Воспитание дочерей воинского рода: Что нужно, чтобы стать женщиной бойца и матерью будущих воинов?

– Кроме того, претензии распространяются и на наш уклад, вписывающийся в рамки гражданской жизни.

– А в гражданской-то жизни, что мы делаем не так?! Можно подумать, что нас там видно, в этой гражданской жизни!

– Вот именно это и ставится в упрёк, – подтвердил Харальд. – А точнее, наши взгляды и традиции на создание семейных союзов. Мы ведь и в этом отличаемся от гражданских.

– Это они о том, что воину нельзя создавать семейный союз, пока он не встретит своё тридцать второе лето? – уточнил Тринадцатый. – Но какая им разница?! Это же наши профессиональные особенности, воин должен дожить до возраста обретения самостоятельности. Если он не погиб к тому моменту, значит, достаточно умел и имеет серьёзные шансы выживать и впредь – то есть не обречь свою половинку на вечное одиночество. Что такого-то?!

– Ты забываешь, что это ещё не всё. Мы почти не создаём семейные союзы с представителями других каст, разве что с кастой целителей, да и то подобное случается не часто. Мы с самых младых лет объясняем своим детям, что они должны создавать союзы с представителями других родов воинской касты, пусть даже они обитают в другой галактике. Мы не запрещаем искать половинку вне касты воинов, но обычно полученного с детства воспитания достаточно, чтобы к моменту достижения «семейного» возраста мужи и жёны нашей касты не испытывали желания рассматривать в качестве кандидатов представителей других каст. Недовольные гражданские трактуют это как нарушение заповедей свободы. Что скажешь?

– Ммм… – Тринадцатый задумался. Логика подсказывала, что подобное положение вещей появилось в укладе воинской касты не просто так, и ему хотелось догадаться самому, почему всё именно так, а не иначе. А то получается, что он совсем бестолковый, и отцу приходится объяснять ему каждую мелочь, словно маленькому ребёнку. – Ну… это потому, что мы часто живём в гарнизонах, и вокруг обычно только воины… Хотя нет… Тут что-то ещё… А! Это потому, что мы часто злимся, а наши сёстры на нас не сердятся, так?

– Ты догадался верно, – в голосе отца прозвучало одобрение. – Однако думается мне, что на этом стоит остановиться подробнее. На твоей памяти, в родовом замке как часто сёстры обижаются на братьев за какую-нибудь шалость или глупость, вроде дёрганья за косичку?

– Дёрганья за косичку?! – Вопрос Тринадцатого очень удивил. – Но никто не дёргает сестёр за косу. Это же оскорбление и неуважение по отношению к роду! Так никто не поступает. Сёстрам, конечно, иногда достаётся от братьев, мы любим над ними подшутить, но мы же не со зла. Они это понимают и не обижаются. Ну… я не помню, чтобы обижались. Может, не видел просто… А что?

– Дело не только в том, что сёстры всё понимают. Дело в образах родовой крови и воспитании. Дочь воинского рода с рождения воспитывают для того, чтобы она стала женщиной бойца и матерью будущих воинов. Дочери нашей касты генетически имеют сверхстабильную психику. Они не визжат, словно резаный лесной поросёнок, когда испытывают страх, и способны удержать себя в руках, даже в случае сокрушительного эмоционального удара. Они не испытывают обиды на выброс норадреналина в крови бойца, который неизбежно и мгновенно приводит к вспышке ярости.

В их генетике заложена способность ощущать энергопоток, выделившийся в результате вспышки ярости, на всех стадиях, от первичного формирования до полного затухания. Выброс норадреналина – это основной пусковой момент для бойца воинской касты, резко умножающий его физические и психологические возможности. Во время вспышки мы не испытываем страх, только ярость. Мы – не гражданские, и дочери нашей касты – тоже. В их генетику заложены особые поведенческие реакции. Если боец находится в режиме выброса норадреналина, иными словами, в ярости, что произойдёт, если его ударить?

– Он ударит в ответ мгновенно! – оживился Тринадцатый. – Или даже проведёт встречную атаку!

– И что случится, если его ударила жена или даже женщина? – уточнил отец.

– Разве такое бывает? – Тринадцатый снова удивился. – Жёны никогда не дерутся с мужами!

– В гражданских кастах подобное иногда происходит, – ошеломил его Харальд. – Особенно в юном возрасте, когда гражданские братья дёргают своих сестёр за косичку или ещё как-то обижают их сверх меры. Так что будет, если жена ударит бойца, пребывающего в ярости?

– Ну… – Тринадцатый растерянно пытался смоделировать столь нелепую ситуацию. – Ничего хорошего не выйдет… Он её конечно же ударит в ответ ещё раньше, чем поймёт, что произошло…

– Если называть вещи своими именами, – спокойно поправил сына отец, – он её убьёт. В состоянии кипения норадреналина рефлексы обострены до максимума, сила атаки на пике, и одного удара будет достаточно, чтобы вызвать смерть или крайне тяжёлые повреждения. Спустя несколько мгновений, когда химические реакции в крови завершатся, он будет горько сожалеть об этом, но будет уже поздно. Лезть под горячую руку взбешённому воину – самая неумная женская мысль.

– Но зачем жёнам ударять мужей? – Понять причину данного допущения Тринадцатому никак не удавалось. – Им же заранее ведомо, кто сильней. И вообще, они же добрые и ласковые. И никогда не обижаются. Так быть не может! Это ты просто так сказал, чтобы меня проверить?

– Изредка в гражданских кастах такое случается, – невесело повторил Харальд. – Очень редко, но всё же. В воинской касте такого не бывает никогда. Что произойдёт, если воин вспылил по некоей случайной причине и повысил голос на свою женщину?

– Она спрячется. Ну, то есть отойдёт куда-нибудь… в другую комнату там… в общем, придумает, где переждать вспышку ярости. – Тринадцатый в который раз удивился. Неужели отец считает, что кто-то не знает столь элементарных вещей. – Потом вернётся и поможет ему стабилизировать поток. Я когда в родовом замке что-нибудь нечаянно сломаю и злюсь от этого, если рядом есть кто-то из сестёр, они всегда помогают. С ними стабилизироваться легче… – Он на миг запнулся и обречённо выдохнул: – Только в мой поток им больно встраиваться. Я стараюсь отказываться от помощи.

– Ничего, с возрастом ты научишься им управлять в совершенстве, – успокоил его Харальд. – Однако вернёмся к беседе. Так вот, сын, жена гражданской касты, если на неё повысит голос муж, обидится. Какие-то снесут сию обиду молча, другие начнут распалять конфликт руганью, третьи решат покинуть своего мужчину на какой-то срок, кто-то проявит мудрость, но все они будут испытывать обиду. Жёны воинской касты не обижаются на воинов, если чувствуют в их крови выброс норадреналина. Никогда. Это свойство, вкупе с повышенной усидчивостью в жёнах нашей касты, заложено на генетическом уровне точно так же, как норадреналиновый тип биохимии заложен в гены наших бойцов. Именно по этим признакам, тогда ещё слабо выраженным, объединились девять миллиардов лет назад первые полторы сотни.

С тех древних пор образы родовой воинской крови отшлифованы до совершенства и являются нашим главным сокровищем. Поэтому мы бережём наших сестёр. Они – бесценный подарок родам-побратимам, равно как их сёстры – столь же бесценный подарок нам. И поэтому мы не стремимся заключать семейные союзы с гражданскими кастами, дабы беречь то, что накоплено в веках. Посему гражданские рода сильно отличаются от воинских по кастовому составу. В любом гражданском роду всегда имеются представители разных каст. В особенно великих родах зачастую представлены все касты. За исключением нашей. Воинская каста замкнута сама в себе, хотя во многих воинских родах есть небольшое количество представителей касты целителей.

– А в нашем роду есть целители? – уточнил Тринадцатый. – Я не помню их в родовом замке…

– В нашем – нет. – Харальд увеличил скорость. – Раньше, лет пятьсот назад, был кто-то, насколько я слышал. Сейчас у нас только воины. Но вообще взять женщину из числа гражданских или отдать дочь за гражданского мужа не запрещено. Такое в нашей касте бывает, если энергопотоки совпали. Но случается это редко, и потому те гражданские, что нами недовольны, упрекают нас в слишком вольной трактовке заповедей свободы.

– Но это же несправедливо! – возмутился Тринадцатый. – Это же уклад нашей касты! Почему они не желают понять, они же очень умны! Что делать? Нельзя же оставить всё так, нужно объяснить им!

– Не нужно, – улыбнулся отец. – Не забывай, что укоряют нас не все. Большинство гражданского человечества мудро и дальновидно. Они понимают всё, и даже больше, ибо их асы способны заглядывать в общее информационное поле Вселенной и получать ответ на вопрос «правильно» или «неправильно». И пусть из нашего четырёхмерного слоя невозможно заглянуть туда слишком глубоко, они никогда не пренебрегают этой способностью. Именно потому в древности и появилась наша каста. Именно потому с тех самых пор они заботятся о нас, а мы, не раздумывая, отдаём свои жизни за них. Посему мы должны относиться к труду гражданских каст с уважением и не обижаться на их претензии. Ведь это мы существуем ради них, а не они ради нас. Мы не можем принимать иных решений, кроме военных, потому что не созидаем. Цивилизация держится на тружениках, развивающих наши прекрасные миры. Мы лишь охраняем их покой.

– А если вдруг гражданские касты будут не правы? – не уступал сын. – Вот вдруг такое случится! Тогда как? Нам всё равно будет нельзя потребовать от них смены намерений?

– Всё равно нельзя, – подтвердил Харальд. – Они содержат нас целиком и полностью, исполняя любой наш заказ по первому требованию. Как мы можем заставлять их вопреки желаниям встать на наши позиции? Вспомни первую заповедь, сын! Кем мы станем, если будем только потреблять и тиранить более слабых?

– А если мы станем обеспечивать себя сами? – не унимался Тринадцатый. – Создадим касты в касте! И не станем ни от кого зависеть! Тогда мы сможем выдвигать свои требования на равных?

– Сможем, – в голосе отца вновь зазвучали весёлые нотки. – Только зачем? Для чего создавать касты в касте, если есть касты внутри цивилизации? Чтобы потом внутри касты те, кто занимается созиданием, точно так же упрекали тех, кто потребляет? В этом нет нужды, сын. Мы – сияющие. Мы – едины. Мелкие разногласия суть ничто для нас. Мы всегда найдём взаимопонимание, ибо нет большей чести, чем поступиться личными интересами ради интересов других сияющих. Так поступают все сияющие. Именно потому дальше мелких упрёков никто не идёт. Кое-какие стороны нашего уклада, конечно, не нравятся некоторым гражданским сияющим, но это не мешает им быть неделимым целым с расой. Как и нам. Они попеняют на нас, но всё равно отдадут нам всё, что в их силах. Равно как мы похмуримся, выслушивая их упрёки, но всё равно отдадим свои жизни ради их будущего. До тех пор, пока сияющие неделимы, победить нас невозможно.

Это был отрывок из первой книги серии «Древний. Предыстория» Сергея Тармашева.