Похитители велосипедов

  К одноименному, очень трогательному и печальному фильму «Похитители велосипедов» режиссера Витторио де Сика этот рассказ не имеет отношения. Хотя имело место и воровство великов, и поимка преступников, и отпущение им грехов. 

  Начнём. Дело было летом 74-го года в пионерском лагере «Табасалу».

  (Справка: пионерский лагерь – форма детского отдыха в СССР. Путёвка на одну смену, то есть на четыре недели, стоила 15-20 рублей. За эти деньги ребенка вывозили на природу, где он жил в специально построенном домике со всеми удобствами или в приспособленном под детей замке или старинной мызе, что было довольно типично для Эстонии. Жил пионер на трёхразовом питании, под присмотром вожатых с утра до вечера занимался спортом, валялся на пляже или готовился к смотру художественной самодеятельности. В каждом лагере были докторша, физрук и завхоз. Баня, клуб и библиотека. Если в лагере не было кинозала, то пару раз в неделю пионеров водили на сеансы в клуб ближайшей деревни. Старшие отряды вечерами устраивали дискотеки, в основном под АВВА (не помню, чтобы был недостаток магнитофонов). Одному богу ведомо, сколько это стоило на самом деле – от строительства домиков и прочих сооружений до питания, но точно не 20 рублей. А владели всей этой роскошью профсоюзы. В общем, жуть что творилось. Одно слово – тоталитаризм. И ещё одно – оккупация.)

  Так вот, после ужина и вечернего построения в наш домик (ну как домик — метров 400-500 спален, холла и всех необходимых для поддержания жизнедеятельности помещений) пришел директор лагеря. И грустно спросил, известно ли нам, что в соседнем лесу поселились юные инспекторы движения? К сожалению, мы с парнями слишком поздно поняли природу его печали…

  В тот день наш директор несколько превысил скорость и был весьма обескуражен, когда на грунтовке, где отродясь не встречал ППС, его остановил патруль. Неприятно, конечно, но он, видимо, надеялся уладить свою оплошность рублем. Однако тут из зарослей малины вывалила шайка юных инспекторов – и уже неюный инспектор пробил дырку в талоне уважаемого человека, целого директора лагеря. То есть из-за свидетелей в лице пацанов в синих курточках милиционер не стал задешево продаваться, а исполнил свой долг перед родиной. Так, полагаю, решил наш директор – во всем виноваты юидэшники. И он, говоря словами Зощенко, затаил в душе некоторое хамство.

  (Справка: юные инспекторы движения (ЮИД) – еще одна гримаса советского строя. Если до ребенка не удавалось дотянуться через спортивную секцию или музыкальную школу, то в дело вступали какие-нибудь авиамоделисты или, как в нашем случае, инспекторы дорожного движения. А уж они-то своего не упускали, тут же обряжали ребёнков в форму и учили их водить всякого рода транспортные средства. А летом вывозили в свои лагеря, для чего ставили в красивом месте армейские палатки, кормили и развлекали детишек, например, вместе с ними дежурили на дорогах. Бесплатно. Понятия не имею, кто этот праздник оплачивал. Может, КГБ? С него станется…)

  Продолжим. Нам директор лагеря сказал, что этих юидэшников надо поставить на место. Надо им показать, кто в табасалуском лесу хозяин. Чьи там шишки, заячья капуста, земляника и всё такое… В общем, сообщил директор, он объявляет на сегодня военно-спортивную игру «Стырь велосипед». На дело пойдет наш отряд, а главная боевая задача ставится… Он ткнул пальцем в четверых, в том числе в меня. Задача диверсионной группы: используя складки местности, подобраться к месту базирования противника и скрытно его обезвелосипедить. «Вероломно…» — пробормотал Руслан по кличке Боцман. «Да-да-да, с максимальной вероломностью!» — воскликнул директор. Ему явно очень понравилось это слово.

  «Пусть пешком походят», — заключил директор. Мы вместе похихикали, затем он разрешил продлить сегодняшнюю дискотеку до полуночи. Так что к лагерю юидэшников мы подкрались во втором часу ночи.

  Ну как лагерь? Кострище и три палатки. Нас интересовала самая большая, в которой размещалось человек тридцать юных инспекторов: у нее была такая же здоровенная палаточная пристройка, где и были поставлены на прикол велосипеды.

Палатки гудели храпом. Из последних сил сдерживая смех, мы добрались до пристройки и принялись выкатывать велосипеды. Преобладали модели «Украина» и «Орленок». Велики один за другим таяли в лесу, где их принимали и откатывали подальше девчонки нашего отряда. Но до того, как в наших мозгах укоренилось представление о воровстве как о веселом и легком способе обогащения, случилось страшное.

  Всё испортил Сашка-Король. Забравшись в пристройку, он разглядел в самом дальнем её углу «Спутник», самый крутой велосипед того лета. Четырехскоростной, с ручными тормозами и спортивным рулём! Тут и святой не устоял бы, а Король и подавно. Он принялся вытаскивать именно этот «Спутник» — и повалил весь ряд великов. На этот шум кто-то в палатке таки проснулся и выглянул из палатки. Тут же заверещал милицейский свисток – и началось!

  «Люди делятся на тех, кто умеет или драться, или быстро бегать, — учил меня, девятилетнего, жизни мой дед, когда я в очередной раз пришел домой с разбитым носом. Спокойно, без эмоций. Он никогда не повышал на меня голос. – Выбирай». Бегать мне нравилось еще меньше, чем драться, но вскоре я пошел на бокс, где пришлось делать и то, и другое. Но в табасалуском лесу мне это не помогло: юидэшники, как выяснилось, поголовно были самбисты, к тому же на год-два старше нас.

  Спустя час я, Король и Боцман сидели у костра в окружении юидэшников. Ждали милицию. Вокруг стеной стояли юные инспекторы, и на их лицах было написано одно: как жаль, что нельзя отпустить этих мелких урок – и погонять их по лесу еще час-другой. Повторить, так сказать, веселье.

  Светало. Вместе с первыми лучами солнца подъехали менты и началось предварительное следствие. Вскоре выяснилось, что наш директор ни о чём не договаривался с командиром юных инспекторов, и даже до Короля дошло, что в глазах закона мы – преступное сообщество, совершившее по предварительному сговору хищение в том числе и госимущества, что однозначно тянуло на каторгу. Это навеяло мысли о декабристах и я сидел, вспоминал местонахождение на карте родной страны Нерчинска. Утешало только то, что никому из нас еще не исполнилось 14. Нас – утешало, милицейского лейтенанта – огорчало: с блеском раскрытое ограбление века рассыпалось на глазах.

  Наконец прибыл и директор нашего лагеря. Его тут же опознали юные инспекторы и разборки переместились в иную плоскость. А к вечеру мы уже и не вспоминали события минувшей ночи.

  Какие выводы можно сделать из рассказанного? Во-первых, тот, что в 12 лет мы все – малолетние дебилы, которых любой пройдоха легко уговорит на что угодно. Ребёнку не хватает жизненного опыта понять, когда его используют в своих интересах, и себя от этого защитить. Но многие и вырастая, остаются детьми в вышеупомянутом значении – малолетние дебилы. Скажи им, что ради страны, которой они не присягали, надо разорить другую страну – они поверят. И даже согласятся ради этого изничтожить свою экономику и свой народ, на верность которому как раз давали присягу. Скажи им – «ты в домике!» — и они согласятся на настоящую войну.

  Во-вторых, даже в самых безопасных, казалось бы, обстоятельствах ничто не гарантирует, что рядом с вами нет тех, кто желает не спасти и сохранить, а подставить и уничтожить вас. Вам при этом улыбаясь и вас нахваливая.

  Так вот, если мне доведется писать внешнеполитический блок Программы некой новой партии, то в ней совершенно точно не должно быть элементов инфантильности, присущей той части населения, что ложится под чеканное определение – «малолетние дебилы».   

  Мне надоело быть заложником внешней политики, которую определяют «малолетние дебилы». И полагаю, что не только мне.

      Михаил Стальнухин