"Гвозди бы делать из этих людей". Как боец спецназа Максим Разумовский стал легендой при жизни

Сейчас бы сказали, что он стал Интернет-мемом, получив небывалую известность в Интернете и СМИ, но назвать русского офицера, поразившего собственным героизмом простого обывателя в самое сердце, мемом - язык не повернется. Стоило только фотографиям раненого бойца спецназа ФСБ предстать перед широкой публикой, как он перестал принадлежать себе, превратившись в живую легенду. Став символом стойкости и отваги. А с легкой руки западных журналистов или пользователей сети - здесь можно спорить долго и упорно, не в том суть - получил прозвище Русский Танк.

Не случайно в заглавие вынесены строки из "Баллады о гвоздях" Николая Тихонова:

Гвозди б делать из этих людей:
Крепче б не было в мире гвоздей.

Это все о нем, об офицере Управления "В" Центра специального назначения ФСБ РФ, более известного как группа "Вымпел", Максиме Разумовском.

Наверное, мы бы не стали делать материал о Максиме Александровиче - сам род занятий не подразумевает широкой огласки, и о Русском Танке в Беслане написана уйма постов в Интернете. Но он сам вышел из тени, дав сначала интервью журналистке Яне Войтовой, а позже - военкору Александру Сладкову. А теперь, говорят, еще и вышел на пенсию. И без его истории судьба Героя России подполковника Дмитрия Разумовского, погибшего 3 сентября 2004 года при штурме Бесланской школы, и о котором мы недавно публиковали статью на Дзене, вызвавшую широкий отклик читателей, будет неполной.

В их семье не было героев в привычном смысле этого слова. Никто под танк с гранатой не бросался и грудью амбразуру не закрывал. Даже с Армией никто из близких родственников связан не был. Папа - инженер-строитель, мама - преподаватель музыки. Хотя...

...если задуматься, именно родители и были настоящими героями, способными воспитать двух Мужчин. Настоящих Защитников Отечества, связанных неразделимой братской любовью.

Их жизнь началась в Ульяновске. Первым родился Димка в 1968 году. Затем, 7 лет спустя, Максим. Дмитрий рос парнем целеустремленным, с характером, а Максим тянулся за братом, ставшим ему маяком по жизни. В детстве, конечно, всякое бывало: и дрались (хотя с такой разницей в возрасте ясно, что дрался скорее младший, тогда как старший авторитетом давил) и отношения выясняли. Но случись что, друг за друга стояли горой.

Дмитрий во всем служил примером: и в учебе, и в физподготовке, и в морально-волевых качествах. Следом за ним Максим поступил в 1992 году в Высшее пограничное училище в Москве, по его стопам и рекомендации пришел в "Вымпел".

В Управления "В" ФСБ России никогда личный состав с "улицы" не набирали. В то время перед зачислением в состав группы новичок должен был пройти обязательное собеседование. И не с начальством, а с коллективом. Чтобы бойцы сами оценили адекватность соискателя, поняли, смогут ли на него положиться в трудную минуту, смогут ли ему доверять. И беседа являлась первым и едва ли не самым главным экзаменом на поступление: физуха, рукопашка, стрельба и прочие атрибуты жизни спецназовца, как это представляется людям гражданским, были обязательны, но все же - вторичны. Вопросы задавали самые разные: от любимых блюд и домашних животных, до семьи и взглядов на жизнь. А Максим, даром что Разумовский, брат уже легендарного Разума или "Майора" (позывной Дмитрия Разумовского в "Вымпеле"), дрожал, как осиновый лист перед оценивающими, но дружелюбными взглядами членов группы. Боялся ударить в грязь лицом, подвести старшего брата, оказаться недостойным быть принятым в элиту спецназа.

Как рассказывает Максим Александрович, оглядываясь назад: ему повезло. Он пришел в ФСБ в 1997 году, во время короткого затишья. Только отгремела первая Чечня, и у него было время пройти профессиональную подготовку. Казалось, в училище уже научили всему, оказалось, что постигать воинскую науку пришлось заново. Уж очень широкий спектр задач стоял (и спустя годы продолжает стоять) перед подразделением, многому предстояло научиться. Чтобы обуздать любую непредсказуемую ситуацию и выйти из нее победителем. Потому как при планировании операции рассчитываешь на одно, а жизнь - она всегда преподносит сюрпризы. В 99% случаев события развиваются не так, как ожидаешь. И кто лучше готов (и морально, и интеллектуально, и физически), тот и на коне!

В командировки летали вместе с братом: Чечня, Ингушетия, Дагестан. Дмитрий всегда был и наставником, и другом. Затем с вторжения банд террористов под командованием Шамиля Басаева и Хаттаба в Ботлихский район Дагестана началась вторая Чеченская война. Временное затишье прошло, Кавказ вспыхнул с новой силой.

Операции "Вымпела" укрыты завесой тайны, потому рассказывать о них сложно. Многие находятся под грифом "секретно". Ходили в тыл к боевикам, уничтожая их базы и схроны, захватывали в плен одиозных полевых командиров и пресекали деятельность торговцев оружием.

Но все это было только прологом. Судьба готовила Максима к главному событию всей жизни. Часто, еще в училище, ему снился один и тот же страшный сон: большое здание, в нем - дети. Наверное, школа. Но почему-то идет бой. Безжалостный и беспощадный даже к малышам. Стараясь вытащить мальчишек и девчонок из-под смертельного огня, он получает ранение, но продолжает стрелять. Потому что пока он жив, живы и окружающие. И у них есть шанс на спасение.

Сон повторялся несколько раз. И тогда еще курсант-пограничник Максим Разумовский не мог понять: к чему это видение?!

А 1 сентября 2004 года случилось страшное. Происходящее всколыхнуло весь цивилизованный мир. Новостные каналы разных стран мира транслировали картинку ужасающих событий из ранее никому неизвестного северо-осетинского города Беслан, чье название мигом стало синонимом нестерпимого страха, боли и страдания.

Более тысячи человек оказались заложниками банды террористов, состоящей из 32 человек под предводительством Руслана Хучбарова. Идеологом и одним из разработчиков террористической акции, как позже выяснило следствие, оказался Шамиль Басаев. Террористы хорошо подготовились, изучили планы здания и прилегающую территорию, привезли с собой оружие и взрывчатку. В считанные часы превратили бесланскую школу в настоящий укрепрайон по всем правилам возведения фортификационных сооружений. Забаррикадировали входы и коридоры, для лучшей вентиляции помещений разбили стекла в окнах, чтобы спецназ при штурме не смог использовать газ, как это произошло в московском театральном центре на Дубровке в октябре 2002 года. Оборудовали огневые позиции снайперов и пулеметчиков, установили современную систему видеонаблюдения для контроля за внешним периметром. Спортзал и прилегающие помещения, куда согнали заложников, заминировали таким количеством взрывчатки, которое в случае приведение её в действие должно было превратить здание школы в груду битого щебня, похоронив под завалами всех: и террористов, и заложников, и тех, кто вознамерится их освободить.

Спустя 11 лет, я могу признаться в том, что даже мы не ожидали такого поворота событий. Да, предположить, что произойдет теракт, или захват, конечно, можно. Но что это будет школа? Даже после того, что видел в силу своей работы, не мог поверить, что это будут дети. Захватить огромное количество детей?! Этого никто не мог и не может понять. Даже когда произошел захват, мы все думали, что в них будет что-то человеческое. Это высшая степень зверского цинизма. Какой зловещей фантазией нужно было обладать, чтобы спланировать такое?! - вспоминал Максим Разумовский в 2015 году события Беслана.

Террористы отобрали у заложников мобильные телефоны, фото и видеокамеры, заставили их говорить только по-русски - на языке, который понимали все без исключения. Попытавшегося успокоить перепуганных детей и их родителей на осетинском языке мужчину захватчики безжалостно расстреляли в назидание другим.

Созданный недалеко от школы Оперативный штаб, который практически сразу возглавил руководитель Управления ФСБ по РСО-Алания Валерий Андреев, приказал эвакуировать жителей близлежащих домов, блокировать прилегающие районы и организовать контроль радиоэфира.

Начались трудные переговоры, продолжавшиеся трое суток. Основное требование террористов было заведомо невыполнимо: вывод федеральных сил из Чечни и перемирие по принципу "независимость в обмен на безопасность".

Трое суток дети, их родственники и знакомые, пришедшие на торжественную линейку в День знаний первого сентября, персонал школы провели в рукотворном аду: без еды, без питья, под жутким психологическим прессингом и издевательствами, без возможности справить естественные надобности в человеческих условиях, видя, как террористы убивают их товарищей по несчастью за малейшую провинность или в качестве устрашения.

Уже на второй день лидер боевиков Руслан Хучбаров, опасаясь, что в водопроводную воду по указанию силовиков могут быть подмешаны вещества, способные подавить волю и бдительность террористов, распорядился сломать все краны в душевых и в умывальниках, обрекая заложников на непроходимую жажду.

Сразу же после поступления информации о захвате заложников в Беслане директор ФСБ Николай Патрушев распорядился направить туда подразделения Центра специального назначения. Первая оперативная группа ЦСН ФСБ, дислоцированная во Владикавказе, прибыла в Беслан уже через час после захвата. Поднятая по тревоге группа из Москвы, укомплектованная бойцами "Альфы" и "Вымпела", в числе которых были Дмитрий и Максим Разумовские, вылетела в Северную Осетию спустя всего пару часов.

Спецназом ФСБ в прилегающих к школе многоэтажках были оборудованы снайперские позиции, откуда бойцам надлежало осуществлять постоянное наблюдение за террористами в здании школы и при поступлении приказа моментально нейтрализовать цели. В число поставленных перед оперативными группами ЦСН задач входили рекогносцировка окружающей школу местности и обнаружение путей скрытного подхода для штурмовых подразделений.

Три трудных дня продолжались переговоры, но переговорщикам так и не удалось продвинуться ближе к решению поставленной задачи. Нервы у всех были напряжены до предела. Опасаясь штурма, террористы не позволяли подвозить в школу ни еду, ни воду, ни медикаменты. Заложники находились на гране физического и нервного истощения, уже не веря в скорое освобождение. С захватчиками пытались общаться детский врач Леонид Рошаль, уже имевший опыт переговоров во время теракта на Дубровке, бывший президент республики Ингушетии Руслан Аушев (единственный, кто смог встретиться с террористами лицом к лицу), российский предприниматель ингушского происхождения Михаил Гуцериев. Но все усилия были тщетны.

Три дня спецназ готовился к штурму, отрабатывая действия на расположенном недалеко полигоне. Специально для действий в школе №1 в Беслане нашли похожее здание (к сожалению, подобрать абсолютно идентичное не удалось, т.к. школа была построена по оригинальному проекту), и бойцы час за часом оттачивали свои навыки, чтобы в боевой ситуации свести возможные сюрпризы к минимуму. Здесь подразделение группы "Вымпел" под командованием подполковника Дмитрия Разумовского и застал приказ...

Утро 3-го сентября террористы встретили в крайне взвинченном состоянии. Позже специалисты придут к выводу, что Руслан Хучбаров ждал поддержки и приказа на дальнейшие действия извне, но кроме одобрения собственных действия от представителя ингушского джамаата "Халифат" реальной помощи не получил. Безвыходность ситуации становилась для террористов очевидной. Сдаваться боевики не собирались, значит стоило ожидать штурма. Переместив часть взрывчатки с пола на стены, они перемонтировали взрывную цепь, что, судя по всему, и стало отправной точкой дальнейшему стремительному развитию событий.

В 13.05 в спортзале, где находилось наибольшее количество заложников, прозвучал взрыв. Секунд через 30 ещё один. Не выдержав удара взрывной волны, обвалилась крыша, вызвав всеобщую суматоху. Находящиеся возле окон люди, нашли в себе силы, чтобы рвануть на улицу. Другие кинулись к дверям. Укрывавшиеся в столовой и мастерских южного флигеля террористы открыли шквальный огонь из автоматического оружия и гранатометов по перепуганным узникам, убив 29 человек.

Понимая, что медлить больше нельзя, руководитель Оперативного штаба Валерий Андреев, отдал приказ подразделениям ЦСН ФСБ приступить к операции по спасению заложников и обезвреживанию террористов. Снайперы, входившие в состав групп разведки и наблюдения, открыли прицельный огонь на поражение террористов, прикрывая хаотично разбегающихся людей, неожиданно получивших шанс на свободу. Им навстречу устремились бойцы 58-й армии, сотрудники осетинской милиции и гражданские лица, которым удалось прорвать оцепление.

Оперативные группы ЦСН ФСБ выдвинулись к бесланской школе с полигона, где они находились. Так что времени, чтобы сориентироваться на месте, у них уже не осталось. В бой пришлось вступать прямо "с колес":

3 сентября мы были на полигоне, шла тренировка, — вспоминал Максим Разумовский. — Потом сразу с автобусов побежали в школу, кто-то успел бронежилеты схватить, кто-то нет. По нам велся плотный огонь. Только выдвинулись, а нас со всех сторон уже обстреляли. Я получил своё первое ранение в бедро — Димкина пуля разлетелась. Там забор был, железная решетка где-то между нами и школой... В меня влетела рубашка от пули, а сердечник ушел куда-то. Наверное, в Диму, не могу утверждать точно. Его ранило в грудь, Дима был первым. Я надеялся до последнего, что он жив...

Пуля снайпера сразила подполковника Дмитрия Разумовского, пролетев в нескольких миллиметрах над пластиной бронежилета. Он оставался в сознании еще около 20 секунд, прежде чем уйти навсегда. А Максим до конца штурма верил, что брат будет жить. Вел бой, выводил заложников, не обращая внимания на кровь и ранения, и непрестанно молил Всевышнего, чтобы с Дмитрием всё было хорошо.

Бойцы вынесли командира с линии огня, передав его в руки медиков, а сами ринулись в самое пекло.

Спецназу предстояло войти в школу тремя группами: к тренажёрному залу, в сторону библиотеки и в направлении южного флигеля, где располагались столовая и мастерские (группа Максима Разумовского прорывалась именно сюда). Бойцы должны были пробраться на второй этаж флигеля мастерских в окно по приставной лестнице, откуда надлежало через забаррикадированный коридор и лестничную клетку пробиться к столовой, расположенной на первом этаже в противоположном конце флигеля.

И как только вошли в школу, Максим Разумовский испытал шок! Он уже видел эти стены с отметинами от пуль и осколков, разбитые стекла и вывороченные рамы, раскуроченные двери в классы и сваленные в коридоры парты, стулья и остатки другой мебели, призванные затруднить продвижение штурмовых подразделений. Это всё уже было ранее! Давно. В училище. Во сне.

Мистика!

Именно сюда вела его судьба. В бесланскую школу, где надо было спасать детей. Где промедление смерти подобно, и отступить нельзя.

Страшно было первые секунды. Все боятся! Страх перед неизвестностью, перед фактом самой смерти. А вот потом включаются другие механизмы, внутренние. Ты смотришь на то, как выполнить задачу: чтоб никто не пострадал...

О своей жизни не думал ни он, ни другие бойцы. Как бы не звучало цинично: жизнь спецназовца - лишь инструмент для спасения других. Беззащитных и неприспособленных для войны.

В школе разверзся ад: террористы целенаправленно расстреливали заложников, обессиливших, напуганных, дезориентированных, ищущих спасение не понимая, где свои, а где враг. В такой ситуации не попасть под пули бандитов спецназовцам было практически невозможно.

Будь ты хоть суперспециалистом, но детям, когда они испуганы и хотят спастись, не объяснишь, что не надо бежать на направление огня бандитского пулемета. Поэтому приходилось их из-под этого огня вытаскивать. А как их вытащить и самому не залезть под огонь? Отсюда и такие потери среди сотрудников. О том, что там произошло, еще будет много вопросов, тем больше, чем сильнее боль потери. Но вряд ли кто даст на них исчерпывающий ответ...

Прорвавшись в школу, бойцы подавляли точки сопротивления боевиков и выводили заложников на улицу, где их встречали врачи скорой помощи и психологи. А затем возвращались назад.

Максим Разумовский заходил в школу несколько раз. И был ранен трижды. Работал на адреналине и обезболе, считая, что с проблемами разберется потом. Во время одной из вылазок по нему в коридоре сработал гранатометчик террористов. Взрыв прозвучал практически над головой, осколками посекло плечи, спину и голову. Кровь залила лицо, так что пришлось выходить.

Тогда-то корреспонденты и сделали знаменитый снимок, ставший символом непобедимого воина Беслана. В фотографии есть всё: гнев, боль, сила и мужество, несокрушимая воля к победе. Снимок, который затем массово перепечатывали зарубежные СМИ, обсуждали пользователи в Интернете.

Максиму ни тогда, ни после не было никакого дела до популярности. Он перебинтовался и снова ринулся в самое пекло.

Еще несколько раз попадал в объективы фотокамер, появляясь во дворе школы. С каждой фотографией поражая окружающих всё больше и больше. Усталость, новые ранения, бинты и несгибаемая мощь русского Солдата.

Именно поэтому кто-то когда-то восхищаясь прозвал героя фотографий Русским Танком.

Сам офицер спецназа "Вымпел" узнал о свалившейся на него славе много позже, когда кто-то из друзей показал вынесенную на обложку фотографию в немецком журнале "Der Spiegel". Но каким-то особенным себя не считает.

Вот вы говорите мне, что я — легенда. Нет, конечно. Я — не легенда. Я служил и продолжаю служить с ребятами, которых считаю более достойными примерами для подражания, чем я. И горжусь, что с кем-то из них служил, с кем-то продолжаю служить, а с кем-то просто дружу. В Осетии много людей, которые уже своей жизнью достойны, чтобы о них складывали легенды. Я счастлив, что могу назвать некоторых из них своими друзьями и сам стараюсь равняться на них. Извините за патетику, но я действительно так считаю.

Когда всё закончилось, пробыл в госпитале Максим Разумовский недолго. В молодости (а ему ещё и 30 не было) о здоровье не думаешь, да и отказаться от командировки не мог: целью оказался один из организаторов захвата бесланской школы. Так что это было делом чести. И мести. И справедливости.

Командировка прошла успешно, спецназовцам удалось достать террориста, но Максиму пришлось вернуться в ту же палату уже с простреленными ногами.

После 2004 года служба продолжилась. Уже без брата. И теперь всё было иначе, и всё по-прежнему. Командировки, боестолкновения, захваты. Спецслужбам удалось захватить или ликвидировать большую часть бандподполья на Кавказе, организовавшего наиболее громкие и кровавые теракты.

Спустя прошедшие после Беслана годы, Максим Разумовский вспоминает события тех сентябрьских дней как самые страшные из всего, что происходило с ним за годы службы. Он до сих пор видит во сне Димку и продолжает общаться с ним, как будто старший брат, командир и наставник остается рядом. После Беслана ему пришлось учиться жить заново, т.к. в одночасье он лишился всего. Точно из под него вышибли опору, на которой выстроена была вся прежняя жизнь.

Пуля снайпера не только убила подполковника спецназа Дмитрия Разумовского, она перевернула жизнь многих людей. Его жена стала в одночасье вдовой, дети лишились отца, брат - брата, а родители потеряли сына. Отец братьев Разумовских не вынес боли потери и тяжело заболел, уйдя из жизни в октябре 2009 года.

Легендарный Русский Танк до сих пор приезжает в Беслан, чтобы повидать друзей и знакомых, с которыми свела судьба в трагические сентябрьские дни 2004 года, пообщаться, сходить на кладбище и помянуть павших. Дети, ставшие заложниками боевиков Руслана Хучбарова и спасенные бойцами ЦСН ФСБ, уже давно выросли и шагнули во взрослую жизнь, продолжив поддерживать связи со своими спасителями.

Русский Танк необычайно скромен и не любит публичности. За всю жизнь только дважды давал интервью. И иногда кажется, что ему проще отправится в очередную командировку, чтобы лицом к лицу встретиться с матерыми преступниками, чем уделить некоторое время общению с журналистами.

Служба в спецназе не сделала его черствым и циничным. Он четко разделяет жизнь там, на выездах, где ежечасно рискуешь жизнью, и дома, где тебя любят и ждут. И уверен, что когда видишь ту, другую сторону человеческого естества, часто находящегося за гранью разумного, начинаешь ценить мир и покой. Потому бойцы спецназа всегда готовы прийти на выручку, подставить плечо и протянуть руку помощи. Здесь, где не стреляют, им нет нужды быть строгими и жесткими.

Дмитрий Александрович Разумовский давно оставил службу в "Вымпеле" по возрасту и состоянию здоровья, перейдя в другие подразделения, и в звании полковника вышел на пенсию.

Но бойцы спецназа не бывают бывшими...

ИСТОЧНИК