Не буду подробно описывать гастрольный маршрут — скажу только, что два раза при перелетах мы были на краю гибели, а однажды, разминувшись со встречающими нас тракторами, стали замерзать посреди степи.
"Газик", в котором коченел я, был населен тихо поскуливавшей актрисой Ириной Костровой, тенором — выпускником Института Гнесиных Владимиром Трощинским, завернутым с ног до головы в огромный шарф и все время проверяющим голос, как будто надеялся, что у Божьих врат ему придется петь "Ландыши", пик его гастрольного репертуара, и был еще водитель Леша — рыжий гигант-комсомолец в драном меховом полушубке на голой рыжей волосатой груди.
Матерился он мало, старался казаться спокойным, но когда бензин кончился (а двигатель работал, чтобы не замерзла вода в радиаторе, и что-то типа теплого воздуха дуло в салон), он выполз на снег, спустил воду из радиатора, влез обратно и сказал:
— Все! ...дец!
Кострова зарыдала, Трощинский перестал петь "Ландыши", а я тихо спросил Лешу, можно ли как-нибудь устроить мне комплект резины для "Победы", так как передние два колеса на комбайнах тех лет ходили на "победовских" колесах, а комбайнов этих в замерзшей степи стояло столько, сколько, очевидно, было подбитых танков после битвы при Курской дуге.
Леша внимательно посмотрел на меня, проверяя, очевидно, не поехал ли я умом перед смертью, и сказал:
— Александр! Клянусь тебе! Если случайно выживем, будешь иметь колеса.
Мы случайно выжили. На нас буквально натолкнулись два поисковых трактора, доволокли до Кустаная, где нас встретили как папанинцев...
А через полтора месяца я получал на Казанском вокзале маленький контейнер с пятью покрышками от самоходных комбайнов и ласковым письмом от Леши с благодарностью за оптимизм и жизнелюбие.
Ширвиндт Александр. Отрывок из книги «Былое без дум»
Оценил 31 человек
68 кармы