Юнна Мориц. Искусство жить

   У живописца - кисть и краски,
   У скрипача - смычок и скрипка,
   А у поэта - ничего.
   Артисту - пьеса и подсказки,
   Интрига, слезы и улыбка.
   А у поэта - ничего.

У футболиста есть ворота,
Он в них забрасывает что-то.
А у поэта - ничего.
У космонавта есть ракета,
Портрет волнующий поэта.
А у поэта - ничего.

Никто не скажет: "Этот критик -
Отпетый пессимист и нытик,
И взгляды мрачны у него,
Расчетливость и блеск холодный,
Ни почвы, ни судьбы народной..."
У критика - душа поэта.
А у поэта - ничего.

Ах, даже ничего такого?!
Душа поэта - у любого,
И что же? Что же? Что с того?
У многих - три души поэта,
И пять, и семь! А у поэта -
Стихи ... и больше ничего!

  Юнна Пинхусовна (Петровна) Мориц — известная поэтесса, переводчица и публицист. Её творчество стало воплощением чуткости и остроты восприятия автором окружающей действительности. Она пишет любовную лирику, замечательные детские стихи и произведения, в которых отстаивает свою гражданскую позицию.

  Стихи Юнны Мориц переведены на разные языки. Не одно поколение наших соотечественников выросло на стихах поэтессы «Ёжик резиновый» («По роще калиновой»), «Пони», "Собака бывает кусачей" и многих других, знакомых нам с детства произведений.

Родилась Юнна Мориц в 1937 году, 2 июня, в Киеве. Отец поэтессы был инженером транспортных коммуникаций. Мать, имея гимназическое образование, сменила несколько профессий: преподавала французский язык и математику, работала медсестрой и даже дровосеком. Отца вскоре арестовали по доносу. К счастью, ему удалось выйти на свободу. Но перенесённые пытки не прошли даром, у него начало ухудшаться зрение.

В военное время семья была в эвакуации на Южном Урале. В Челябинске в возрасте четырёх лет Юнна написала своё первое стихотворение про ослика. После освобождения Киева от фашистов семья возвращается на родину. Юнна идет в школу и благополучно заканчивает её в 1954 году. Получает аттестат и поступает в Киевский университет на филфак на заочное обучение. Живет в общежитии учебного заведения.

К этому времени Мориц уже публиковалась в «Советской Украине». Через год Юнна принимает решение о переезде в Москву и поступлении в Литературный институт. Девушку зачисляют на отделение поэзии. Она много пишет, и в 1957 году издается первый ее сборник «Разговор о счастье». Чтобы обеспечить материальное существование, устраивается в типографию, работает там корректором по ночам. С тех пор у Юнны вошло в привычку работать, когда все спят.

У девушки была активная жизненная позиция и разносторонние интересы. Это и привело её на борт ледокола «Седов», на котором она и другие любители приключений отправились в путешествие по Арктике. От увиденного в её душе остались незабываемые впечатления. Её поразила жизнь моряков, летчиков и полярников, несущих свою вахту в этом суровом краю из льда и снега. Всё это отразилось в ее произведениях.

В итоге в 1957 году руководство принимает решение об исключении Мориц из учебного заведения за нездоровые настроения в творчестве. Доучиться ей всё же дали, в 1961-м она заканчивает вуз и покидает его стены. Своими впечатлениями о поездке на Крайний Север Юнна поделится в сборнике прозы «Рассказы о чудесном».

Выходит первая книга Юнны Мориц «Мыс Желания», названная в честь поездки на Новую Землю. В публикации книги ей помог Н. Тихонов, когда её обвинили в антисоветской прозападной позиции и пропаганде. Мориц всё же заносят в «чёрные списки» и долгое время не публикуют в СССР. В крамольные записали её стихотворения «Памяти Тициана Табидзе» и «Кулачный бой». Последний был всё же опубликован в журнале «Молодая гвардия», после этого завотделом поэзии В. Цыбин был уволен.

Запреты сыграли и позитивную роль. В этот период Юнна Мориц раскрылась как талантливый детский писатель и поэт. Её произведения печатались в разделе «Для младших братьев и сестер» популярного журнала «Юность». Великолепные стихи о резиновом ежике, бегающей по кругу пони, пузатом чайнике, песни и сказки знали и любили миллионы советских детей. Всего Юнной Мориц написано восемь книг для детей «От 5 до 500 лет».

Стихи Юнны Мориц написаны в лучших классических традициях. Её поэтический язык наполнен точными рифмами, метафорами и лишён ненужного пафоса. Её лирический герой отличается бурным темпераментом, категоричностью и бескомпромиссностью.

На протяжении десяти лет, с 1990 по 2000 год, книги Мориц не публиковались. По прошествии этого периода в свет выходят сборники «Таким образом» и «Лицо». Их страницы проиллюстрированы авторскими рисунками, которые Юнна Петровна называет парусными стихами. 

Я цветок назвала - и цветок заалел,
Венчик вспыхнул, и брызжет пыльца.
Птицу я назвала - голос птицы запел,
Птенчик выпорхнул в свет из яйца.

День и час назвала - и, как здесь повелось,
Этот день наступил, этот час.
Я дитя назвала, и оно родилось
И останется жить после нас.

Я еще назову кое-что из того,
Что пока безымянно, темно.
Проще пареной репы моё волшебство,
Но останется тайной оно.            

              *      *      *

Не потрошить, а только заглянуть бы
В живой цветок среди живых полей, -
И нам поэзия предсказывает судьбы
Планет и межпланетных кораблей.

Не тронуть пальцем, лишь коснуться взором
Огнистых звезд, блуждающих во мгле, -
И нам стихи пророчат стройным хором
Все то, чего не миновать земле.

Не лезть руками в душу, а веками
Вокруг нее лишь гнезда вить свои, -
И нас поэзия обнимет облаками
Своей неисчерпаемой любви.

Не потрошить, а только заглянуть бы.
Не тронуть пальцем, лишь коснуться взором.
Не лезть руками в душу, а веками
Вокруг нее лишь гнезда вить свои.

И нам поэзия предсказывает судьбы.
И нам стихи пророчат стройным хором.
И нас поэзия обнимет облаками
Своей неисчерпаемой любви.

             *      *      *

Ничего ему не простила.
Я стихи ему посвятила,
чтобы проблеск надежды померк.
Но, когда серебристая цапля
грусть мою, как последняя капля,
переполнит в осенний четверг,

пролетая над полем свекольным...
я каким-то чутьем треугольным
забиваю спасительный клин
в серебристое воспоминанье,
чтобы сердца последнее знанье
не опошлить концовкой счастливой.
День - недолог,
а путь мой так длин...

Юнна Петровна не относит себя к разоблачителям или диссидентам, называет «чистым поэтом», не идущим на компромиссы. Главными учителями называет А. Платонова и Т. Манна, восхищается произведениями Гомера, А. Пушкина, А. Блока, В. Хлебникова, А. Ахматовой, Б. Пастернака и М. Цветаевой. Человеческое достоинство ценится ею превыше всего. Она никогда не раболепствовала и всегда называла вещи своими именами.

С болью в душе Юнна Петровна отзывается о бомбёжках Сербии, осуществлённых НАТО в 1999 г. Ответом на эти события стала поэма «Звезда сербости». В ней поэтесса напишет: «Война уже идет/Не с сербами, а с нами».

В том же духе она отстаивает и позицию России в конфликте на Украине, называя себя противоядием «русофобской отравы». Юнна Петровна десять лет не была на родине и в ближайшие годы не видит возможности там побывать. В стихотворении «Другая Украина» она вспоминает прошлое и родину, которая была ей по-настоящему близка и понятна.

Её яростно ненавидят либералы, русофобы и правозащитники(впрочем, это, как правило, одни и те же люди). Немолодая уже, беззащитная, но мужественная женщина даёт им бой — как она сама выражается, «сталинградит». И стреляет словами — будто гвозди в крышку гроба заколачивает:

Свободный запад с гитлерьём
Свободен в выборе своём:
Свободно в гитлеровском войске
Бежал громить меня геройски,

Притом свободно гитлерью
Он сам Европу сдал свою, –
Но не сдалась моя страна,
За всех дралась – она одна!

И эту память жрёт теперь
Свобода запада, как зверь,
Который брюхо спас и шкуру,
Чтоб жрать надгробную скульптуру –

Гранит Бессмертного Полка,
Который смотрит свысока,
С небес глядит, сквозь облака,
На ту свободу, что громит
И озверело жрёт гранит!..
Но Полк Бессмертный знаменит
Тем, что Господь его хранит.
  

                  * * *
Для запада Россия – лютый враг:
Россия не вторгается в Ирак,
Не погружает Ливию во мрак,
Не вешает Саддама и на части
Не рвёт Каддафи, хохоча от счастья!

Россия – вредоносная страна,
Переписать историю должна:
Не победила Гитлера она!
Америка с Европой победили,
А русские им только навредили!

Россия угрожает всем подряд:
Ей льют и сыплют ненависти яд,
И травят, травят, но она не травится,
Привыкла к яду этому красавица, –
Страна такая западу не нравится!

Для запада Россия – в горле кость
И просто лишний на планете гость.
Но сколько бы Россию ни марали,
А в плане исторической морали,
И Крым, и Севастополь к ней удрали.

Для запада Россия – лютый враг:
Не вторгнешься в Россию, как в Ирак,
Не омайданишь пятою колонной,
Колонной русофобии зловонной,
Где флаг погрома – знак великих благ!

Россию надо гнать с планеты прочь,
Россия – дьявол кровожадной власти:
Нет виселиц, никто живьём на части
Не рвёт Каддафи, хохоча от счастья, –
Но в этом запад нам готов помочь!
В любой момент готовы нам помочь
Погромы, снайперы, египетская ночь!

Непросто разобраться, какая из составляющих многогранного таланта Юнны Мориц важнее и крупнее: стихи для детей, эссе, переводы, лирика или стихотворная публицистика. К слову сказать, она автор стихов(язык не поворачивается произнести слово "текстов") к серьёзным, живущим уже десятки лет песням:

И автор пронзительной лирики:

Запах пены морской и горящей листвы,
И цыганские взоры ворон привокзальных.
Это осень, мой друг! Это волны молвы
О вещах шерстяных и простудах банальных.

Кто зубами стучит в облаках октября,
Кастаньетами клацает у колоколен?
Это осень, мой друг! Это клюв журавля,
Это звук сотрясаемых в яблоке зёрен.

Лишь бульварный фонарь в это время цветущ,
На чугунных ветвях темноту освещая.
Это осень, мой друг! Это свежая чушь
Расползается, тщательно дни сокращая.

Скоро всё, что способно, покроется льдом,
Синей толщей классической твёрдой обложки.
Это осень, мой друг! Это мысли от том,
Как кормить стариков и младенцев из ложки,

Как дрожать одному надо всеми людьми,
Словно ивовый лист, или кто его знает ...
Это осень, мой друг! Это слёзы любви
Ко всему, что без этой любви умирает.

Юнна Петровна всё так же активна, молода душой и пишет стихи. О любви, достоинстве и патриотизме. Она не поучает - делится с читателями. Не наставляет - отдаёт всю себя.

Искусство жить - как всякое - опасно

В отрезок, так испорченный войной.

Продлись моя дорога! Я согласна

На всё, что будет на Земле со мной.