"Самое главное – «не попасть к немцам на галеру», к европейцам то есть."

Лев Гумилёв: «Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только через евразийство»

ОТСТУПЛЕНИЕ ПЕРВОЕ, БИОГРАФИЧЕСКОЕ:

«Лев Николаевич Гумилёв – сын двух знаменитых русских поэтов – Анны Андреевны Ахматовой и Николая Степановича Гумилёва.

Доктор исторических и доктор географических наук, ведущий научный сотрудник Санкт- Петербургского университета, он стал крупным авторитетом в области этнографии, исторической географии, истории восточных народов. Это человек, вокруг имени которого и по сей день не утихают споры. Его научные представления используют в качестве аргументов не только философы, но и писатели, публицисты, политические лидеры.

Главные идеи своего учения – этнологии, науки о естественных закономерностях рождения и гибели народов и народностей, Лев Николаевич вынашивал не в кабинетной тиши, а в камере, на нарах... Четырнадцать лет провёл в следственных тюрьмах и трудовых лагерях...»

(Лев Варустин, Лев Гумилёв: «Повода для ареста не давал». Аврора, 1990, № 11)

ВОПРОС: Приходилось слышать, что Ваш, Лев Николаевич, интерес к евразийству проявился очень рано. Не могли бы Вы рассказать, как открыли для себя евразийство?

– Когда я был молод, точнее, когда я ещё только поступил на первый курс исторического факультета Ленинградского университета, меня уже тогда интересовала история Центральной Азии. Со мной согласился поговорить «заслуженный деятель киргизской науки» Александр Натанович Бернштам, который начал разговор с предостережений, сказав, что самое вредное учение по этому вопросу сформулировано «евразийством», теоретиками белоэмигрантского направления, которые говорят, будто настоящие евразийцы, то есть кочевники, отличались двумя качествами – военной храбростью и безусловной верностью.

И на этих принципах, то есть на принципе своего геройства и принципе личной преданности они создавали великие монархии. Я ответил, что мне это, как ни странно, очень нравится и мне кажется, что это сказано очень умно и дельно. В ответ я услышал: «У вас мозги набекрень. Очевидно вы – такой же, как и они». Сказав так, он пошёл писать на меня донос. Вот с этого и началось моё знакомство с евразийством и с научным работником Бернштамом...

А в 1938 году, когда я учился на четвёртом курсе и был арестован в третий раз (всего же меня арестовывали четырежды), в Крестах, в душной тесноте под нарами (я спал на голом асфальтовом полу) мне пришла в голову замечательная идея...

ОТСТУПЛЕНИЕ ВТОРОЕ, «ЭВРИСТИЧЕСКОЕ»:

«Я, кажется, сделал открытие, я нашёл пусковой механизм могучего естественного процесса, лежащего в основе рождения и гибели этносов, и дал ему отличное название: «пассионарность» – от латинского слова passio – «страсть». Я понял, что рождению каждого нового этноса предшествует появление определённого количества людей нового пассионарного склада.

В Крестах я был лишён права переписки, не имел ни бумаги, ни какого-либо другого подручного материала для записи или пометок. Всё это давным-давно было отобрано. Выход был один – запомнить логику рассуждений, приведших меня к открытию «пассионарности». /.../

Я понимал, что теория представала пока лишь в грубой намётке, в общих чертах, что она ещё нуждается в углублении и подробной разработке. Я тут же прикидывал в уме, какие книги понадобятся мне в первую очередь. Надо заново перечитать Сергея Михайловича Широкогорова, обосновавшего первую общую концепцию этноса, и труды теоретиков культурно-исторической школы: Фридриха Ратцеля, Николая Яковлевича Данилевского, Константина Николаевича Леонтьева, Освальда Шпенглера и, конечно же, знаменитую «Биосферу Земли» Владимира Ивановича Вернадского».

(Лев Варустин, Лев Гумилёв: «Повода для ареста не давал»)

ВОПРОС: Считаете ли Вы себя преемником евразийской школы в исторической науке? Правильно ли Вас называют иногда «последним евразийцем»?

– Когда меня называют евразийцем, я не отказываюсь от этого имени по нескольким причинам. Во-первых, это была мощная историческая школа, и если меня причисляют к ней, то это делает мне честь. Во-вторых, я внимательно изучал труды этих людей. В-третьих, я действительно согласен с основными историко-методологическими выводами евразийцев. Но есть и существенные расхождения: в теории этногенеза у них отсутствует понятие «пассионарность». Вообще им очень не хватало естествознания.

При том, что евразийская доктрина замышлялась как синтез гуманитарной науки и естествознания, синтез истории и географии. Уже при первом знакомстве с теориями евразийцев у меня возникло сомнение: правильный ли они избрали путь – сопоставление вмещающих ландшафтов и истории населяющих их этносов.

Основной принцип, найденный Петром Николаевичем Савицким, видным русским географом, верен – границы России-Евразии, отделяющие этот внутренний континент от Западной Европы, проходят по изотерме января. На восток она отрицательна, что имеет следствием сильные и продолжительные морозы, а на запад она положительна – оттепели.

ОТСТУПЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ, ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЕ:

«Евразия, евразийство и евразийцы – слова, или термины, имеющие совершенно разное значение, а тем самым и смысл. Евразия – термин географический, с него и начнём. /.../ Западный полуостров континента от внутренней его части отделяет атмосферная граница – положительная изотерма января.

Гольфстрим смягчает климат Европы и делает его непохожим на резко континентальные условия Евразии – страны, лежащей между Жёлтым и Балтийским морями. Эта физико-географическая разница была столь очевидна ещё в древности, что китайцы III века до н.э. соорудили Великую стену между двумя природными регионами; то же самое сделали персы около Дербента и в Средней Азии. /.../

Из сказанного ясно, что широко распространённые понятия «Запад» и «Восток» бессмысленны, точнее, неверны. Под «Западом» обычно понимается романо-германская суперэтническая общность, а под «Востоком» вся остальная ойкумена, включающая в себя пять суперэтнических регионов: Островную, Дальний Восток, Китай, Индию, Афразию и Евразию. Кроме того, существовали и поныне существуют понятия «Чёрная Африка» южнее Сахары, Чёрная Австралия, Меланезия, индейские регионы в Америке и Циркумполярный регион. И это только в первом приближении!».

(Лев Гумилёв. «Заметки последнего евразийца». Наше наследие, 1991, № 3)

– Другой общеметодологический принцип евразийского учения, а именно принцип полицентризма, я усвоил самостоятельно, размышляя над вопросами, которые волновали и евразийских теоретиков. Первой прочитанной мною евразийской книгой было историческое исследование Хара-Давана о Чингис-хане (Хара-Даван Э. Чингис-хан как полководец и его наследие: культурно-исторический очерк Монгольской империи XII-XIV веков. Белград, 1929).

Позже я прочёл в Публичной библиотеке книгу Толля о скифах (Толль Н. П. Скифы и гунны. Прага, 1927), но ни Савицкого, ни Георгия Вернадского, ни евразийских сборников в библиотеках в те сталинские времена, конечно, не было. Правда, в экземпляре книги Толля, который мне попался, было приложение – статья Савицкого «О задачах кочевниковедения: Почему скифы и гунны должны быть интересны для русского?..» Поэтому я вынужден был соображать сам и доходить до многого, так сказать, своим умом.

Впоследствии, когда эмигрантская литература стала более доступной, я прочитал работы князя Н. С. Трубецкого и убедился, что задолго до открытия системологии, авторство которой приписали американскому биологу Л. Берталанфи, он использовал её постулаты в своей практике как лингвист, этнограф и философ. Особенно важны две его работы: «К проблеме русского самопознания» и «Об истинном и ложном национализме», в которых он подвергает критике укоренившийся в нашем сознании «европоцентризм».

Евразийский полицентризм предполагает, что таких центров много. Европа – центр мира, но и Палестина – центр мира, Иберия и Китай – то же самое и так далее. Центров много, число их можно подсчитать по сходству ландшафтов.

ОТСТУПЛЕНИЕ ЧЕТВЁРТОЕ, ТЕОРЕТИЧЕСКОЕ:

«В статье «Об истинном и ложном национализме» Н.С. Трубецкой отмечает, что «человек с ярко выраженной эгоцентрической психологией бессознательно считает себя центром Вселенной /.../ Поэтому всякая естественная группа, к которой этот человек принадлежит, принимается им, без доказательств, самой совершенной. Романо-германцы, будучи насквозь пропитаны этой психологией, строят всю оценку культур земного шара именно на ней.

Поэтому возможны два вида отношения к культуре: либо признание, что высшей культурой мира является та /.../, к которой принадлежит оценивающий субъект, либо признание, что венцом совершенства является не только частная разновидность, но вся сумма /.../ родственных культур, созданных всеми романо-германскими народами. Первый вид называется в Европе узким шовинизмом, а второй – романо-германский шовинизм – наивно именуется «космополитизмом».

Надо особо отметить, что претензии на всемирность собственной культуры характерны далеко не для всех «межнациональных ликов», то есть суперэтносов. Так, индусы с их системой каст, образовавшейся в VIII веке, стремятся к изоляции собственного этнического коллектива. Напротив, мусульмане охотно принимают в свою среду тюрок, малайцев, негров-бангу, не требуя подражательности в культуре. Евразийские народы (гюрки, хунны, сельджуки, монголы) переселяются в ландшафты, сходные с родными им, и ищут компромисса с народами, даже ими покорёнными.

Подобно же романо-германцам вели себя предки современных китайцев, народ «государства Срединной равнины». Их политика в отношении соседей сводилась к «окитаиванию» или же к прямому уничтожению.

Как шовинизм, так и космополитизм европоцентризма вредны для всех неромано-германских этносов. Причём одинаково вредны как теория, так и практика европеизации. Ведь этнос – это процесс адаптации к определённому ландшафту, и навыки чуждого этноса, называемые цивилизацией, отнимают у аборигенов силы, необходимые для ведения собственного хозяйства . /.../ Европоцентризм – явление бедственное, а иногда даже гибельное. Его не компенсирует и трансплантация европейской школьной науки. /.../ Таким образом, и космополитизм, как любая другая форма навязывания своих навыков иным суперэтносам, является разновидностью шовинизма и, будучи таковым, не может рассматриваться как благо.

Какую ситуацию в межэтнических отношениях Н. С. Трубецкой считает оптимальной? Истинный национализм состоит не в заимствованиях у чужих этносов и не в навязывании соседям своих навыков и представлений, а в самопознании. Это долг, хорошо сформулированный двумя афоризмами: «познай самого себя» и «будь самим собой». /.../ Принцип самопознания «одинаково приемлем для всех людей без различия национальностей и исторических эпох.

"Мы должны прежде всего осознать традиционные границы — временные и пространственные — нашей этнической общности, четко понять, где свои, а где чужие"

«Мы должны прежде всего осознать традиционные границы – временные и пространственные – нашей этнической общности, чётко понять, где свои, а где чужие»

Прочность и жизнеспособность этого принципа Н. С. Трубецкой видит в диалектическом единстве задач самопознания, решаемых как на личном уровне, так и на уровне этноса. Развивая свою идею, учёный приходит к выводу, что «самопознание логически связано с понятием личности», а народ (этнос) он рассматривает как «коллективную личность»; в наше время это формулируется несколько иначе: этнос есть личность на популяционном уровне, выраженная как самобытная культура.

Необходимо дополнить эти рассуждения данными современной отечественной науки и сделать вывод, не сделанный самим учёным: общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, не давала им жить, зарабатывая изданием филологических и художественных шедевров. Иначе восприняли евразийство немецкие фашисты.

Русские издания или запрещались, или задерживались. Русским патриотам за убеждения угрожали преследования и даже аресты. Н. С. Трубецкой не был арестован лишь потому, что он был князь, аристократ, но в его квартире производились неоднократные, причём очень грубые обыски, ставшие причиной его инфаркта и ранней смерти. /.../ Русская эмиграция 20-х – 30-х годов отнеслась к евразийству в целом отрицательно.

Как монархисты, мечтавшие о возвращении прошлого, так и либералы, стремившиеся превратить Россию в подобие Дании, обвиняли евразийцев в «сменовеховстве» – компромиссе с коммунизмом. Если обобщить ответы евразийцев, то возникает только одна фраза: «Зачем нам прошлое, которое было беременно таким настоящим?..» Конечно, это не означало, что евразийцы стремились примкнуть к коммунизму...»

(Лев Гумилёв. «Заметки последнего евразийца». Наше наследие, 1991, № 3)

ВОПРОС: Существует версия, что Вы познакомились с Савицким в мордовском лагере, где он и проповедовал Вам своё учение. Когда Вы на самом деле познакомились с ним и были ли знакомы ещё с кем-либо из видных евразийцев?

– Это миф, я познакомился с Савицким Петром Николаевичем много позже. В 1956 году, вернувшись в Ленинград, я некоторое время работал в Государственном Эрмитаже. Однажды я разговорился с часто захаживавшим в нашу библиотеку профессором Гуковским Матвеем Александровичем. Вот он-то и сидел в Мордовии вместе с Савицким. Когда он сказал мне, что они расстались друзьями и что у него есть адрес Савицкого, я попросил написать ему в следующем письме, что хотел бы вступить с ним в переписку. Десять лет мы переписывались, а когда я приехал в Прагу на археологический конгресс в 1966 году, он встретил меня на вокзале. Мы несколько раз встречались, долго гуляли, он рассказывал о пережитом...

ВОПРОС: Каким Вы видите будущее евразийства, есть ли у него перспективы и что наиболее актуально и ценно в нём сейчас?

– Прежде всего, надо отказаться от таких аберраций массового сознания, как европоцентризм. Считаю, что самое ценное – это то, что мы наконец-то можем разобраться в истории человечества, рассматривая последнее не как единое целое с единственным центром в Европе, а как мозаичную целостность, вид, разбитый на разные ландшафты.

ОТСТУПЛЕНИЕ ПЯТОЕ, РЕЗЮМИРУЮЩЕЕ:

«Резюмируя общее содержание теории евразийства, сделаем исторический экскурс. С начала нашей эры евразийские народы объединялись несколько раз: хунны, сменившие скифов, Великий Тюркский Каганат VI-VIII вв., монгольский улус XIII в. и Россия (в широком понимании термина). Как государственное строительство, так и духовная культура евразийских народов давно слиты в «радужную сеть» единой суперэтнической целостности. Следовательно, любой территориальный вопрос может быть решён только на фундаменте евразийского единства. /.../

Евразийские народы связываются общностью исторической судьбы. Прошедшие десятилетия усилили эту связь. Уже Н. С. Трубецкому были известны центробежные для Евразии тенденции «пан-измов», выделяющие народы по отдельно взятому признаку. «Отторжение одного народа из этого (евразийского – Л. Г.) единства может быть произведено только путем искусственного насилия над природой и неминуемо должно привести к страданиям».

Последующие события XX века вполне подтвердили правоту учёного. Н. С. Трубецкой рассматривал теорию евразийства как программу будущего Евразии. Разумеется, с его терминологией можно спорить. Справедливо и то, что концепция евразийства не охватывает все стороны действительности СССР – Евразии. Однако, бесспорно, практически ценным является как утверждение единства многонародного евразийского суперэтноса, так и гуманитарные пути самопознания, предлагаемые Н. С. Трубецким».

(Лев Гумилёв. «Заметки последнего евразийца». Наше наследие, 1991, № 3)

– В этой связи многократно усиливается роль географии. Благодаря евразийству и той солидной исторической подготовке, которой обладали евразийские теоретики, ныне можно объединить такие науки, как история, география и природоведение. И в этом я вижу главное научное достижение, а равно и главную научную перспективу евразийства. Что же касается политики, то я в этом деле специалист никакой и ничего в этом не понимаю, но я знаю одну простую вещь, что если вы оскорбляете людей обидчивых, то они на вас рано или поздно очень обидятся и вам этого не простят...

ВОПРОС: Аполлон Кузьмин на страницах «Молодой гвардии» обвинил Вас в русофобии. Что бы Вы могли ему ответить?

– Считаю, что полемика с А. Кузьминым по вопросам пассионарной теории этногенеза бессмысленна: спорить на научные темы на уровне низкопробных острот и нечистоплотных намёков – занятие недостойное. Ограничусь некоторыми историческими не то ошибками, не то передержками А. Кузьмина, касающимися русской истории. Перечислять их все невозможно и не нужно.

В целом как способ полемики А. Кузьмин избрал надёжный приём: излагая взгляд оппонента, он его искажает, а потом опровергает собственное искажение...

Почему-то А. Кузьмин приписывает мне абсурдное утверждение, что пассионарный толчок XIII в.н.э. «спустился» только на двух людей – Александра Невского и Миндовга. Это ещё одна демонстрация «полемического метода» А. Кузьмина, черпающего представления о взглядах оппонента из собственной фантазии.

Перейдём к примерам из русской истории. Аргументация А. Кузьмина слишком неряшлива. Он ссылается на антимонгольские летописи, воспринимая их некритично. Утверждая, что археологические материалы подтверждают «страшную картину разорения», он не может объяснить, почему церкви во Владимире, Киеве и многих других городах не были разрушены и сохранились до нашего времени.

Более того, если считать, согласно Кузьмину, что «население России составляло свыше 11 миллионов человек», то как могли монголы, которых было всего 700 тысяч, завоевать и покорить такой большой, храбрый и культурный народ? Такое предположение обидно не только для наших предков, но и для нас...

Особенно досадно, что Кузьмин спутал два разных похода Тимура на Золотую Орду: 1) 1391 г., когда он одержал победу при Кондурче, впадающей в Волгу, а не в Каму (как пишет А. Кузьмин); 2) 1395 г., когда Тимур вошёл в Рязанские пределы и разорил Елец, но принуждён был отступить из-за восстания черкесов, дагестанцев и татар на Кубани и Тереке.

Волжские татары оказались барьером для наступления «Востока» на Россию, а в 1406 г. одно появление Шади-бека на помощь Москве заставило Витовта отступить, не принимая боя.

Точно так же Василий I в 1391 г. пришёл на помощь Тохтамышу, но вовремя оттянул свои войска, а второй раз в 1395 г. мобилизовал армию против Тимура, но тот успел отступить, не входя в соприкосновение с русскими.

Разбирать дальнейшие ошибки А. Кузьмина неинтересно. Ограничимся тезисом. Согласно нашей реконструкции, Россия испытывала угрозу с Востока и с Запада, или от Тимура и от Витовта. В обоих случаях Золотая Орда защитила Россию от вторжения и продолжала находиться в союзе с Москвой до своего распада в начале XV века. Разгром Москвы в 1382 г. – всего лишь набег внутри одной политической системы, инициаторами были суздальские князья. Это событие такого же порядка и значения, как и любая из междуусобных войн на Руси XII-XV вв.

Вряд ли кто-нибудь из читателей согласится с А. Кузьминым, что «доносы – реакция на деспотический режим и связанное с ним беззаконие». Так же думали Сталин, Берия, Ежов и др. Я с А. Кузьминым не согласен, особенно по части лживых доносов.

Удивительно, что А. Кузьмин обвиняет меня, русского историка и этнолога, в русофобии. Ведь сам он вслед за К. Марксом считает, что душа русского народа «подавлена, растлена и иссушена» монгольским игом, а это и есть самая настоящая и неприкрытая русофобия. Более того – эта русофобская легенда очевидно опровергается историческими фактами. После XIV века русский народ создал великое государство, 600 лет шедшее от победы к победе. Этого с «растлённой и иссушённой» душой сделать было нельзя.

ОТСТУПЛЕНИЕ ШЕСТОЕ, ПОЛЕМИЧЕСКОЕ:

«Разговор о «мощной исторической школе» евразийцев – явный перебор. Среди евразийцев почти не было профессиональных историков, а поздний Г. В. Вернадский во многом отказался от ранних «евразийских» увлечений. Н. С. Трубецкой не историк, а лингвист. Большинство «евразийцев» были попросту дилетантами в истории, и «школа» эта интересна не как научное, а как культурно-психологическое явление... И в данном случае важны не столько «научные» истоки концепции Л. Н. Гумилёва, сколько понимание той среды, в которой эта концепция культивируется. Исходный тезис «евразийцев» – несовместимость Запада и Востока, причём важнейшим звеном Востока они считают Монгольскую империю, которая возвышается над всеми, в том числе и над Русью. В вопросе о роли татаро-монгольского нашествия и золотоордынского ига «евразийцы» опирались на украинскую националистическую историографию (в частности, М. С. Грушевского), имевшую преимущественно антирусскую направленность. /.../

Другим источником «евразийства» являлась русская философская мысль XIX столетия, в рамках которой выделялось византийское православие, причём не в национальных, а в наднациональных его вариантах (вроде исихазма). /.../ Истоки концепции Л. Гумилёва лежат в построениях русских философов прошлого столетия, прежде всего Н. Я. Данилевского и К. Н. Леонтьева. Л. Гумилёв воспринял также некоторые идеи В. И. Вернадского и А. Л. Чижевского. /.../

Научная глубина понятия «пассионарное», введённого современным «евразийцем», может быть проиллюстрирована определением, данным им в журнале «Дружба народов» (1989, № 11, с. 196): «Это пропеллер, который крутится на том месте, на котором мы сидим». Заводится этот «пропеллер» из космоса (сейчас идут интенсивные поиски, где находится эта небесная Шамбала), причём «пассионарные толчки» и «взрывы» строго дозируются и безошибочно направляются.

На один и тот же народ они могут снизойти лишь один раз в 1200 лет, причём на равнинные народы могут и вовсе не опуститься, и они вынуждены ждать, когда их кто-то оплодотворит извне. Сообщённый народу или его части пассионарный заряд передаётся затем половым путём. Славянам, похоже, «пропеллер» заводили только на земле приходившие пассионарии, то есть поработители».

(Аполлон Кузьмин. «Пропеллер пассионарности, или Теория приватизации истории». Молодая гвардия, 1991, № 9)

– Кузьмин удивительно безграмотен. Он утверждает, что среди евразийцев не было ни одного серьёзного историка. Мне просто стыдно это опровергать. Противоположность Запада и Востока вовсе не главное; главное принцип полицентризма. Утверждение о якобы имевшем место влиянии Грушевского на евразийцев совершенно неверно и никакой реальной основы под собой не имеет. Что касается «наднациональных» влияний («вроде исихазма»), то я удивляюсь, как это меня не обвинили ещё и в космополитизме: был бы полный набор (вместе с русофобией)...

По поводу энергетических импульсов, приходящих из космоса, я выскажусь в другом месте. На этот вопрос отвечает специальная статья, подготовленная с участием астрофизика. И два слова о «поработителях» – без ярлыков Кузьмин не может. Я думаю, что не следует прибегать к неуместному морализаторству там, где должен быть строгий объективный анализ. Если Кузьмин имел в виду пресловутое «монголо-татарское иго», то я ещё раз повторю: они не были поработителями по вышеперечисленным причинам. А по поводу ненависти евразийцев к русским – посудите сами, ведь русские и есть евразийский народ – так как же они могут сами себя ненавидеть?!

Известное дело: поскреби русского и найдёшь татарина и наоборот. Откуда взялась эта самая русофобия, то есть настоящая русофобия, я описал в работе «Чёрная легенда», напечатанной в журнале «Хазар». Она взялась с 1260 года, когда монгольское войско во главе с Кит-Буга-нойоном и Хуламурханом, взяв Багдад, повернуло на Иерусалим, чтобы освободить Гроб Господень. Мусульмане сопротивлялись этому. Внезапно умер верховный хан Менге. Ху-билай-хан узурпировал его престол, и разразилась гражданская война. Многие войска были возвращены из похода, а оставшиеся потерпели поражение в том самом 1260 году.

Когда в Европе узнали, что предводитель разбитого войска Кит-Буга-нойон христианин, как и большая часть его воинов, то поднялся страшный шум: как могли крестоносцы-тамплиеры помогать мусульманам разбить христианское войско? Тамплиеры в ответ стали ругать монголов, что, мол, монголы хуже самого чёрта и что христиане они сомнительные, то есть восточные христиане, а от православных самого Бога тошнит и потому надо их бить.

Однако не все поверили их словам. И Филипп Красивый, король Франции, истребил всех тамплиеров в 1314 году. Но тамплиеры остались в других странах – в Германии, Англии, Италии, Кастилии, Арагоне – и всюду они продолжали говорить, что монголы – это порождение сатаны, что с ними надо бороться и уничтожить их. Таким вот образом сложилась в Европе «чёрная легенда» о том, что религиозный долг всех христиан, то есть католиков, бить монголов и их союзников.

ОТСТУПЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ, САМОЕ КОРОТКОЕ:

«Чёрная легенда связала в одну цепь нелюбовь и презрение к кочевникам, ненависть к людям Восточной Европы, исповедовавшим не католичество, а православие и несторианство, и воинствующую враждебность к монголам и тюркам, которых можно было третировать как неполноценную расу вплоть до XX века».

(Л. Н. Гумилёв, А. И. Куркчи. Чёрная легенда, историко-психологический этюд. Хазар, 1989, № 1)

Союзниками монголов были русские князья. Начиная с Ивана Калиты, Москва была верным союзником Золотой Орды. Русофобия выводится из монголофобии как сопутствующее явление...

ВОПРОС: Были ли Вы знакомы с Вернадскими, отцом и сыном?

– С Владимиром Ивановичем Вернадским я не был знаком, я как-то всё больше по тюрьмам сидел в то время... С Георгием Владимировичем Вернадским я также не был лично знаком, но мы с ним переписывались.

ВОПРОС: А каково было место в евразийстве монархической идеи, на ваш взгляд?

– Возьмите работы князя Трубецкого и посмотрите: довольно слабое место они отводили в будущем общественном устройстве России монархическому принципу. Петра Первого Трубецкой ругает всеми словами, а монархическая идея – он считал – может быть, а может и не быть, он не хотел предрешать выбор народа. Самое главное – «не попасть к немцам на галеру», к европейцам то есть. Я с ним полностью согласен, это самое главное. Я не хочу быть у немцев на галерах. Это уже было у нас не однажды.

ОТСТУПЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ И ПОСЛЕДНЕЕ:

«Сегодняшние беды – неизбежный эпизод. Мы находимся в конце фазы надлома (если хотите – в климаксе), а это – возрастная болезнь. Есть ли у нас шанс её пережить? Да, есть. И то, что в связи с перестройкой происходит полное изменение императивов поведения – это может пойти на пользу делу и помочь нам выйти из кризиса. Но сама перестройка – лишь шанс на спасение. Мы должны прежде всего осознать традиционные границы – временные и пространственные – нашей этнической общности, чётко понять, где свои, а где чужие.

В противном случае мы не можем надеяться сохранить ту этносоциальную целостность, которую создавали наши предки при великих князьях и царях московских, при петербургских императорах. Если мы сумеем эту целостность сохранить, сумеем восстановить традицию терпимых, уважительных отношений к формам жизни близких нам народов, все эти народы останутся в пределах этой целостности и будут жить хорошо и спокойно».

(Лев Гумилёв. «Меня называют евразийцем...». Наш современник, 1991, № 1)

– Евразийский тезис: надо искать не столько врагов – их и так много, а надо искать друзей, это самая главная ценность в жизни. И союзников нам надо искать искренних. Так вот, тюрки и монголы могут быть искренними друзьями, а англичане, французы и немцы, я убеждён, могут быть только хитроумными эксплуататорами.

ВОПРОС: По поводу союзников – Вы не могли бы сейчас указать, кто они, нынешние союзники России?

– Ей-богу, не могу, не сейчас. Я очень долго болел, у меня был инсульт, и я не знаю, что делается в мире. Знаю одно и скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава и только через евразийство.

* * *

От редакции: Мы готовили этот материал в печать, когда пришла скорбная весть о смерти Льва Николаевича Гумилёва... Тяжело и горько об этом говорить. Не стало ещё одного из тех, кто составляет золотой фонд нации. Лев Гумилёв был Рыцарем Науки и Поэзии и служил им всю жизнь преданно и бескорыстно. Со страниц этого интервью встаёт деятельный, полный жизни человек: он полемизирует с противниками, увлечённо рассуждает о будущем... Запомните его таким!

https://www.ashurbeyli.ru/news/article/lev-gumilev-skazhu-vam-po-sekretu-chto-esli-rossiy-17399