Нашёл эдакую глыбу! Диссидента, которого чуть ли не вторым Солженицыным готовили. Чуть не под миллион тиража наиздавали. И про тройки гражданин Домбровский рассказал! Да ещё так рано, в 1978 году! Но какую же ерунду он пишет!
И даже не посмертные мемуары. Вышли, конечно, в Париже, в ИМКА, где издавали и «Архипелаг ГУЛАГ». А вот друзья литераторы не оценили – через месяц после выхода этого пасквиля на нашу страну гения отлупили коллеги по цеху. Прямо у ресторана дома литераторов. Отрецензировали.
Впрочем… про тройки в книге какой-то позор. Потому что расстрельной тройкой гражданин называет вполне законное Особое Совещание. Которое никаких расстрелов присуждать не могло по закону!
Открываем «Факультет ненужных вещей». Там стращают так, что кровь стынет:
«А вообще-то оно даже как бы и не существовало вовсе. Люди, составляющие эту страшную, всемогущую и совершенно безответственную тройку (их, кажется, было, точно, трое), не имели ни фамилий, ни званий, ни должности.
Они были – ОСО. Ни один из осужденных не видел их подписи под приговором. Ему никогда не оставляли приговор для обжалования. Потому что не было ни приговора, ни обжалования».
Ужас, да? При этом роман рассыпается на кусочки, как и прочие творения диссидентов. Потому что в другом месте автор приводит газетную публикацию. Где полномочия ОСО – те самые пять лет:
«При НКВД СССР организовать Особое совещание, которому на основе положения о нем (каком? Господи, каком же все-таки?) предоставлять право применять в административном порядке высылку, ссылку, заключение в исправительно-трудовые лагеря на срок до 5 лет и высылку за пределы СССР».
Ладно, проверим нашего «русского советского прозаика» Домбровского, как рекомендует его энциклопедия, на типичность. Не совсем он русский и совсем не советский.
Юрий Осипович родился в семье иудейского присяжного поверенного. Сын юриста, как Жириновский. Семья была богата, нет не так, баснословно богата.
Предки владели золотыми приисками в Забайкалье, торговали хлебом в Сибири, держали винные заводы. Дедушка, вовсе, областным раввином был.
Юра пошёл сразу по литературной линии. Литературные курсы, курсы корректоров, работа в издательстве. В 1933 году за антисоветскую агитацию отправили пожить в Алма-Ату. Тогда ещё не посадили.
Много писал и печатался в местных газетах. Не сказать, чтобы зажимали. В 1940 году осуждён и отправлен уже в лагеря. Нет, не тройкой, тем самым ОСО, про которое потом сочинял сказки.
Через три года освобождён досрочно. Вернулся в Алма-Ату, работал в театре, издавал книги. Как в СССР издавали ранее судимого антисоветчика?
Не угомонился, в 1949 году новый арест и опять лагеря. В 1955 году вышел, похоже, по хрущёвской амнистии. Как невинная жертва режима. И вот дело жизни, магнум опус, вульгарно выражаясь, роман про факультет.
Эту антисоветскую гадость в 1978 году тиснули во Франции в том же издательстве, что издавало Солженицына. Большого интереса «роман века» не вызвал, извините, не взлетело. Победное шествие этой антисоветчины началось только 1989. Книжку издают в Москве тиражом сразу в полмиллиона!
В тот же год другое издательство еще 200 тысяч! Книга выходит в Алма-Ате тиражом 100 тысяч, в Хабаровске - тоже 100 тысяч. Да кто читал эту лабуду? В 1992 году аж шеститомник напечатали!
Достоверность этих виршей оценить легко. Давайте почитаем сей факультет. Знаете где истоки расстрельных троек? Правильно, в пионерах. Напоминает анекдот как Анна Каренина топчет чайник как зародыш будущего паровоза.
«Вот, скажем, санитарная тройка. Сначала это были действительно только девчонки с чисто вымытыми розовыми лапками. На переменах они ловили нас и осматривали наши ногти и воротнички. Но ведь девчонки что? Кто их слушал?
Ты ввёл порядок и понял, из кого должны состоять твои тройки. Вместо первых и законопослушных учеников ты стал набирать в тройки самых отпетых – хулиганов, ловчил, тупиц, – было бы мальчишеской совести поменьше да кулаки побольше. И всё переменилось. Эта шобла была тебе предана, как шайка молодых щипачей своему тертому пахану, и поэтому они из самых последних превратились, само собой, в самых первых».
Это про ранние годы Советской власти. Про гигиену. Что шею мыть надо. И вот уже пионерский вожак собирает «шоблу», он уже «пахан». Как же надо было ненавидеть всё советское, ненавидеть родную страну с упоением, чтобы такое писать!
И вот эта санитарная троечка росла-росла и перед нами уже страшное Особое Совещание! Помните, только что ОСО было у Домбровского тройкой? Внезапно он обнаруживает, что в ОСО больше десятка человек:
«Учреждается он в составе: заместителей наркома НКВД СССР, уполномоченного НКВД РСФСР, начальника главного управления милиции, наркома НКВД союзной республики, на территории которой возникло... Обязательно участвует прокурор СССР или его заместитель – итого восемь или девять человек, не считая технического персонала».
Мда, хорошая тройка. Дальше Домбровский сообщает, что ОСО было органом страшно секретным, никто о нём не знал. Что странно, потому что всю эту будущую диссидентскую братию судило как раз ОСО. Как и самого Домбровского! Как мелких уголовников:
«Так выглядело первое и, кажется, чуть не единственное сообщение об Особом совещании в печати. Упоминалось же оно официально (если не считать речей Вышинского), кажется, всего еще один раз – в обвинительном акте об убийстве Кирова. Тогда дела одних обвиняемых прокуратура направляла в военную коллегию (это значило – расстрел в 24 часа без обжалования и помилований), а дела других – «за отсутствием состава преступления» вот в это самое Особое совещание».
Ага, так ОСО судило при отсутствии состава преступления? Простите, а по каким статьям и по уголовному кодексу какой страны? А, так это беззаконные расправы? Тогда зачем, вообще, это ОСО?
Но если гражданин Домбровский читал газету и прекрасно понимал, что потолок полномочий ОСО - до пяти лет лагерей или вообще высылка в другой город... То откуда, Ежов его побери, расстрелы? Дошли и до этого!
Про ежовские расстрельные тройки и приказ 1937 года диссидент ничего не знает. Поэтому приходится вертеться. В расстрельное у него превращается ОСО. Чего в реальность ни в одном, даже фальшивом документе, сделать не додумались:
«Машина ОСО стала набирать мощность, колесо завертелось, сроки заскакали: восемь лет, десять, пятнадцать, двадцать, двадцать пять! А потом сроки исчезли вовсе, и начались расстрелы (это, правда, уже во время войны). А форма оставалась такой же – «слушали – и постановили» и «распишитесь на обороте». Вот и всё...
Для этой таинственной троицы ОСО не существовало ни доказательств, ни судебного следствия, ни свидетелей, ни допроса подсудимого, ни статей закона, ни закона, – словом, всего того, что делает суд судом, а убийство убийством. Верша всё самое тяжкое, ОСО не боялось ни прокурора, ни надзора, ни закона, ни государства, ни собственной совести – потому что оно само уже было всем этим законом, прокурором, судом и государственной совестью и государством...»
Двадцать пять лет или расстрел ОСО не приписывали даже самые смелые либералы. Им для этого пришлось отдельные расстрельные тройки изобретать. А я скажу откуда гражданин Домбровский честно перекатал эту глупость. Сравните текст, почти слово в слово:
«Несмотря на то, что по закону от 10 июня 1934 года Особое Совещание могло давать лишение свободы, ссылку и высылку только на срок до пяти лет, в эти годы «Особые тройки» начинают давать (а «Особое Совещание» утверждает) сначала 10 лет, потом 15, 20, 25 лет заключения в концентрационные лагери и, наконец, высшую меру наказания».
Похоже, правда? Только написано это не в 1978 году, как у Домбровского, а чуть раньше, в 1942-м. Гражданином Николаем Троицким. Сотрудником ведомства пропаганды Геббельса, коллаборационистом, предателем Родины, власовцем. Интересные были у правдолюбца Домбровского источники?
У него в «факультете», в принципе, много глупостей. Например, он сообщает, что с приговором тройки в ОСО ехал толстый, залитый сургучом пакет. Который и в тройке-то не видели, не то, что осуждённому показывать. Хранился там меморандум или спецзаписка!
В её составе перечисляются вещи для уголовного процесса несусветные. Какие-то «показания сексотов», «анонимки», «доносы». а также характеристика от оперработника. Тут Домбровского прорывает на ненависти к первому космонавту. Как только весь род Гагариных не перестреляли чекисты:
«Любой Гагарин именовался обязательно князем, а, скажем, Иванов Петр Сидорович считался выходцем из княжеской среды, если мать его была Гагарина».
Что характерно, даже Домбровский в курсе, что приговоров настоящие тройки не выносили! Что дела ехали в Москву на ОСО. И там даже не штамповались списками, а реально рассматривались на заседаниях. В упрёк членам ОСО диссидент ставит только то, что они смеялись, острили и пили нарзан.
Но тут же автора срывает на байки. Потому что рядом с ним камера совсем невиновных людей. Которых даже злодейский советский суд оправдал. Поэтому их отправляют... судить ещё раз, теперь на ОСО. И там пощады не жди:
«А вот вы знаете, что рядом с нами, в другом коридоре, есть камера оправданных по суду? Сидят и ждут, когда им всыпят по ОСО десятку! И всыпят, и дай Бог как всыпят!»
Самое смешное, что роман-то сугубо художественный, выдумки это всё. И про зловещее ОСО рассказывает персонажу романа такой же выдуманный персонаж по фамилии Буддо. В романе, кстати, он пострадал дважды. Уже в лагере осудили второй раз.
Рассказ Буддо настолько чудесен, что его нельзя пропустить. Вот послушайте:
«Да, провел я, Георгий Николаевич, в этой колонии пять лет незаметных. Можно сказать, как у тещи на печи пролежал. Я ведь там топливным складом заведовал. Саксаул выдавал. Все надзиратели передо мной на лапочках ходили! Ну а как же? Захочу – вместо полтонны семьсот пятьдесят им отпущу, а захочу – он и своих пятисот недоберет. Весы же у меня дрессированные! В общем, жил! Газеты, книги, радио! По выходным кино! Жить можно!
– Ну а потом что?
– А потом забрали. Теперь вот новое дело шьют.
– Язык?
– Да, начали с языка, а теперь кое-что и посерьезнее клеят. Пятьдесят восемь-шесть через семнадцать. Вам это ничего не говорит? Террор через соучастие. Сочувствовал убийцам Сергея Мироновича Кирова. Вот как!»
Постойте, диссидент Буддо - спекулянт и жулик? Воровал на складе ГСМ прямо в колонии? А «дело шьют». Да по политической статье? Может за хищения и «шьют»?
Воистину, копни какого «политического», а там вместо борьбы со Сталиным банальные «дрессированные весы». Так может и сам Домбровский не за антисоветскую пропаганду, а за очередные хищения присел? Кто же нам дела его покажет! Очередная «совесть эпохи», тьфу.
МОИ КНИГИ / ТЕЛЕГРАМ
Оценили 11 человек
16 кармы