Мягкое введение квот или теперь Аллах в Европе - особенно Акбар...

Ас-саляму алейкум, дорогие телезрители!

Мы ведём наш репортаж из ну очень временного лагеря для африканских беженцев с весёлым названием «Семетек Ниггерек» (Szemetek Niggerek), расположенного между знаменитым озером Балатон и менее знаменитой свалкой города Такароди (Takarodj). И хотя до озера Балатон – всего 300 км, а до свалки – аж целых 300 метров, это не мешает обитателям лагеря наслаждаться ещё не засранными живописными окрестностями и почти свежими объедками.

Герой нашего репортажа – скромный ливийский парень по имени Ахмат-Лохмат-ибн-Ебрит, которому вчера стукнуло 27 лет, из которых 20 он проторчал и 15 - просидел. И сейчас он является активным борцом с «белочкой» за независимость Ливии от любых признаков цивилизации. Не сломленный изощрёнными пытками ливийской тюремной медицины – врачи-садисты не давали ему колоться! - Ахмат всё же попросил нас не называть его имени и упоминать о том, что он в хлам упоротый джихадист – и мы любезно выполняем его просьбу…

Мы провели в лагере целый день и смогли познакомиться со многими аспектами жизни этого небольшого социума.

Как поведал нам Ахмат, жизнь в лагере, конечно, не белый фосфор, но в его родной Ливии жизнь – вообще полный مارس الجنس. Если раньше он мог подловить автобус с бледнолицыми, работающими по контракту, и обменять их на полиграфическую продукцию Федеральной резервной системы, то в последние годы Ахмату приходилось заниматься вообще чёрт знает чем - он даже чуть было на работу в Триполи не устроился… Слово «работа» Ахмат произносит сквозь зубы и я понимаю, через что ему едва не пришлось пройти…

Ахмат очень скучает по дому и по чистому коксу, который очень непросто найти в провинциальном венгерском городишке. И раз уж речь зашла о местных реалиях, мы спросили Ахмата, почему он и его соотечественники выбрали именно Такароди. И Ахмат рассказал нам трогательную историю о том, как полгода назад такародяне торжественно встретили первых африканских беженцев всем городом... Слух об этой встрече быстро облетел окрестные города и страны, и следующие табуны арабских жеребцов и кобыл уже обходили гостеприимный Такароди стороной, но Ахмату удалось убедить мэра в том, что между наличием беженцев на свалке и наличием наличности у мэра имеется не только лингвистическая связь…

День в лагере обычно начинается с молитвы и драки за воду, за которую местные цыгане лупят такую цену, что возникают подозрения, а не считают ли они североафриканцев своими конкурентами в сфере попрошайничества и воровства. Впрочем, драка носит, скорее, символический характер - что-то вроде утренней зарядки, - и стала уже просто доброй традицией. И таких новых традиций, скрепляющих дружбу между африканскими беженцами и местными лохами, возникло уже несколько. Например, половозрелые особи повадились ходить в городской парк, где очень этнографически экзотично знакомятся с местными девушками, после чего между кавалерами из Ливийской пустыни и местными самцами возникают шутливые перебранки, переходящие в озорную поножовщину и иногда в потешную огнестрельщину – что, конечно же, благотворно влияет на крепнущие день ото дня отношения между такими разными народами…

Полиция охотнейше участвует в этих народных гуляниях и с упоением гоняется за шаловливыми ливийцами, тунисцами и суданцами по тенистым сосновым борам и березовым рощицам, где те стремятся укрыться с одеждой и едой, найденной в дачных домиках такародян.

Иногда возникают ну совсем уж курьёзные случаи. Например, однажды во время чтения набожными беженцами Корана из него выпали несколько банкнот и находчивые ливийцы тут же устроили такую себе ролевую игру - будто бы они выясняют, кто же является истинным владельцем Корана и, соответственно, чья это заначка из него просыпалась… Резня длилась, в общем-то, недолго, но полиция успела добавить веселья, запустив в толпу резвящихся арабов пару-тройку слезоточивых джинов…

Мы спрашиваем Ахмата о его дальнейших планах и Ахмат охотно делится ними с нами. Оказывается, Ахмат очень хочет попасть в Великобританию, но для этого ему нужно попасть сначала во Францию, откуда он собирается по Евротоннелю пробраться в старую добрую Англию, славящуюся своей гомотолерантностью и скинхэдами одновременно.

Мы спрашиваем у Ахмата, почему он так стремится именно в Соединённое королевство… Неужели ему не хотелось бы осесть в какой-нибудь тёплой стране, на берегу его родного Средиземного моря – в Греции, например? Ахмат улыбается и объясняет, что в Греции ему не нравится – практически всё уже засрано всякими приблудными сирийцами, тунисцами и эфиопцами, которые ведут себя просто омерзительно и ему за них очень стыдно. Мы согласно киваем головами – действительно, ситуация на греческих и итальянских островах тяжёлая, как запах мочи в историческом центре города Кос, что находится на одноимённом острове. Но мы-то знаем, что греки сами виноваты, что ухитрились за пять лет просрать на хрен свою могучую экономику и теперь у них нет денег даже на биотуалеты для дорогих гостей…

Но что же всё-таки влечёт Ахмата на прохладный остров на северо-западе Европы?

Ахмат мечтательно смотрит куда-то вдаль, а потом ласково прищуривается на нашего видеооператора.

- Помнить, как резать в Лондон английский солдат? Тоже блондин, как ты…

Мы киваем - конечно, мы помним эту странную историю, случившуюся в Лондоне 22 мая 2013 года. Британский военнослужащий зачем-то напал на мирно проходящих мимо него сомалийских аспирантов-археологов, которые несли сдать в Британский музей только что найденные на раскопках древние мачете.

Как все знают, реакция сомалийских учёных на дикую агрессию английского вояки была на редкость толерантна и сдержанна – с разбушевавшимся 19-летним ветераном-головорезом, возвращавшимся в казарму после какого-то гнусного милитаристского извращения, провели 20-минутную воспитательную беседу, в результате которой прожжённый убийца, вскормлённый британской военщиной, выхватил мачете из слабых учёных ручек и, терзаемый муками совести, профессиональным ударом отсёк сам себе голову…

- Моя так делать не будет, - уверенно говорит Ахмат. – Моя любить Лондон и только взрывать немного всякие старые дома - парламент или собор святого Павла…

Мы догадываемся, что, скорее всего, Ахмат шутит, но выяснять это почему-то не хочется. Такое своеобразное чувство юмора вообще присуще этой древней североафриканской цивилизации и кто мы такие, чтобы осуждать?

Мы спрашиваем, не слышал ли Ахмат о ежедневном героическом подвиге народов Прибалтики и не хотел бы он связать своё будущее с будущим этих мужественных людей.

- Я слышать легенда о могучей державе, - кивает Ахмат. - Там плавать такой маленький рыбка, которых много-много пугать русские агрессор и те не пускать к себе в страну эта рыбка даже совсем дохлый и в маленький банках…

Ахмат неожиданно достаёт из какой-то складки своего тела розовый Apple iPhone 6 Plus (950 баксов на Амазоне, бесплатная доставка) и показывает нам фото кого-то мордато-бородатого.

- Мой пять братья уже там – Юрмала называется… Они очень-очень доволен – много-много белая женщина! И мало-мало белый мужчина, который все на фронт против русский агрессор каждый день! Пока они отражать агрессия, мой братья вдыхать много-много новой жизни в эта нация, брать часто-часто белый женщина и делать много-много новый граждан…

Ахмат очень выразительно показывает, как именно его братья будут вдыхать, брать и делать, и мы уже ничуть не сомневаемся, что очень многие жительницы Прибалтики почувствуют присутствие братьев Ахмата на себе в самом прямом смысле слова…

Лёгкий вечерний бриз доносит до нас тонкие ароматы свалки. Мы желаем Ахмату удачи и счастливого пути и начинаем бочком пробираться к нашей машине, у которой, как выясняется, уже зримо отсутствуют два колеса. Но, слава Аллаху, за жалкие 100 долларов Ахмат гарантирует их возврат. Мы соглашаемся и Ахмат что-то гортанно орёт – и тут же, из ближайшей синей палатки улыбающийся малец лет 12-ти выкатывает наши колёсики. Ахмат разводит руками – мол, детишки, что с них возьмёшь, они везде одинаковые! Ну, или почти везде…

Мы пожимаем Ахмату руку и Ахмат уходит от нас между сидящих возле палаток обитателей лагеря, которые радостно шарахаются от него – Ахмат, несомненно, пользуется искренним уважением своих соседей как человек добрый и справедливый. Он, кстати, успел рассказать нам, что порядок в лагере во многом определяется древними африканскими обычаями, которые он называет «понятия». Например, Ахмат никогда не забирает у соседей последнее – будь то еда, питьё или деньги. Как он объяснил, он поступает так потому, что по понятиям его племени не принято ходить друг к другу в гости просто так - всегда нужны повод или причина, чтобы зайти к соседу. А разве можно найти лучший повод для визита, чем отобрать остатки еды или последнюю рубаху?

Мы должны заканчивать наш репортаж…

И мы с огромным сожалением, наконец-то, прощаемся с замечательным человеком Ахматом-Лохматом-ибн-Ебритом, который проделал нелёгкий путь из простой ливийской тюряги до забытого Богом и Евросоюзом городка в Венгрии, где от его слова или настроения зависят судьбы сотен и даже тысяч простых африканских мордоворотов в брендовых шмотках, у которых никогда нет денег на еду, но всегда пополнены счета недешёвых мобилок.

Багровое солнце прячется за кучу мусора и становится немного грустно от расставания с нашим новым другом. Но мы знаем, что мы обязательно встретимся с ним где-нибудь на улицах Лондона, Берлина, Варшавы или Парижа… А если и не с ним, то точно с таким же отморозком, для которого может стать домом ваш двор, пляж бывшего роскошного курорта или лужайки городского парка.

Мы верим, что Европа ещё будет гордиться тем, что дала приют этим славным сынам Африки, которые испытывают такую глубокую благодарность к проявляющим нечеловеческую человечность европейцам, что, возможно, даже сохранят кое-кому из них жизнь, когда придёт время – а оно таки придёт, уж будьте покойны…

И как всё-таки символично, что за всё это торжество толерантности и гуманизма опять заплатят из своего кармана не премьер-министры, президенты и короли с королевами, а простые европейские налогоплательщики – ну разве это не ярчайший пример легендарной европейской солидарности, мульти-культурной толерантности и полной моральной безбрежности?

А ещё мы очень надеемся, что Ахмат однажды встретит здесь, на своей новой родине свою настоящую любовь… А, может быть, уже встретил?

И, будто подтверждая наши мысли, мы видим, как Ахмат почти отеческим пинком убеждает какого-то мальчишку привести к нему в палатку его сестру (а, может, и брата!), потому что приближается время ужина, а ужин у Ахмата ещё нужно заработать!

И это ещё один прекрасный древний обычай…

* * *

С вами были Шваркни Дьердь, Вмажь Золтан и «Грандаксин» производства Egis SA (Венгрия).

Венгрия, г. Такароди, западная опушка свалки.

(с) ovErnews, 2015.