десятью тысячами всадников.

Тогда Маодунь изготовил свистящие стрелы и стал обучать своих всадников стрельбе из лука. Объявив приказ: «Все, кто не станет стрелять туда, куда полетит свистящая стрела, будут обезглавлены», Маодунь поехал на охоту на птиц и зверей: при этом всем тем, кто не стрелял туда, куда летела свистящая стрела, отрубил головы.

Вскоре Маодунь пустил свистящую стрелу в своего прекрасного коня. Некоторые из приближенных не осмелились стрелять, и Маодунь тут же отрубил головы тем, кто не стрелял в прекрасного коня. Некоторое время спустя [Маодунь] снова сам пустил стрелу в любимую жену. Некоторые из приближенных очень испугались и не посмели стрелять. Маодунь отрубил головы и им. Еще через некоторое время Маодунь выехал на охоту и пустил свистящую стрелу в прекрасного коня шаньюя. Все приближенные также выстрелили в него. Маодунь понял, что [отныне] он может полагаться на всех своих приближенных.

Последовав за своим отцом — шаньюем Тоуманем на охоту, он выпустил свистящую стрелу в Тоуманя; все его приближенные тоже выстрелили туда, куда полетела свистящая стрела, и шаньюй Тоумань был убит; после этого [Маодунь] предал смерти мачеху, младшего брата и сановников, не желавших повиноваться ему. [Затем] Маодунь сам вступил на престол и стал шаньюем.

Когда Маодунь вступил на престол, дунху были сильны и достигли расцвета. Узнав, что Маодунь убил отца и вступил на престол, они отправили гонца сообщить Маодуню, что хотят получить бывшего у Тоуманя коня, пробегавшего в день 1000 ли. Маодунь посоветовался с сановниками и все они сказали: «Конь, пробегающий в день 1000 ли, является драгоценным конем для сюнну, не отдавайте его». «Маодунь ответил: «Разве можно жить рядом с другим государством и жалеть для него одного коня», и отдал дунху коня, пробегавшего в день тысячу ли.

Через некоторое время дунху, думая, что Маодунь боится их, отправили гонца сказать ему, что они хотят получить одну из шаньюйских яньчжи. Маодунь снова стал советоваться с приближенными, и все приближенные с негодованием ответили: «Дунху не знают правил приличия, а поэтому и требуют яньчжи. Нападите на них». Маодунь ответил: «Разве можно жить рядом с другим государством и жалеть для него одну женщину», взял любимую яньчжи и отдал ее дунху.

Правитель дунху, еще более возгордясь, начал захватывать земли на запад. Между [дунху] и сюнну пролегала брошенная земля, на которой на расстоянии более 1000 ли никто не жил; и те, и другие жили по ее краям, образуя оуто. Дунху отправили гонца сказать Маодуню: «Брошенную землю за пределами оуто, служащей границей между сюнну и нами, сюнну не должны посещать, мы хотим владеть ею». Маодунь снова посоветовался с сановниками и некоторые из сановников сказали: «Это — брошенная земля, ее можно отдать и можно не отдавать». Крайне разгневанный Маодунь ответил: «Земля — основа государства, разве можно отдавать ее». Всем, советовавшим отдать землю, он отрубил головы.

[Затем] Маодунь сел на коня, приказал рубить голову каждому в государстве, кто опоздает явиться, двинулся на восток и внезапно напал на дунху. Дунху, пренебрегавшие до сих пор Маодунем, не принимали мер предосторожности. [Поэтому], когда Маодунь во главе войск совершил нападение, он разгромил дунху наголову, убил их правителя, взял в плен людей из народа и захватил принадлежавший ему домашний скот."

К моменту написания Н.К. своего "Вождя" в 1904 г. уже был известен немецкий перевод "Исторических записок", с которым, очевидно, и ознакомился НК. События, описанные Сыма Цянем, произошли 13 с половиной веков до Чингис-Хана, но специалисты по истории считают что они были перенесены на иную историческую почву художественной фантазией Н.К. и выданы за "предание о Чингиз-хане". Кто знает...

Самое интересное - никто не знает, правду или легенду записал сам Сыма Цянь.

Источник в тырнете )))