Видишь ли, Наташа...

Помню, услышал как-то по радио отрывок из Пелевина. Там жук обрюхатил жучиху, она поинтересовалась, женится ли он на ней, а жук начал издалека: "Видишь ли, Наташа". Поведение представителя Временного правительства немного похоже.

С. Г. Струмилин. ИЗ ПЕРЕЖИТОГО (1897-1917 гг.)

16. ДВЕ РЕВОЛЮЦИИ

<...>

Забегая по утрам к себе в Осотоп  (Особое совещание по топливу), я с удовлетворением убеждался, что это учреждение определенно тяготеет к Смольному, а не к таврическому правительственному центру. Не в пример другим учреждениям мы сразу же выбрали и послали в Совет рабочих депутатов своего представителя экономиста Тимошенко. И хотя ему дали там, как представителю служащих, только совещательный голос, мы весьма гордились этой связью с пролетарским центром столицы. Но и этот центр не мог игнорировать таких вопросов, как нормальное снабжение заводов топливом, металлом и продовольствием, осуществляемое «особыми совещаниями», и для решения подобных вопросов организовал специальный Экономический отдел Совета рабочих депутатов, куда был кооптирован ряд партийных экономистов, а в их числе и аз грешный. Но и Таврический дворец не прочь был овладеть теми же «совещаниями». И чуть ли не на третий день к нам в Осотоп заявился представитель Временного правительства с явным намерением очаровать и завербовать нас в свой лагерь. Его миссия, однако, оказалась очень трудной, ибо он не мог  нам толком ответить даже на такой простой вопрос:

— За республику или монархию ратует пославшее его к нам правительство?

— Этот вопрос...— замялся «представитель» на минуту, но затем, решив дипломатически увильнуть от определенного ответа, закончил:

 — У нас этот вопрос еще дебатируется...

178

— Как дебатируется!..—взъелся тут на него единственный, вероятно, в нашей среде монархист Паевский.— А как же вы предложите нам  поступить с присягой, которую мы все, как и ваше правительство, принесли на верность монарху и монархии?.. Или обязательность выполнения присяги у вас тоже еще только дебатируется?

Вообразив, что он попал в самое злое осиное гнездо ярых монархистов, прижатый к стене, представитель Родзянки окончательно растерялся. Пробормотав что-то на тему о том, что Временное правительство не узурпатор власти, так как оно пришло к ней в качестве вполне лояльного ее правопреемника, и разоблачив, таким образом, до конца двурушническую позицию этой новой власти, он немедленно же под смешки всей аудитории удалился из Осотопа восвояси.

Выступление Паевского нас всех позабавило. Но мы все же сочли долгом ему разъяснить, что от вынужденной присяги царю нас всех и уже навсегда освободила революция, а тем, кто ее приносил добровольно, по убеждению, теперь, когда сам монарх «признал за благо» отречься от трона, не мешало бы, следуя этому благому примеру, тоже заблаговременно «отречься» от своих должностей в учреждениях, принявших революцию, и удалиться на покой — сажать капусту.

— Ну, это еще посмотрим, что скажет армия?..— пробурчал, не сдаваясь, наш противник.—Для армии присяга побольше значит, чем для разных безбожников и маловеров.

В этот момент за окнами, патрулируя новый, революционный порядок, чрезвычайно кстати проходил попарно, громыхая своим тяжелым вооружением в башнях, целый броневой дивизион. И на каждом броневике совсем еще свежей и яркой краской были начертаны одни и те же столь понятные тогда нам всем буквы: «РСДРП». Я и раньше знал от своего приятеля И. С. Пучкова, что в этом батальоне, набранном по преимуществу из рабочих-металлистов, немало большевиков. Но сегодня, всего за несколько дней, весь батальон встал с открытым забралом под революционное знамя рабочей партии большевиков. Это показалось мне одним из чудес нашей революции, апофеозом ее начальных дней и предвестником еще чудеснейших грядущих ее побед. Великолепная и незабываемая картина!..

— Вы хотите знать, что скажет армия?..— Заметил тут кто-то из нас Паевскому.— Посмотрите в окно! Она уже кое-что сказала. Она не бюллетенями, а броневиками голосует за демократию и социализм.

<...>

179