Как я был в школе комсомольцем (70-е).

Начало

Вернемся в советское детство. Вот, в пионерлагере безо всякого принуждения некоторые, и я в том числе, стремились попасть в знаменную группу, где были горнисты и барабанщики. Было прикольно научиться красиво и качественно барабанить разные партии. Мне очень нравилось, как работали барабанщики в фильме «Чапаев» в психической атаке у каппелевцев. Привлекали пацанов и погоны с лычками за количество лагерных смен в знаменной группе. Многие не один год и не на одну смену приезжали в этот пионерлагерь от завода, на котором работал кто-то из родителей. Смена, кмк, длилась около трех недель. Многие получали путевки бесплатно или с большими скидками, что делало для родителей отправку чад в пионерлагерь даже привлекательным во многих отношениях, начиная от «отдохнуть от них морально», кончая «накормить и оздоровить, практически, бесплатно». Недаром тогда обязательно измеряли вес при приезде и перед отъездом.

Можно ли влияние знаменной группы назвать влиянием пионерской организации? Наверно. Хотя, скорее, это влияние того горбуна, который с любовью и умением гонял нас по лесным дорожкам на тренировках, сам передвигаясь на тарахтящей «инвалидке», забавном детище Серпуховского мотозавода.

Инвалидка-мотокаляска

И ведь, никто нас не принуждал, но мы много тренировались, что бы к приезду родителей показать настоящее умение…

А, вот, чем-то другим, давящим, мне пионерская организация больше не вспоминается. Хотя, думаю, я был совершенно обычным рядовым пионером и не занимал никаких должностей ни на уровне класса, ни на уровне школы, тем более. Кружки еще вспоминаются в пионерлагерях от танцевальных до выжигания по дереву, которые бесплатно давали новые умения.

Но в первых числах апреля, «помню, как щас», стало известно, что на следующей неделе лучшие и заслужОнные пионеры школы пойдут в городской кинотеатр на торжественный прием в комсомол с отрывом от занятий. Для меня важно было то, что в этот день список уроков включал русский, литературу, алгебру, геометрию и физику.

Уроков тогда в день доходило до шести. Занятия в школе делились на смены. В середине 60х было аж три смены, занятия в третьей начинались в 3 часа дня. Потом было только две.

Ну, какой нормальный ученик не попробует прогулять такие тяжелейшие «испытания»? Я вполне имел право попасть на этот «праздник неучебы», потому как был отличником, принимал участие в разных школьных концертах и выступал за школу на соревнованиях по нескольким спортивным дисциплинам. Но у меня имелся один маленький недостаток: мне еще не исполнилось, хотя и совсем немного, 14 лет. А в комсомол, как мне помнится, принимали только четырнадцатилетних. И все-таки, я как-то уговорил присоединить меня к числу тех достойных, кого премировали «революционными шароварами»/принятием в комсомольцы на городском уровне. Процедура приема осталась в памяти какой-то формальной, когда вопросы задавались для галочки. А главное, что запомнилось, как вы поняли, это – прогул уроков и… кинофильм «Вий» после процедуры приема. Такое вот политически сомнительное завершение мероприятия случилось на заре моей комсомольской жизни.

А вскоре большинство одноклассников (или всех?) гуртом приняли в комсомольцы в школе на линейке уже без отрыва от учебного процесса.

Что еще всплывает из комсомольской юности? С точки зрения официоза – толком ничего. А вот, неофициоз был и доставил массу приятных минут. В школе как-то (наверное, по разнарядке вышестоящих инстанций) появилась агитбригада, которая ставила различные сценки политической направленности к разным праздничным датам и участвовала в городском конкурсе этих самых агитбригад. Вспоминается постановка про Виктора Хару и что-то про военные концлагеря с разучиваемой песней:

Это раздается в Бухенвальде...

Колокольный звон...

В агитбригаде можно было поближе познакомиться с девчонками из других классов, что для стеснительного было совсем и не просто. Общение по современным меркам было платоническим.

А случай беременности одной из учениц старших классов по рассказам тогдашнего зав. ГорОНО был фурором для города, который обсуждался на самом верху.

Но и приобщение к созданию театрализованного действа в самых различных его ипостасях тоже нельзя сбрасывать со счетов, как интересный и познавательный процесс, добавляющий любому его участнику и уверенности, и способности, не тушуясь, выступать перед аудиторией.

Мы выиграли городской конкурс и нас премировали поездкой на выделенном автобусе в Москву на какой –то спектакль. Больше ничего комсомольского в школе припомнить не удается, хотя, уверен, и здесь были какие-то официальные мероприятия. Ну, как же без них? Ведь пел же я периодически с 5го по 10й класс на разного рода школьных концертах…

Вот еще всплыло воспоминание об одной официально-торжественной встрече Нового Года. Во дворце культуры был концерт для школьников, на котором выступали московские артисты. Похоже, приезжих оплаченных артистов для нормальной длительности концерта не хватило. И устроители заставили балалаечников и исполнительницу народных песен выдать по много номеров. Наши музыкальные предпочтения сильно отличались от народной музыки. Ну, балалаечников мы с трудом вытерпели. И, как вежливые люди, похлопали первой народной песне. Но вторую уже встретили прохладнее. А дама раскланивалась уходила за кулисы и возвращалась опять. Третью песню мы встретили тишиной. Четвертую – легким шумом с подтопыванием ногами. А на пятой или шестой руладе зал застучал ногами так, что исполнительница ретировалась, вызвав бурные и продолжительные аплодисменты, прямо в середине песни. Вот так вело себя комсомольское «забитое стадо» во времена нашего отрочества.

Кстати, и класс у нас был особенный, не очень удобный для учителей. Он был достаточно дружен, хотя состоял приблизительно из половины круглых отличников и половины плохо учившихся хулиганов. Такая взрывоопасная смесь давала зачастую очень яркие представления, вызывавшие реакцию, которую приходилось гасить даже директору школы. Как видите, и тут современные либеральные слухи о «забитых социалистических детишках», везде и всегда ходящих строем и выполняющих команды, несколько преувеличены. Мы устраивали даже показательные забастовки и совместный прогул урока у учителя, с которым у класса не сложились отношения.

Хотя в те времена можно было в школе столкнуться и с такими ситуациями. Как-то одна девчонка классе в 9м пришла в школу накрашенной и с накрученной прической. Так наш учитель литературы приводил ее внешний вид в порядок прямо под умывальником в классе.

А более молодого отрока отправили домой после того, как он пришел в школу в брюках, расклешенных зелеными клиньями с цепочками, насмотревшись фильма "Часы капитана Энрико".

Сегодня подобное святотатство по отношению к свободной юной личности могло бы для учителей закончиться прекращением преподавательской деятельности навсегда. А ведь тот, кто "привел в порядок девушку", был очень сильным и любимым в классе и школе преподавателем, который привлекался даже в московском институте к вступительным экзаменам по своей специальности. И в него были влюблены девчонки старших классов.

В рамках общественно-воспитательной работы в начале 70х в школе появилась аппаратура для вокально-инструментального ансамбля, который играл на школьных танцах и не только советскую музыку, что не очень нравилось учителям, следившим за порядком на танцах. Усилители, ударная установка, гитары и пианола появились в школе без сбора каких-либо средств с родителей. Это – к вопросу о доступности музыки вообще и западной музыки, которую в том числе играли ребята. Так и хочется спросить у антисоветчиков: не преувеличивают ли они невозможность слушать западную музыку в СССР? Модной она была только у небольшой части молодежи. Серьезных проблем для желающих погрузиться в пучину этого потока я не припоминаю. В прочем, как и засилья желающих.

Тогда распространены были переносные магнитофоны, с которыми народ прогуливался по улицам. А многие ходили с переносными радиоприемниками, из которых звучали и рок и попса, передаваемые в городе частными незаконными слабенькими и звучавшими на пару кварталов на средних волнах радиостанциями. Эти радиостанции создавались молодыми ребятами. А песни сопровождались комментариями типа: «для самой красивой девушки Наташи», "моему другу Коле". Или бранью в адрес приближающихся «ментов»… Именно так я услышал в первый раз вот такой продукт:

… А чем хорош советский герб?

А слева - молот, с права – серп.

А хочешь жни, а хочешь куй,

Но все равно получишь… орден.

С радиостанциями как-то вяленько боролись. Но это приводило только к горделивым рассказам знакомцев, спасавшихся от милиции тем, что выбрасывали в окно детали, свидетельствующие о наличии противоправного рассадника подобного вольнодумства. Каких-то серьезных последствий для пойманных не было. И никто тогда эти шалости антисоветчиной не считал. 

Еще в школе была общественная нагрузка в виде лагеря труда и отдыха после 9-го класса, когда мы жили и работали на сельхоз ниве вне дома своим классом пару недель. Подъем в районе 6 часов. Легкий завтрак и нас вывозят в поля, где мы немного зарабатывали сдельно по совхозным расценкам первые официальные деньги, собирая редиску или пропалывая что-то. Тут очень хорошо становилось понятно, сколь не просто заработать деньги на жизнь и на сколько не привычно горожанину трудиться в поле. Помню соревнование бригад-троек в сборе редиски, отражавшееся в табличке на стене. Какое то строго определенное количество пучков по 10 штук в каждом надо было накрутить и уложить в ящики. Пучок стоил до 2 копеек.

А после трудового дня, заканчивавшегося для школьников в районе 2-х часов, сил хватало еще и на отдых с развлечениями в виде спорта, песен у костра и танцев (шманцев- обжиманцев) под ту музыку, которая якобы была нам недоступна. Вот, к примеру, летом 74-го народ отрывался под Band on the run сэра Пола. Желающие могут прикинуть, сколько времени прошло от выпуска альбома до его появления на танцульках в деревне тульской области.

Продолжение