Запутаться в наших корнях проще, чем разобраться. Помимо сложности самих исторических процессов, докопаться до правды мешает воздействие целого ряда идеологий. Вопросы о прошлом между тем остаются. Как и когда появились белорусы? Правда ли, что мы с россиянами один народ? И почему при столь богатом наследии мы так легко стали самой советской из всех советских республик? На все вопросы отвечает кандидат исторических наук Вячеслав Носевич. Берите карандаш, уже можно начинать чертить себе поясняющую схемку.
В современном урбанизированным обществе бок о бок живут люди, предки которых происходят из разных мест, а иногда и принадлежат к разным народам. Бывает и так, что этнические или социальные группы, к которым они принадлежат, не очень-то ладили между собой, а то и относились друг к другу как семьи Ромео и Джульетты. Тем не менее все они — наши предки, и мы по возможности помним и чтим их всех. Случаются ситуации, когда человек знает своих предков только по одной линии. Таких людей в прошлом называли байстрюками, что было очень обидно. В любом случае такая ситуация воспринимается как нежелательная, как отклонение от нормы.
Народы, или по-научному этносы, возникают в истории, формируются, конечно, не так, как люди. Однако процесс их формирования, который называется этногенезом, имеет и определенное сходство с рождением и взрослением человека. Как правило, новый этнос возникает в результате смешения двух или более старых этносов. Часто это происходит в результате миграций, когда новое население смешивается с аборигенным, местным (субстратным).
Независимо от того, была миграция мирной или происходила в форме завоевания, рано или поздно между обеими группами начинается сближение: перенимаются языковые и культурные черты, появляются дети от смешанных браков. И если такое смешение заходит далеко, соседям становится уже неудобно называть такие группы их старыми именами. Тогда появляется новый этноним, знаменуя тем самым и возникновение нового этноса.
Все сказанное в полной мере относится и к белорусам. Их современное название устоялось сравнительно недавно, во второй половине XIX — начале XX века. Именно тогда их отличия от соседних народов, исследованные и систематизированные этнографами и языковедами, стали настолько очевидными для всех, что потребовалось и специальное название. Сформировалось же это уникальное сочетание признаков благодаря длительному процессу интеграции двух предковых групп, известных в прошлом под названиями «литвины» и «русские» («русины»). Правда, ни одна из них не была субстратом (основой) для другой, их смешение произошло благодаря тесному сосуществованию в едином государстве — Великом княжестве Литовском и Русском.
Белорусскую ситуацию сильно осложняет то обстоятельство, что обе группы имели отношение к формированию и соседних народов. Слияние литвинов с жемойтами (жемайтами, жмудью) в границах того же Великого Княжества Литовского привело к формированию современных литовцев. Этническая группа, которую источники обозначают как «литва», уже с XIII века являлась смешанной. Притом предховых компонентов у нее было целых три: субстратное население культуры штрихованной керамики и две пришлые группы — балтская (аукштайты) и славянская (дреговичи и кривичи), которые смешались с первоначальным местным населением и между собой. Притом устный язык литвинов был перенят в основном от балтского компонента, а язык письменности, на котором создавались документы ВКЛ, — от славянского. Что касается русских-русинов, то предками белорусов стала лишь часть этого сообщества, которая и в составе ВКЛ сохраняла название «русь». Другие же части влились в состав современных русских и украинцев.
Сегодня только историки помнят, что за коренным этносом России название «русские» окончательно закрепилось лишь в XVIII веке. Ранее для этой этнической группы соседи употребляли названия «московиты», «москвичи», иногда — «москали».
Даже название «Русское царство», принятое в качестве официального в середине XVI века, приживалось медленно. У соседей принято было называть это государство «Московией». Такое название можно увидеть и на многих старых картах.
При этом у современных русских среди предков не только русские-московиты. Вторая по значимости группа — жители Новгородской земли — при Иване Грозном «москвичами» ни в коем разе не считались. Новгородцы имели в своем составе иной, не свойственный московитам предковый компонент — субстратное финноязычное население, да и государство у них с XII до XVI века, вплоть до учиненного Иваном Грозным опричного погрома, было своё, самостоятельное.
Что касается «московских» и «литовских» русских, то совпадение их названий не случайно. Они имели общих предков по двум линиям. С одной стороны, это славяне (близкородственные кривичи, дреговичи, радимичи и вятичи), которые жили в Древней Руси — государственном образовании с центром в Киеве. С другой стороны, их общие предки — субстратное, коренное, население Поднепровья, Подвинья и Поволжья, которое на основании лингвистических исследований часто определяют как «днепровских балтов». Это название неудачное, так как, во-первых, населяли они не только берега Днепра. А во-вторых, с настоящими балтами — современными латышами и литовцами — общих предковых компонентов у них почти нет. Разве что у литвинов-аукштайтов и дреговичей общим предком были носители культуры штрихованной керамики, а у латгалов (одной из этнических групп латышей) и кривичей общим субстратом были носители днепро-двинской археологической культуры. Ко всему, объяснение местной гидронимии (унаследованных славянами названий рек и озер) через аналогии в балтских языках не всегда бесспорное. Множество названий имеет не менее убедительные аналогии в финских языках. Вероятнее всего, аборигенные языки принадлежали к иной, уже полностью исчезнувшей языковой группе.
Была в XIV—XVII вв. и еще одна этническая группа с названием русские или русины — жители Галичины, западной Волыни и Закарпатья. Свое название они получили от того же предкового компонента — Руси. При этом они не имели компонентов субстратного типа, так как являлись коренным населением своей земли — по крайней мере, с начала V века, когда там и произошло формирование славянского этнического массива. А более поздние их особенности приобретались в контактах с этносами тех государств, в которые упомянутые русины входили. Галицкие и западно-волынские русины жили в составе Польского Королевства. Закарпатские русины были подданными Венгрии, а затем Трансильвании.
Позже именно эта часть русских стала одним из предковых компонентов украинцев. Вторым компонентом стало население, образовавшееся практически заново в течение XV—XVII веков в процессе миграций в лесостепи среднего Поднепровья, ранее малонаселенные из-за угрозы татарских набегов. Это население происходило из различных частей Руси, и не только Руси. Особенность этого населения была очевидной с самого начала, и поэтому тамошних жителей обычно называли казаками, иногда «черкасами», а их землю определяли как «украину». Отсюда происходит и название современной Украины.
В Советском Союзе идеологической целью было стирание этнических особенностей и формирование единого «советского народа», но на основе исключительно русского этнического компонента. Поэтому у народов, которые этого компонента не имели вообще, советская идентичность была весьма шаткой. Ее можно было легко разрушить одной лишь фразой, как произошло в детстве с одним моим знакомым казахом. Он как-то смотрел мультфильм, в котором Илья Муромец рубил налево и направо карикатурно безобразных, косоглазых врагов. Каким же был его шок, когда мать вдруг сказала: «А это наши предки!»
Белорусы совсем не случайно стали самым «советизированным» народом. Для этого имелись веские объективные причины: тот «русский» предковый компонент, на который делался и до сих пор делается акцент в идентичности русских, действительно общий у них с белорусами. При этом литвинский компонент в этногенезе белорусов советская идеология напрочь игнорировала. Поэтому уже в независимой Беларуси естественной реакцией стало культивирование в определенных кругах идеологии «литвинизма». Беда только в том, что новая идеология не отказывается от «байстрюковства», а лишь меняет его содержание: акцентирование литвинского компонента происходит при игнорировании компонента русского.
Это беда не только белорусов: отношение современных народов к предковым этническим группам в основном остается «байстрюковским». Акцентируется связь только с одной линией предков, а остальные игнорируются или, по крайней мере, находятся на периферии внимания. На этом основываются и официальная идеология, и бытовые представления. Притом касается это не только народов бывшего Советского Союза. Современным венграм и румынам, например, не свойственно сосредотачиваться на славянском предковом компоненте. У болгар же он как раз таки акцентируется, в то время как тюркский, собственно болгарский в первоначальном смысле, отодвигается в тень (в идеологии Османской империи, куда длительное время входили болгарские земли, было как раз наоборот).
Для нас же пришло время признать и с уважением отнестись ко всем линиям наших предков — не обращая внимания на то, какие исторические коллизии существовали между ними в прошлом.
С этой точки зрения бессмысленно спорить, каким образом формировалось Великое Княжество Литовское. Неважно, создали это государство наши русские предки через покорение литвинов (либо окультуривание — в более мягкой версии), или наоборот — наши литвинские предки через завоевание Руси. Если же помнить, что нашими предками были и те, и другие, всё будет выглядеть несколько иначе.
***
Вячеслав Носевич (род. 1957) — кандидат исторических наук, живет в Минске, один из лучших знатоков истории Великого Княжества Литовского, социальной истории, микроистории. Основные работы изданы под одной обложкой в сборнике «Беларусы: станаўленне этнасу і нацыянальная ідэя» (Смоленск, 2015).
Вячеслав Носевич, фото Сергея Зинина
Оценили 5 человек
8 кармы