Лодка (корабль) стала активным фигурантом фольклорных текстов. Образ лодки можно обнаружить в разнообразных жанрах: начиная с виноградий и заканчивая былинами. Корабль является традиционным символом русского фольклора XVII-XVIII вв. Здесь оказались сосредоточены идеи, «отвечавшие всеобщей основной потребности того времени в движении и преображении. Культура, на которой основывалось народное сознание, знала один путь движения – движение от жизни к смерти и воскресению».
Т.А. Новичкова указывает, что «в древнейшей мифологической традиции корабль выступает обычно в двух обликах: как ковчег, в котором люди спасаются от потопа, и как корабль Арго, на котором избранные герои совершают чудесное плавание в таинственную Колхиду». Однако фольклорная традиция в большей степени заинтересована во втором из рассматриваемых образов: целый ряд эпических сюжетов репрезентирует плавание на лодке в качестве путешествия героев в потусторонний мир.
В виноградьях и колядках лодка сохраняет архаичную космологическую символику. Лодка здесь представляет собой основу ритуального пространства. Орнитоморфная природа образа объединяет космический низ (синее море) и небо. Образ корабля в колядках связан с образом мирового древа:
«На сивом море
Корабель на воде,
В том кораблейку
Трое воротцы;
В перших воротейках
Месячок светит.
В других воротейках
Соненько сходит,
В третех воротейках
Сам Господь ходит,
Ключи тримае,
Рай вотмикае».
В республике Марий Эл сохранились святочные игры с участием лодки (ботника). Аграрно-магическая природа ее (оживающий покойник символизирует прорастание озимых) уходила на второй план, в центре внимания – элементы игровые, комические. Главными действующими лицами становились рыбак и его жена. Рыбак сообщает жене о намерении умереть. Та причитает и отговаривает мужа от этой «затеи». Рыбак настаивает. Собираются соседи. Принимается совместное решение хоронить рыбака в ботнике (маленькой лодке), а обрядить при помощи рыбацкой сети. После исполнения шуточных причетов рыбак «оживал». Жена обращалась к нему с вопросом: «Ты куда?». Он отвечал с нарочитой грубостью: «Куда, куда, рыбу ловить!».
На русском Севере и Сибири в разряд виноградий, былин и исторических песен был включен сюжет о Соколе-корабле (летучий корабль), о котором было написано выше. Классический сюжет такого виноградья рассказывал о Соколе-корабле, который путешествовал двенадцать лет. Хозяином корабля был Илья Муромец, кормой управлял Полкан-богатырь, палубщиком состоял Добрынюшка, а накидчиком – Алеша Попович:
«Как по морю, морю синему
Ходил- гулял Сокол корабль
Немного-немало – 12 лет с половиною.
Двенадцать лет со полуночью.
Сокол-корабль на якорях не стаивал,
Желтых песков не хватывал,
Желтых песков – макарьевских.
А сам корабль был изукрашенной,
Золотым гвоздем сколоченной,
Нос-корма позолоченной,
Бока-то были взведены по-турскому,
По-турскому, по хранцузскому».
Первый такой текст был записан в 60-е годы XIX века М.Ф. Кривошапкиным и опубликован в его монографии «Енисейский округ и его жизнь». На Енисее Соколе-корабль изображался в центре бумажной рождественской звезды с носом в виде змея, на корме стояли богатыри, вокруг – звёзды, солнце и полумесяц. Песня о Соколе-корабле оказалась в XIX в. одной из наиболее употребительных колядных песен.
Сокол-корабль также активно фигурирует в былинах, возникших предположительно XVI-XVII вв. в период становления нового исторического фольклора. Б.Н. Путилов не без основания полагал, что былина о Соколе-корабле, как и сюжет «Илья Муромец и разбойники», возникла во второй половине XVI–XVII вв. Исследователь писал: «Они развивают традиции русского эпоса, но развивают их в условиях определенного распада эпической эстетики и сами являются проявлением и выражением этого распада». По мнению Б.Н. Путилова, «обе былины несут на себе яркий отпечаток южнорусского, позднего эпического творчества» . В.Ф. Миллер также считал, что сюжет «Илья Муромец на Соколе–корабле» возник в южной Руси – у казаков: «был когда–то сложен ими и от них пошел гулять по народу».
По Хвалынскому морю плывёт Сокол-корабль. На нём киевские богатыри: Илья, Добрыня, Алёша. Среди них (по некоторым вариантам) в качестве атамана оказывается на корабле Степан Разин. Илья Муромец вступает в противоборство с татарами и побеждает их. Основное содержание песни-были – торжественное выплывание корабля. Б.Н. Путилов утверждает, что сюжет о Соколе-Корабле характеризуется как поздний былинный, возникший в результате распада былинной эстетики.
В некоторый момент развития эпоса, становления исторического фольклора мотив «выплывания на корабле» становится достаточным для образования самостоятельного фольклорного текста. Он оказывается сильнее сюжетов о столкновении с врагами и победах над ними. При всей привычности для фольклора темы героических сражений, основными темами исторических песен является выплывание на корабле, лодке или струге. Корабельщиками в основном становятся Ермак или Пугачёв. В фольклоре редкий корабль не называется соколом. Вероятно, данное название пошло от разинского корабля «Сокол». «Роскошно убрав его шелками», Разин возвёл корабль в ранг фольклорно-исторических.
В русском эпосе корабль имеет такие же функции, что и во всём мировом фольклоре, и во всей мифологии. Корабль – средство перемещения в другой мир, прежде всего в царство смерти. Особенности мотива корабельного плавания вытекает из особых черт эпического персонажа. Так, например, персонажи новгородского фольклора (Садко, Василий Буслаев и др.) обладают кораблём. Как уже было сказано выше, к новгородским персонажам-корабельщикам примыкает былинный жених Соловей Будимирович.
В новгородском фольклоре можно отследить мотив спуска лодки (корабля) на воду. Это связано с идеей противопоставленности определённого персонажа некому обществу. Такой отторженный персонаж не тонет, а пытается подняться вверх по течению. Сокол-корабль в исторических песнях не видел берега тридцать лет.
Находясь на лодке, герой становится неуязвим. Так, например, Степан Разин чудом избегает смерти:
«Его хотели сжечь в корчме, но стена, около коей сидел Разин, осталась цела, и он уплыл на своей чудесной кошемке, ловя пули и кидая их обратно на берег».
Степан Разин наделялся способностью, отрезав щепку у липовой колотушки и бросив её в Волгу, превратить щепку в ладью с казаками.
Лодка здесь выступает в качестве волшебного предмета, в который превращается кусок кошёмки (войлока). Разин умирает тоже в воде, приплыв к камню на Дунае.
В результате анализа можно прийти к выводу о том, что для русского фольклора характерно представление о связи маргинальных социальных групп с лодкой и водным пространством («разбойничья» драма «Лодка»). Считалось, что «разбойники» имели чудесные «глухие лодки»: наполнив их добычей, они могли по подземным водам выплыть у «Бездонной ямы» в Казанском лесу. Лодка упоминается в фольклорном сюжете о разбойнике Кудеяре. Здесь она выступает в качестве волшебного предмета. Разбойник Кудеяр принадлежит к одному из самых популярных персонажей фольклора. Легенды о нем записаны во всех южных и центральных губерниях России – от Смоленской до Саратовской. Кудеяр, увидев погоню, бросал свой полушубок в воду, и тот превращался в лодку:
«И какою поганой силой владел: раскинет на берегу речки, озера, так, какого ручья, раскинет полушубок или свиту и ляжет спать; одним глазом спит, другим сторожит: нет ли погони где; правый глаз заснул – левый сторожит, а там – левый спит, правый сторожит – так вперемену; а как завидит где сыщиков, вскочит на ноги, бросит на воду полушубок, на чем спал, и станет тот полушубок не полушубок, а лодка с веслами; сядет Кудеяр в ту лодку – поминай как звали» .
В пьесе «Шлюпка», выросшей из разбойничьих песен, лодка рисуется на полу для обозначения сценического пространства.
Можно сказать, что ладьи и корабли, на которых изображаются разбойники и участники народных восстаний, сохранили традиционный смысл кораблей, плывущих от жизни к смерти.
В финно-угорской мифологии обнаруживается легенда о строительстве первой деревянной лодки. Герой эпоса Вяйнемёйнен строит лодку из дуба. Помочь ему вызывается мальчик Сампса Пеллервойнен. Прежде чем срубить дуб для постройки лодки, Сампса отвергает осину и сосну, и только третье дерево – дуб –становится судном Вяйнемёйнена. Но для спуска на воду песнопевцу Калевалы не хватило трёх слов. Для их поиска он спускается в Туонелу – царство мёртвых:
«Старый, верный Вяйнемёйнен,
Вековечный прорицатель,
Строит лодку заклинаньем;
Он челнок вбивает пеньем
Из кусков большого дуба,
Из частей его древесных.
Песню спел – и дно готово,
Спел еще – бока построил.
Третью песню спел – и сделал
Все уключины для весел,
Укрепил концы у ребер
И сплотил их сторонами.
Были сплочены уж ребра,
Были связаны друг с другом –
Трех словечек не хватило,
Чтоб устроить в лодке рейки,
Чтоб на киле брус окончить.
Чтоб скорее борт приделать.
Старый, верный Вяйнемёйнен,
Вековечный прорицатель,
Говорит слова такие:
«Вот настали дни несчастья!
Не спустить челна на море,
Новой лодочки на водных.
Он подумал и размыслил,
Где найти ему три слова,
Получить те заклинанья...».
В финно-угорских былинах и преданиях лодку как средство передвижения используют многие герои фольклора. На судне путешествует большинство героев «Калевалы» (Вяйнемёнен, Ильмаринен, Лемминкяйнен и др.), боги (Омоль, Шкай, Юмо, Юмын удыр и др.), богатыри (Эква пырищ, Куль-отыр, Стефан Пермский и др.).
Стефан Пермский по сути не является богатырём в классическом его представлении. Он был епископом Православной церкви, проповедовал христианство на землях коми и разработал для них первый алфавит. Коми сами наделили Стефана магическими и богатырскими элементами. В преданиях коми Стефан Пермский передвигается на лодке, с помощью лодки он творит свои чудеса. Так, например, он побеждает волшебника Мелейку, который гонит сусло для пива:
«Плывет Степан по реке Мозын и видит издали: на самом берегу реки гонит сусло для пива мезенский тун Мелейка. Степан сказал громко: «Сусло, стой, сусло, не беги!». В ответ на это Мелейка сказал подъезжающему к берегу Степану: «Коли сусло стой, то и лодка стой!». И сусло Мелейки, и лодка Степана одновременно остановились. Заклинания оказались одинаковой силы. Тогда Степан сказал: «Сусло, беги!». «Сусло бежит, тогда и лодка твоя побежит», – ответил Мелейка. И сусло потекло, и лодка Степана двинулась вперед».
Представленный сюжет весьма распространён в фольклоре коми в той или иной версии магического состязания двух колдунов. В итоге сусло перестаёт течь, лодка перестаёт идти, колдуны признают равную силу и снимают заклятия.
В волшебных сказках лодка в основном выполняет две функции. Первая – волшебное средство, попадающее в распоряжение героя:
«Колдун вышел на берег, нарисовал на песке лодку и говорит: «Ну, братцы, видите ли эту лодку».
Вторая – средство нанесения вреда. В сказках можно обнаружить весьма распространенный мотив спуска на воду лодки с младенцем. Также лодка традиционно выступает средством переправы. По словам Проппа: «переправа есть подчеркнутый, выпуклый, чрезвычайно яркий момент пространственного передвижения героя» [55]. Лодка или корабль, на котором отправляется герой, опять не совсем обыкновенный корабль. Это – летучий корабль:
«Увидишь перед собой готовый корабль, садись в него лети, куда надобно»;
«Вдруг лодка поднялась по воздуху, и мигом, словно стрела пущенная, привезла их к большой каменистой горе».
В.Я. Пропп предполагает, что летучий корабль эволюционировал из птицы, как и конь.
Греческие представления о переправе через реку с мрачным лодочником Хароном нашли отражения в волшебной сказке. Русская сказка сохранила одну частность – старик предупреждает героя:
«Есть на пути три реки широкие, на тех реках три перевоза: на первом перевозе отсекут тебе правую руку, на втором – левую ногу и на третьем – голову снимут».
Те же представления нашли своё отражение и у финно-угров. В могилу к хантам кладут лодку и нарты, а тело умершего отправлялось «на тот свет» летом в лодке, а зимой на оленьей упряжке. Куль-отыр (герой мифологии хантов и манси) получает от бога списки умерших и перевозит их на тот свет на лодке, в низовья Оби. Поэтому сон о лодке в мифологическом сознании хантов и манси сулил смерть (Куль-отыр везёт тебя на тот свет).
Можно сказать, что и сказочные сюжеты, в состав которых входит лодка, входят в цикл представлений о смерти.
Образ рыбы также активно фигурирует в русском фольклоре. Так, например, в преданиях хозяином рыбы и «рыбным пастухом» считают водяного. Он перегоняет стада рыб из одних озер и рек в другие, охраняет их, заключает с рыбаками договор и помогает им в ловле. Но если его «рассердить», он может спутать и порвать невод, наказать за ловлю рыбы ночью. Водяной и сам может появляться в облике рыбы, например, щуки, осетра или сома. При этом верят, что водяной может ездить на соме верхом, как на коне, что сом приносит водяному утопленников. Поэтому сома называют, как и водяного, хозяином, дядей, пугают им детей (полес).
Продолжение следует....
Оценили 16 человек
30 кармы