На пути к карманному Богу

В полку критиков Церкви прибыло, причем с неожиданной стороны. Если раньше этим отличались, в основном, неолибералы и «левые», то тут к ним примкнул один из главных медиа рупоров страны — ​Дмитрий Киселев. В двух подряд воскресных передачах он обрушивается на РПЦ за неприятие суррогатного материнства, зафиксированное в «Основах социальной концепции». При этом не Церковь требует отменить закон, позволяющий использовать суррогатную мать (Россия в данном случае одна из самых либеральных стран), а ее заставляют принять его как нравственную норму.

Г-н Киселёв берёт на себя смелость учить РПЦ нравственности и Слову Божиему. Вот что заявил телеведущий: «Мне представляется, что сейчас, на данном этапе существования Церкви, воля Божия — ​«плодитесь и размножайтесь» — ​вошла в противоречие с волей Церкви». Будто бы именно эти слова полностью исчерпывают волю Божию. Будто бы Церковь видит своей задачей мешать размножаться людям. Как напомнил протоиерей Александр Абрамов, эти слова из Ветхого Завета были произнесены до грехопадения, но уже затем, после изгнания из Рая, сказано: «В муках будешь рожать детей».

Главный же призыв Нового Завета к человеку заключается в спасении. Размножаться ведь прекрасно умеют и крысы, но если люди превращаются в них — ​разве христианина может радовать подобная плодовитость? И тем более, если количество отпрысков делается первичной целью жизни и даже идёт во вред духовному росту. Тут совершается опасная подмена: жизнь ради жизни тела вместо жизни ради спасения души.

В теме искусственного оплодотворения много нюансов и новшеств, и в целом православие не против соответствующей помощи деторождению, так как ЭКО само по себе не подменяет зачатие: решающий момент оплодотворения неподвластен технологии, и чудо жизни остаётся чудом. Но Церковь выступает против двух принципиальных моментов — ​убийства «лишних» эмбрионов из-за якобы их нежизнеспособности и использования посторонней женщины для вынашивания ребёнка.

Суррогатное материнство даже с общенравственных позиций во многом воспринимается как нечто противоестественное: утроба как инкубатор напрокат, ребёнок будто подкидыш у «наёмной мамы», кровные родители как арендаторы матки. Выхоженный «временной матерью» от яйцеклетки другой женщины и семени мужчины эмбрион — ​в итоге чей ребёнок? Всех троих родителей? Как он должен отличать «маму 1» от «мамы 2»? И ведь чаще всего о «наёмной матери» тут же забывают, хотя на глубинном уровне связь с ней у дитя остаётся.

О том Церковь и беспокоится, указывая в социальной концепции: «Эта методика предполагает разрушение глубокой эмоциональной и духовной близости, устанавливающейся между матерью и младенцем уже во время беременности». И тут же получает упрёк от Киселёва в отсутствии любви к человеку и даже в излишнем материализме: «Не кажется ли вам, что для Церкви такая позиция излишне материалистична, поскольку первичной здесь представляется именно телесная связь эмбриона с вынашивающей его женщиной, а не мечта генетических родителей и даже не их молитва, обращенная к Создателю?»

Однако, наоборот, Церковь противится коммерциализации деторождения, беспокоится о том, что суррогатное материнство, как очень дорогостоящая услуга, станет использоваться богатыми людьми, чтобы облегчить себе жизнь. К такой схеме прибегают чаще всего зажиточные супруги, не желающие ради рождения детей страдать и портить себе фигуру, потому они используют «наёмных матерей» из малоимущих. Не редки случаи, когда «суррогатных мам» нанимают сожительствующие гомосексуалисты, и те вынашивают им ребёнка (чьего?).

Отвратительно и то, что в процессе ЭКО врачи избавляются от «нежизнеспособных» эмбрионов, выбирая самого генетически здорового, и тут действительно один шаг до евгеники. Такое избавление ради одного малыша является убийством, сродни аборту. Радетелям же размножения как раз стоило бы озаботиться проблемой невынужденных прерываний беременности — ​сколько из-за этого не родилось соотечественников! Но тут Киселёв предлагает: «Эмбриончиков пусть церковь возьмёт» — ​глумление и смердяковщина. Или так: «Бог не говорил ничего против ЭКО».

И дело тут не только в «суррогатном материнстве» — ​проблема куда серьёзнее и масштабнее. Кому-то сильно хочется по примеру протестантизма сделать православную Церковь комфортной, чтобы она подстраивалась под сиюминутные желания граждан (причём, как правило, обеспеченных и изнеженных). Есть запрос сделать Бога ручным, карманным, чтобы в нужный момент Он благословил любую прихоть современного недоросля, любую технологию, которая облегчит и так поверхностную жизнь. Как показала история, это прямая дорога к отказу от Христа и того светлого, что ещё сохраняется в человеке — ​не через революционное богоборчество, а путём постепенной, внешне приличной секуляризации, омещаниваем живой веры.

Христианство не единожды сталкивалось с попытками «избранных людей» подстроить под себя Бога, и поскольку оно устояло в православии, то у нашей Церкви есть защита против подобных манипуляций. Более того, авторитет Церкви только вырастет, когда разные люди увидят её сопротивление коммерциализации деторождения. Смущает другое. Обычно гостелевидение защищало РПЦ от разного рода нападок, сейчас же оно само вдруг стало обвинять её в мракобесии и нелюбви к людям. В интересах кого это делается?

Эдуард Биров, газета «Культура»