Власть и народ

Дм. Добров • 29 сентярбя 2015 г.

За последние четверть века в мире произошли просто фантастического размера изменения, глобальные, но подавляющее большинство людей восприняло лишь внешнюю их сторону — ту, которая непосредственно касается их жизни. Даже многие прислужники власти и независимые аналитики, которым по роду деятельности положено вникать в происходящее, то ли не способны осознать происшедшее, то ли просто боятся об этом говорить. Поэтому складывается противоестественное положение, когда подавляющее большинство людей оценивает действительность неправильно, по тем критериям, которые заложены в их образовании или личном опыте, но которые с недавних пор стали недействительны… На сегодняшний день в этом и заключается латентный пока конфликт народа и власти, который обязательно вскроется, как гнойник.

Первым в мире идущие изменения заметил американский философ Френсис Фукуяма. В 1989 г. он написал для одного американского журнала статью со странным названием «Конец истории?» Мысль его была проста: либеральная демократия есть сиятельная вершина эволюции человечества, истории его как социального прогресса. Далее, в девяностых годах, Фукуяма естественным образом только укрепился в своем странном мнении и написал книгу «Конец истории и последний человек». Логично оценить эту книгу будет предельно трудно практически всем людям, даже хорошо знакомым с проблемой, коли есть такие, поскольку книга эта наполнена немотивированными или недостаточно мотивированными утверждениями, даже самым мироощущением автора как образованного представителя своего государства и общественного строя, той самой либеральной демократии. Поэтому даже не для осмысления идей Фукуямы (осмысление немотивированных утверждений не имеет смысла — их можно только впитать на основаниях идеологии), а для правильного их восприятия стоит примерить психологический метод, предполагающий рассмотрение не самих мыслей или вымыслов, а их отношения к действительности. Например, если кто-то скажет вам: «Ты дурак», то рассматривать вам следует не данное утверждение, которое с вашей точки зрения не имеет смысла и не может его иметь, а те черты действительности, от которых хулитель пришел к своему заявлению, или те, к которым он только придет от своего заявления. Обратите внимание, важным и основополагающим в приведенном примере является не самое заявление, а только то, о чем хулитель умалчивает… Критиковать самое немотивированное заявление бессмысленно и невозможно, но проследить его рождение, причины и предпосылки будет уже вполне разумно. Вообще, для уяснения действительности и рассматривать всегда следует действительность, а не описывающие ее вымыслы или мысли, глупые или гениальные, не важно.

Если вслед за западными исследователями, начиная от Гоббса или кого душенька пожелает, рассматривать человечество как совокупность исключительно социальных систем, не этнических, то вывод Фукуямы будет неизбежен на данном пути и даже банален: человечество в лице разных его социальных систем, несомненно, придет к некоторому лучшему устройству из всех возможных — лучшему с точки зрения отвлеченного разума, а затем неизбежно сольется в единый социум, как уже в начале девяностых годов полагал, например, Строуб Тэлбот, сокурсник Клинтона в Оксфорде, далеко не последний некогда человек в американской политике:

Все страны есть не более чем социальная условность… Как бы к ним не относились их граждане, сколь священными они бы ни казались, на деле все они – образования искусственные и временные… В ближайшие сто лет национальная принадлежность станет рудиментом; все нации и все государства признают единый, глобальный авторитет. Фраза, бывшая модной в середине двадцатого века – «гражданин мира»,– обретет к концу двадцать первого столетия свое истинное значение.

Цит. по: Патрик Дж. Бьюкенен. Смерть Запада: чем вымирание населения и усиление иммиграции угрожают нашей стране и цивилизации. М.: Аст, 2003.

Это и есть «конец истории», логическое ее завершение, остановка развития человечества за достижением блистательной вершины, либерального рая. Примечательно, что статья Тэлбота, на которую ссылается Патрик Бьюкенен, называется «Америка повсюду: рождение глобальной нации» — “America Abroad; The Birth of the Global Nation”. Под нацией, обратите внимание, здесь понимается исключительно социальная общность, как и под страной, которая есть «не более чем социальная условность», не этническая. Это общее, стойкое в поколениях и веках мироощущение Запада, начиная, пожалуй, даже не с Гоббса, а с рождения этого самого Запада (при Карле Великом, не раньше). Например, что есть католицизм с его объединяющим латинским языком, как не «социальная условность», если выражаться языком Тэлбота?

Опровергнуть Гоббса, Фукуяму, Тэлбота и вообще кого душенька пожелает из западных заклинателей социальной основы человечества можно только на основании развитых представлений об этногенезе, этническом развитии человечества, а не социальном, но на Западе нет ни одной именно этнической теории — совсем нет, даже намека на нее нет. Были, разумеется, у некоторых людей отдельные мысли о биологической природе этноса (данный подход считается почему-то расистским), но о физиологической природе его (рефлексной) нет даже намеков. Иначе говоря, западные исследователи даже приблизительно не понимают, что такое народ, полагая его лишь суммой социальных связей, по сути — идей. В действительности же народ определен системой рефлексов, стереотипом поведения членов его, в каковую систему рефлексов можно включить также язык общения, а социальные связи — это уже способ самоорганизации группы выживания, следствие ее образования, а не причина, как полагают западные исследователи. Как это ни дико, на Западе нет даже развитого понятия о рефлексах, каковое учение принадлежит И.П. Павлову (о нем, конечно, слышали, но и только). Вот так, единственное в мире учение о рефлексах принадлежит И.П. Павлову, а единственная в мире этническая теория — Л.Н. Гумилеву… И это огромный проблем в западном образовании, просто черная дыра.

Западная мысль предполагает неизменно, в поколениях и веках, что любой народ есть только социальная структура, плод «общественного договора» по Гоббсу или «социальная условность» по Тэлботу, все равно, а потому, если уж человечество, по стойкому мнению Запада, устроено исключительно на основаниях разума, оно должно выбрать лучшее в мире социальное устройство — западное. Это по-своему логично и даже нормально: даже самые жуткие дикари в джунглях Амазонки, несомненно, считают, что обладают лучшим в мире социальным устройством, вне которого люди просто не могут существовать… Меткое это наблюдение принадлежит Л.Н. Гумилеву:

Когда какой-либо народ долго и спокойно живет на своей родине, то его представителям кажется, что их способ жизни, манеры, поведение, вкусы, воззрения и социальные взаимоотношения, т.е. все то, что ныне именуется «стереотипом поведения», единственно возможны и правильны. А если и бывают где-нибудь какие-либо уклонения, то это – от «необразованности», под которой понимается просто непохожесть на себя. Помню, когда я был ребенком и увлекался Майн Ридом, одна весьма культурная дама сказала мне: «Негры – такие же мужики, как наши, только черные». Ей не могло прийти в голову, что меланезийская колдунья с берегов Малаиты могла бы сказать с тем же основанием: «Англичане – такие же охотники за головами, как мы, только белого цвета». Обывательские суждения иногда кажутся внутренне логичными, хотя и основываются на игнорировании действительности. Но они немедленно разбиваются при соприкосновении с ней.

Л.Н. Гумилев. Этногенез и биосфера Земли. М.: Институт ДИ-ДИК, 1997, стр. 41.

Проблема, впрочем, заключается вовсе не в опровержении социальной основы человечества, а в том, что пока события в мире развиваются отчасти именно так, как представляется Фукуяме и Тэлботу,— идет объединение мировых элит на основаниях идеологических и экономических, т.е. в целом социальных. Сегодня национальные элиты всех развитых стран — т.н. Большой двадцатки — в той или иной мере разделяют идеологические и, главное, экономические установки западной либеральной демократии. И если идеология кое-где еще хромает, например далеко не все элиты признают возвышенный характер половых извращений, то экономически национальные элиты уже едины. Например, они уже готовы создать общее мировое правительство, пока чисто техническое — Глобальный инфраструктурный центр, который будет предназначен для облегчения приватизации инфраструктуры национальных государств, см. ст. «Глобальная экономика».

Суть упомянутого грядущего конфликта между элитами и народами заключается в том, что народы по-прежнему полагают свои элиты национальными, а не интернациональными, по сути единой уже мировой элитой, как обстоит в действительности. Большинству элит этот конфликт тоже неведом, ибо представители их вслед за своими западными кумирами полагают, что человечество имеет исключительно социальную основу — да, на фоне некоторых «социальных условностей», которые скоро уже отомрут, как предрек умный Тэлбот. В этом им, разумеется, вторят верные их прислужники, в том числе от науки.

Неожиданно мы столкнулись с тем, что в результате господства недействительных идей мир начал развиваться в противоречии с действительностью, этнической действительностью человечества,— именно это и есть тот самый набухающий либеральный гнойник, который неизбежно вскроется. И начало уже положено на Украине, где разгорелся конфликт — разумеется, не национальный, а социальный, по мнению мировых либералов. Например, почему наше руководство с маниакальным упорством пытается запихнуть русских с Донбасса на Украину, где ненависть к русским старательно разжигается уже четверть века? Понимают ли наши руководители, что национальность — это не «социальная условность», а физиологическая особенность человека, исправить которую не в их жалких силах? Нет, конечно, ведь надлежащего образования и понимания у них нет, а «европейское образование» талдычит о «создании новых наций», даже и единой «глобальной нации»…

Наши либералы, которые у власти уже почти двадцать пять лет, все это время проводят не просто интернациональную политику — антинациональную, которая, впрочем, направлена на благоденствие мировой элиты, в том числе нашей как неотъемлемой ее части. Мы вместе с миром движемся по пути, так сказать, антимарксизма: объединяются в мире не пролетарии всех стран, а буржуазия и бюрократия, которые оказались значительно более коммуникабельны, чем пролетариат. Первой же помехой объединению национальных элит стали катастрофические события на Украине — народное восстание русских против национального угнетения… Либеральный гнойник уже начал вскрываться, а окончательное его вскрытие по всему миру, Третья мировая война, произойдет тогда, когда народы мира осознают, что элиты их уже не просто интернациональны, но антинациональны. Впрочем, гражданская война в каждой стране на данном пути не обязательна: начнется она только в тех странах, где элиты не смогут осознать своего патологического поведения и резко отыграть в политике назад, в рамки национальных интересов, как это случилось на Украине, элита которой решила воссоединиться с европейской вопреки национальным интересам Украины.

Сегодня многие люди, живущие в либеральных странах, не способны оценить антинациональную политику своих правительств только потому, что ни жизненный их опыт, ни образование не допускает такого вне коварного предательства своего народа, нормальным ходом вещей. Многие люди не понимают того обстоятельства, что современный либерализм — это феодализм. В разных либеральных странах современный либеральный феодализм имеет свои особенности, но везде политика проводится в интересах только правящего класса, исключительно. Например, среди либералов самой богатой и успешной страной в мире считаются США, но там десятки миллионов нищих, у которых нет ни малейшей перспективы выбраться из нищеты — только милость своих правителей. Подумайте, президент США Обама провел реформу здравоохранения, по итогам которой 8 – 10 миллионов современных рабов получили медицинскую страховку, т.е. возможность получать медицинскую помощь. И дело не в том, что на медицину не было денег, а в том, что это не отвечало «интересам США», если под США понимать только правящий класс.

Во всех без исключения либеральных странах, как и в США, существует безработица, в иных даже катастрофическая, но все они, как и США, с удовольствием принимают мигрантов, прибывших в поисках работы. Делается это, понятно, отнюдь не в национальных интересах, не в интересах народа, а в интересах правящего класса, который таким путем сокращает социальные расходы, в частности на образование и подготовку работников по специальности. Ну, зачем кого-то учить, тратить деньги, которые можно украсть, если подготовленные работники сами приедут к вам, гонимые нищетой или жаждой наживы? Если же они не имеют подготовки и даже образования, то хорошо будет и это: пойдут в самую низшую прослойку рабов, эксплуатировать которую можно беспощадно и безопасно, как, вероятно, полагают современные феодалы. Ну, какая разница, из какого народа набирать себе рабов, если любой народ представляет собой лишь «социальную условность»?

Посмотрите на экономическую политику любого либерального правительства: в чем заключается ее приоритет? Для всех без исключения либеральных правительств экономическим приоритетом является глобальный бизнес, транснациональный, конкуренцию которому неизбежно проигрывают национальные компании. Беспокоит ли это хоть одно либеральное правительство? Нет, ничуть. Наоборот, либеральные элиты всех стран объединяются на данных основаниях в рамках Всемирной торговой организации (ВТО), которая и призвана обеспечить господство транснациональному бизнесу даже в ущерб национальному. Например, у нас многие были против вступления России в ВТО, ибо это противоречит национальным интересам (нельзя с открытыми настежь рынками развивать экономику), но возражения были просто проигнорированы Путиным и его окружением. Даже необходимые для вступления в ВТО документы, ратифицированные партией Путина в Думе, не были переведены на русский язык, т.е. значительная часть депутатов их просто не читала. Подумайте, Путин даже депутатов своей партии считает рабами, которые обязаны повиноваться беспрекословно, и депутаты с этим почему-то согласны… Почему же согласны они быть рабами? Как это ни поразительно, рабами они стали потому, что не хотят быть рабами — хотят вырваться в правящий класс. И это очень мощный двигатель современного либерализма: не хочешь быть рабом — помогай эксплуатировать рабов, служи верно и, может быть, станешь господином. Разумеется, рабские ценности привлекают лишь людей определенного типа, дегенеративного; в любом либеральном обществе идет отрицательный социальный отбор. Именно поэтому среди либералов любой страны так много людей с психическими отклонениями, см. для примера статью о психических отклонениях Путина — «Психология Путина».

В силу отрицательного социального отбора любое либеральное общество является коррупционным: рабы, мечтающие стать господами, воруют со страшной силой, самозабвенно, а некоторые, вероятно, даже противоречиво полагают, что берут свое, законное. По той же причине ни в одном либеральном обществе нет и никогда не будет т.н. свободы слова: рабское большинство, занимающее места в больших СМИ, боится потерять работу или бизнес и никогда не критикует недостатки либеральной системы, даже если видит их (отдельных лиц им критиковать никто не препятствует, любых, это даже поощряется). По самой сути своей, по принципу построения, любое либеральное общество является рабским сверху донизу, но любое из них, как это ни поразительно, считает себя свободным и даже провозглашает главной своей ценностью достигнутую им свободу, причем совершенно искренне. Многие рабы даже искренне страшатся «диктатуры», «тоталитарного государства» и прочего, отрицательно оцениваемого господствующей либеральной идеологией, тоже дегенеративной, как и отрицательный социальный отбор либерального общества.

В силу отсутствия свободы слова и критики самой либеральной системы, а не отдельных ее проявлений любой народ, живущий под управлением либералов, дезориентирован политически. Да, он выбирает либералов, но иного выбора у него обычно нет — ни в США, ни где-либо еще, хотя отдельные непорядки наблюдаются практически везде, даже в США. Например, помянутый выше Патрик Бьюкенен третий раз (2000 г.) баллотировался в президенты США от третьей силы, независимой, какой-то Реформистской партии, но об этом мало кто узнал даже в США. Гипотетическая возможность победить либералов на выборах существует даже в США, но практически это невозможно. Под либеральным игом народ, повторим, дезориентирован обычно полностью, да и на телевидение противнику либералов попасть почти невозможно, разве случайно, да и сами либералы в силу своих психических отклонений нередко не отдают себе отчета в фактическом смысле своих действий.

Либералы придают выборам чрезвычайное значение, это даже один из магических их ритуалов, священных, но участвовать в выборах обычно может только тот, кто разделяет либеральную идеологию, что и понятно: к святыням чужих не подпускают. Чужие в лучшем случае остаются вне политики, даже если формально их не гонят, как Бьюкенена, а в худшем — вне закона. Либералы боятся их панически, полагая их служителями чистого зла, идеального, которые, именно из побуждений чистого зла, хотят уничтожить свободу… Отчасти они правы, ибо феодал в либеральном обществе и правда свободен от общества, от интересов его, но к большинству рабов это не относится: рабы либерального общества, наоборот, свободны от многих социальных достижений двадцатого века, например от медицинского обслуживания, всеобщего образования, восьмичасового рабочего дня и так далее. Тех же рабов либерализма, которых еще не полностью освободили от государственного социального попечения, непременно освободят в будущем, ибо мировой либерализм загибается и ему нужны ресурсы, в связи с чем на сходке либеральных авторитетов в Австралии в конце 2014 г. и было принято решение о приватизации государств см. ст. «Глобальная экономика». Впрочем, рабам говорят не это, а только то, что в «тоталитарном государстве» им может быть гораздо хуже, чем в либеральном, как убеждает их пропаганда. Этот самый нигилизм есть жесткая основа любой либеральной пропаганды: мы хорошие, потому что они плохие.

Либеральный нигилизм, крепко насажденный в сознание всем народам, находящимся под либеральным игом, опасен и для либералов: если появится новая дегенеративная политическая сила, конкурентная либералам или даже неолиберальная, то она неизменно будет действовать по той же методике: мы хорошие, потому что либералы плохие. Возможно это, впрочем, будет только на волне экономических бедствий, когда даже самые верные рабы либералов поймут, что господами при либеральном строе они не станут уже никогда и что бояться им уже нечего. Тогда либерализм может рухнуть мгновенно во многих странах, а выживет из либеральных феодалов только тот, кто первым предаст либеральные идеалы и, соответственно, примет за политический приоритет национальные интересы. Но многие ли из либералов способны на столь самоотверженный поступок даже ради собственного выживания? Свежо предание, да верится с трудом.

Катастрофическое падение либералов под воздействием еще более дегенеративной политической силы весьма вероятно потому, что любые здоровые начинания либералы неизменно подавляют, а значит, зародиться новая эта сила может только в дегенеративной либеральной среде, причем она тоже может быть международной. Это крайне нехорошо, но закономерно, ожидаемо и даже очевидно до некоторой степени: в мировой либеральной среде мы уже видим воочию «бурление говн» (например, разрушаются такие международные финансовые институты, как МВФ и ВТО, что видно по миллиардному «кредитованию» нищей Украины и наложенным на нас санкциям по политическим мотивам; правила игры исчезают на глазах, что сопровождается, вероятно, жуткой коррупцией системы даже на мировом уровне). Поскольку же любой либеральный народ дезориентирован политически за господством либеральной «свободы слова», то переход власти от либералов может быть непредсказуем в буквальном смысле, случаен. Да, либералы очень сильно боятся этого, но делают все, чтобы случилось именно так, ибо, повторим, далеко не все из них осознают фактический смысл своих действий. Ну, например, зачем они своими руками разрушают МВФ и ВТО? Разве это уже выгодно им?

Конфликт нашей страны с мировыми либералами обусловлен отнюдь не тем, что Путин отстаивает наши национальные интересы: плевать он на них хотел, что очевидно, например, по нежеланию его защитить наш народ от геноцида на Донбассе и действиям против т.н. Исламского государства на Ближнем Востоке, более, впрочем, рекламным. Подумать только, за наш народ Путин воевать не желает, боится даже обозначить национальные интересы России на Украине — миллионы русских, подвергающихся унижению за их национальность и язык, но за интересы мировых либералов на Ближнем Востоке наш президент просто рвется в бой, хотя более и на словах. Как же, ведь террористы из Исламского государства грубо нарушают права человека, а «наши украинские партнеры» — нет. Деятели «свободы слова» внушают несчастным нашим людям, что на Украине идет «гражданская война», а в Ираке действуют «террористы», хотя «наши украинские партнеры» хуже этих террористов намного: помимо обычного для тех и других убийства мирного населения по национальному или религиозному признаку и публичных казней «наши украинские партнеры» применяют еще и жестокие пытки, причем в массовом порядке. Но, увы, с нашей «свободой слова», представляемой в значительном их числе рабами, ничего не поделаешь: Путин очень хочет помириться с мировыми либералами, удержаться в мировой элите, но пока не может ничего сделать и, вероятно, не сможет… Собственно, это неизменный удел всех политических ничтожеств: не они ведут события за собой, а наоборот, события грубо тащат их на поводу, а иной раз и за шиворот.

Очевидная причина конфликта Путина с мировыми либералами заключается в том, что после присоединения Крыма, воспрепятствовать которому Путин не мог без риска для своей карьеры и потому возглавил его, либералы заподозрили Путина в отстаивании национальных интересов России, т.е. измене либерализму. Снять с себя эти подозрения, обоснованные или нет, Путин может только одним способом — сначала он должен позволить «нашим украинским партнерам» провести геноцид русского населения на Донбассе, а потом, разумеется, отказаться от «украинского» Крыма, «аннексированного» Россией, как утверждают «наши американские партнеры». Путин первым из мировой либеральной элиты должен будет сделать окончательный выбор между национальными интересами своего народа и интересами мировой элиты, пусть даже представленными в дегенеративном виде в силу ужасающей деградации либералов, набирающей силу в последнее время. Возможно, Путин и выбрал бы мировую элиту, позволив «нашим украинским партнерам» провести геноцид на Донбассе, но возвращение Крыма будет значить для него признание себя рабом, чего он не сделает никогда в силу крайне завышенной самооценки,— это совершенно невозможно в связи с его психическим состоянием. Он еще долго будет уклоняться от выбора, но в конце концов сделать выбор ему придется — если, конечно, его не опередят иные политические силы, сделав этот выбор за него. Тогда Путин не будет нужен уже никому, ни либералам, ни их противникам, ни даже нашему народу. Впрочем, тогда им заинтересуются уже судебные органы, причем не только наши…

К сожалению, власть и народ существуют у нас в разных измерениях, в разной действительности, хотя представители их в значительном своем числе полагают, что они удивительно едины. Увы, единство это носит недействительный характер, вызванный всего лишь дезориентацией народа, а точнее — «свободой слова». Нет, это не пропаганда в классическом смысле, а всего лишь рабское обожание: «Папа, умоляю! Скажи, какой ты гениальный!»— «Ну, что ж, если народ требует…»— «Папа! Народ жаждет!»— При этом, либеральный парадокс, заметное количество рабских обожателей Путина считает, что он и они вместе с ним отстаивают национальные интересы нашего народа.

Безусловно, обожание Путина вызвано по преимуществу отсутствием национальных интересов в политике России на протяжении уже четверти века, но здесь, к сожалению, происходит буквально то же самое, что случилось на Украине, где желаемые ценности вдруг стали действительными… Увы, это самообман, а украинский путь ведет только в ад. Политика заключается не в обожании отдельных личностей или даже своих карманов, как на Украине, а в проведении совершенно определенных идей развития. Единственная же действенная идея Путина — это восстановление советского экономического пространства, воплощение которой пока выглядит слишком жалко, чтобы обожать его за это… Это, кстати, тоже ведет к подозрениям со стороны мировых либералов в измене либерализму — в попытке восстановить «империю зла» как угрозу мировому либерализму. Ну, выше уже сказано, что всякое нелиберальное общественное и тем более этническое образование представляется либералам чистым злом — буквально демоническим. К сожалению, их сознание насквозь пропитано нигилизмом (негативизмом).

Таким образом, «конец истории» Фукуямы будет концом только самих либералов, а не истории: в худшем случае либералов будут вешать, рубить им головы и так далее, в связи с национальными предпочтениями каждой страны, пребывающей под либеральным игом, а в лучшем — судить за совершенные преступления и презирать, если оброненную либералами власть возьмет недегенеративная группа. Бог даст, отделаемся лучшим случаем… К счастью, мир не бесконечен, и бесконечно его грабить просто невозможно.