И жизнь, и слезы, и любовь. Истории русского рассеяния

         И жизнь, и слезы, и любовь Екатерины Гуменюк 

Екатерина Дмитриевна у мощей святителя Иоанна Шанхайского

Посланники Родины в дальних краях

Они сумели сохранить любовь к России

В Америке встречаются русские эмигранты, которые уже спустя несколько лет после приезда сюда начинают разговаривать на странной смеси английских и русских слов и жалуются, что забывают родной язык.

 Тем большее уважение вызывают те русские люди, которые оказались в чужой стране из-за страшных исторических потрясений, претерпели все скорби беженцев, прожили на чужбине целую жизнь, но прекрасно говорят на чистейшем, ещё дореволюционном русском языке. 

Это просто поразительно, но, владея в совершенстве английским или даже несколькими иностранными языками, они сумели сохранить в чистоте русскую речь. А ещё они сумели сохранить любовь к России, даже если никогда в жизни её не видели, а узнали о ней от своих родителей.

Героиня моей статьи, Екатерина Дмитриевна, из числа таких людей. Страшный вихрь перемен перенес её семью из Харбина в Тяньцзинь, затем в Гонконг, а потом ещё дальше: в Бразилию и Калифорнию. 

Несколько стран, три континента, и везде – горький хлеб изгнанников, чужой язык, чужие обычаи и традиции, чужая религия. Как свечу в руке, задуваемую суровыми ветрами, пронесли эти русские люди свою православную веру сквозь годы и страны – и сохранили, сберегли, стали посланниками Родины в дальних краях.

Харбин

Дедушка Екатерины Дмитриевны со стороны папы, Семен Гуменюк, был инженером, строил по призыву Родины Китайско-Восточную железную дорогу. Постепенно КВЖД стала крупнейшим русским предприятием в Маньчжурии, и десятки тысяч русских приехали сюда на работу.

Постепенно маленькая китайская деревушка Хаобин у моста через реку Сунгари превратилась в Харбин – город русских железнодорожников. Согласно договору с китайцами, Россия не могла вводить в Маньчжурию регулярные войска, и безопасность обеспечивала охранная стража КВЖД: пять конных сотен, две из которых составляли кубанские казаки.

Дедушка Екатерины Дмитриевны со стороны мамы был зажиточным человеком, имел целые стада баранов. Бабушка и её сестры – все учительницы, приехали в Харбин из Самары.

В Харбине служба шла в 20 православных храмах. Здесь имелись русские школы и колледжи, а также симфонический оркестр, опера, драматический театр и даже балет, которым руководили артисты Императорского московского балета.

Уникальный Харбин, в силу своего географического положения, даже после революции 1917 года ещё несколько лет оставался частью прежней, дореволюционной России, с ее обычаями и традициями, православной верой и идеалами служения Отчизне.

Харбин - русский город в Китае

В Харбине появились на свет родители Екатерины Дмитриевны: папа, Дмитрий Семенович Гуменюк, в 1920-м году, а мама, Галина Алексеевна, – в 1922-м году. Здесь, в Харбине, они познакомились и поженились, здесь в 1944-м году у них родилась дочка Катюша. Папа работал механиком, а юная мама растила дочурку.

Катя пять лет училась в советской школе. Сейчас это время вспоминается ей очень светло – ведь это было время её детства и отрочества. Друзья, школа, церковь. Катя любила ходить в храмы, даже пела на клиросе вместе с бабушкой.

Харбин русский

Как иконы начали обновляться

В храмах начали обновляться иконы. Катя видела это собственными глазами

В 1952-м году Советский Союз безвозмездно передал права на управление КВЖД правительству КНР, и было потеряно все достигнутое здесь русскими при царе. К этому времени почти все они покинули город. Перед тем, как это произошло, в храмах начали обновляться иконы. Катя видела это собственными глазами – и это было просто чудом.

Как-то китайцы закрыли один из храмов, собираясь превратить его в склад, и вдруг увидели в куполе загоревшийся там яркий свет: это светилась фреска. Потом стал обновляться иконостас. Китайцы испугались этого чуда и выбежали из храма. Катя сама видела, как начали обновляться и светлеть иконы, как засияли они золотистым светом.

Перед отъездом из родного города многие харбинцы молились перед установленной на вокзале особо чтимой в городе иконой святителя Николая Чудотворца, покровителя путешествующих и странствующих. Эту икону также почитали и китайцы, уважительно называя ее «Николай-вокзайла-помогайла».

Много лет спустя, уже в Сан-Франциско, Катя познакомится с игуменией Ариадной (Мичуриной), которая по всем местам своих невольных странствий возила с собой Владимирскую икону Пресвятой Богородицы, обновившуюся в Харбине прямо в руках у неё, тогда молодой послушницы, и её духовной наставницы, игумении Руфины, ещё в 1925-м году.

Владыка Иоанн с насельницами Богородице-Владимирской обители, игуменьей Ариадной, духовенством и воспитанницами Ольгинского приюта при обители

Уголок прежней России

Что же останется россиянам от Харбина и многолетних усердных трудов по строительству КВЖД?

Только память да пронзительные строки харбинского поэта Григория Сатовского-Ржевского, умершего в 46 лет от туберкулеза:

Равнодушно брожу по чужим городам,

Вечный странник без дома и связей,

Но в изгнанье запомнится слово – Аньда –

Этот русский пустынный оазис.

Поезд мчится в степи. Здесь куста не сыскать,

В этих желтых маньчжурских равнинах.

Тихой грустью внезапно пахнула опять

На перроне родная картина:

Русский стрелочник с выцветшим серым флажком,

Русский смазчик, бредущий с развальцей,

И с околышем красным, с блестящим жезлом

Вышел к поезду русский начальник...

Точно в русской деревне, коровы бредут,

У ворот их хозяйки встречают,

И в любом из домов здесь пришельца зовут

К бесконечному русскому чаю...

Ночь. В окошках мелькают вдали огоньки,

Жаркий ветер по улицам рыщет,

Из маньчжурской пустыни наносит пески

Он к могилам на русском кладбище.

Заметает с шуршанием желтый песок

Зелень, улицы, рельсы стальные;

В жарком саване пыльном заснул уголок

Прежней, грустной любимой России.

Так печально закончилось существование русского города в Китае. Многие харбинцы вернулись в Советский Союз: им обещали работу, жилье и счастливую жизнь. Вместо этого они получили сроки в лагерях. Дядя Катюши, скрипач, тоже поехал в СССР: его жена хотела на Родину.

К счастью, семья дяди избежала лагеря, но была отправлена на поселение в Казахстан, где талантливому скрипачу пришлось пасти овец. Так что дед имел стада баранов, а внук стал простым пастухом.

Родители Кати покинули родной город позднее многих других – только в 1955-м году. Они избежали лагеря и поселения в Советском Союзе, отправившись в Тяньцзинь.

Скитания на чужбине

В Тяньцзине родители с дочерью долго не задержались: ещё в 1949-м году к власти в Китае пришли коммунисты во главе с Мао Цзэдуном. В те годы все иностранные предприятия переходили в собственность китайцев, а противники коммунистического режима оказывались в тюрьмах или могилах. Так что пребывание в Тяньцзине было для русских тоже очень опасным.

Демонстрация с портретами Мао

Родители Катюши чудом перебрались в Гонконг, три месяца ждали визу, а затем отправились на корабле в далекую, незнакомую Бразилию. Им повезло: они не погибли в лагере, их не посадили в тюрьму китайские коммунисты, отличавшиеся жестокостью к идейным противникам, не убили хунвейбины, мучившие и убивавшие всех, кто казался им недостаточно преданным делу Мао Цзэдуна.

Гонконг в пятидесятые годы

На пароходе Кате исполнилось 12 лет. Рождество её семья встретила в открытом океане, и 12 января 1956 года корабль причалил в порту Рио-де-Жанейро. Из Рио уставшие, измученные путники добрались до Сан-Паулу, где их никто не ждал и никто не был им рад.

Старый Рио-де-Жанейро

Бразилия

Русские беженцы быстро узнали, что солнце в Сан-Паулу беспощадное, своими лучами пробивает облака, и даже в пасмурную погоду здесь можно получить солнечный ожог. Ещё климат этого, в те годы трехмиллионного, бразильского города отличался высокой влажностью, здесь часто бывали сильные грозы. 

Жить новоприбывшим пришлось в бедном жилье, где в то время и слыхом не слыхивали о кондиционерах, и непривычные к местной погоде белые мучились днем от жары, а по ночам – от духоты.

Во многих районах города находились трущобы, здесь их называли фавелы. Они отличались высоким уровнем убийств, ограблений и вооруженных нападений, так что жизнь для русских в Сан-Паулу была несладкой.

Фавелы

Катя пошла в бразильскую школу, выучила португальский – в детстве легко учить иностранный язык. Мама заботилась о том, чтобы дочь не забыла русскую речь. Девочка в детстве часто болела, и мама во время болезни всегда читала ей русские книги. 

А потом уже Катя сама запоем их читала, и русский остался для неё родным на всю жизнь. А еще она знает английский, немного китайский, немного греческий. Но русский – остается родным.

Окончив гимназию, девушка пошла работать секретаршей к одному сирийцу – владельцу текстильной фабрики. Сириец был православным и изучал русский язык. Потом Катя училась дальше, в программе были черчение, строительное дело, и после обучения её приняли работать в строительную контору.

Первая любовь и новое путешествие

Катюша расцвела и превратилась в прелестную девушку. Она познакомилась с будущим мужем, Георгием, и он сразу влюбился в неё. Георгий происходил из понтийских греков, и его семья вскоре после знакомства молодых людей уезжала в Америку. Ему 20, ей 19, для обоих расставание – трагедия.

В Бразилии тех лет – экономический кризис, военный режим, низкие зарплаты, а получить визу в США приехавшим из Китая оказалось неимоверно трудно. Два континента: Южная Америка и Северная, два мира, которые не пересекаются.

Влюбленный юноша предложил Катюше обручиться и пообещал выписать её к себе, когда устроится на работу и начнет зарабатывать. Но девушка отказалась от обручения: было совершенно непонятно, смогут ли они встретиться в будущем или эта встреча никогда не состоится.

Катя до сих пор помнит, как открыла дверь – а там стоит Георгий

Сначала переписывались бурно, потом в письмах поссорились, и переписка оборвалась. Но Господь все равно устроил их семейную жизнь: через четыре года молодой человек, уже вставший на ноги, осознал, что до сих пор помнит и любит Катю и не желает себе иной спутницы жизни, кроме неё.

 Через друзей, лелея робкую надежду, стал выяснять, свободна ли девушка, а узнав, что свободна, тут же сделал визу и прилетел в Бразилию.

Катя думала, что он давно женился, а он прилетел за ней. До сих пор помнит, как открыла дверь – а там стоит Георгий.

Они зарегистрировались в Сан-Паулу, потом прилетели в Сан-Франциско и там обвенчались в новом соборе, который строил преподобный Иоанн Шанхайский, Сан-Францисский чудотворец.

Супруги Екатерина Дмитриевна и Георгий Григорьевич

Владыка Иоанн Шанхайский и его духовный сын отец Митрофан

Теперь у Кати была новая, греческая фамилия, непривычно длинная – Триантафилидис. Шел 1967 год.

Владыка Иоанн отошел ко Господу всего год назад, 19 июня (2 июля) 1966 года, во время своего архипастырского посещения города Сиэтла с чудотворной Курско-Коренной иконой Пресвятой Богородицы. Господь открыл владыке время его перехода к жизни вечной. Умер он в кресле, в своём кабинете – по-монашески, до последнего мгновения оставаясь на ногах.

Георгий Григорьевич, муж Екатерины Дмитриевны, застал владыку в живых, ходил к нему, брал его благословение. Екатерина смогла выписать своих родителей из Бразилии только в 1976-м году, и семья наконец воссоединилась.

Все они окормлялись у отца Митрофана (Мануйлова), духовного чада владыки Иоанна Шанхайского. Отец Митрофан родился в 1900-м году и за границу попал во время Второй мировой войны. Он окормлялся у владыки Иоанна Шанхайского, и когда овдовел, духовный отец благословил его принять постриг и священный сан. И с тех пор отец Митрофан стал сподвижником владыки и подвизался рядом с ним во Франции, а затем последовал за духовным наставником в Сан-Франциско.

Старый Сан-Франциско

Живые могут за себя помолиться, а усопшие не могут

Отец Митрофан любил служить панихиды. Он часто служил панихиду по своему духовному отцу и как бы заочно познакомил Катю и её родителей с владыкой Иоанном Шанхайским, научил их почитать и любить владыку так же, как любил и почитал его он сам. Панихиды он служил в усыпальнице собора в честь иконы Пресвятой Богородицы «Всех скорбящих Радость», где покоился владыка Иоанн до своего прославления.

Архиепископ Иоанн Шанхайский

И когда отец Митрофан был уже старенький, ножки больные, он часто просил Катю:

– Катюшка, отвези меня в собор послужить панихидку по владыке Иоанну!

И она заводила машину и везла духовника в собор.

Ещё отец Митрофан научил её усердно молиться за усопших. Наставлял:

– Живые могут за себя помолиться, а усопшие не могут. И наша прямая христианская обязанность – молиться за них.

Он всегда молился даже за родителей святых, у него был записан от руки длинный список имен усопших, который Катя ему потом напечатала. Конечно, молился и за родителей владыки Иоанна Шанхайского – Бориса и Глафиру.

Родители Владыки Иоанна Шанхайского Борис и Глафира

«Нечаянная Радость»

Отец Митрофан любил также служить молебны Пресвятой Богородице перед своей келейной иконой «Нечаянная Радость». Он помазывал духовных чад маслом из лампады, горевшей перед этой иконой, и бывали даже случаи исцеления от болезней после помазания.

Икона Божией Матери Нечаянная Радость

Ещё он очень любил Иерусалим и был там 23 раза. Вместе с ним несколько раз путешествовали на Святую Землю и внуки Екатерины Дмитриевны.

В конце жизни отец Митрофан жил в Джорданвилле, в Свято-Троицком монастыре. Он отошел ко Господу 1/14 января 1986 года, во время чтения у его одра акафиста его любимой иконе «Нечаянная Радость», и был похоронен на монастырском кладбище.

Свято-Троицкий монастырь Джорданвилль

Под молитвенным покровом владыки Иоанна Шанахайского

Так и получилось: как в детстве Катюша постоянно бывала в храмах, так и став взрослой, она оттуда не выходила. Работала в сестричестве. В соборе на протяжении долгого времени, одна за другой, трудились четыре старшие сестры сестричества, и Екатерина Дмитриевна была бессменной помощницей каждой из них. Какое-то время и сама была старшей сестрой.

С мужем они вырастили четверых детей, все дети учились в православной гимназии при соборе, а Екатерина Дмитриевна была председателем родительского комитета. Много лет преподавала в гимназии русский язык, ещё работала заведующей детским садом.

Собор Всех скорбящих Радость

Один из сыновей Екатерины Дмитриевны, протодиакон Николай, служил здесь же, в соборе, его жена Надежда вместе с дочкой Анастасией пели на клиросе, а сыновья Антоний и Терентий прислуживали в алтаре.

В 2014-м году у отца Николая диагностировали неизлечимое онкологическое заболевание, и врачи предупредили, что жить ему осталось не больше года.

 Незадолго до своей кончины он успел совершить паломническую поездку на Афон, чтобы помолиться у чудотворных икон Пресвятой Богородицы «Иверской» и «Всецарицы», а затем всей семьей они съездили в Санкт-Петербург, к святой блаженной Ксении Петербургской, и в Москву, к блаженной Матроне.

Протодиакон Николай

В 2015-м году, в окружении всех своих родных и близких, сын Екатерины Дмитриевны, протодиакон Николай, приобщился Христовых Таин и через несколько минут после Причастия мирно отошел ко Господу. Ему было 44 года.

Невестка Надежда и трое внуков всегда рядом с Екатериной Дмитриевной, и они все вместе молятся у мощей владыки Иоанна Шанахайского.

Глядя на улыбчивую, приветливую, добросердечную Екатерину Дмитриевну, трудно поверить, что перед тобой человек, который прошел такой трудный и скорбный жизненный путь, но продолжает радоваться о Господе, согревать теплом своей души всех окружающих и усердно молиться. Помолимся же и мы вместе с ней:

Преподобне отче Иоанне, моли Бога о нас!

Преподобный Иоанн Шанхайский

                                                                                                                         Ольга Рожнёва

                                                                                                                            13 июня 2018 г

http://pravoslavie.ru/113562.h...