Предшественники Дарвина в России. Кейзерлинг А. А. - Сандино

В очерке о своих предшественниках, который Дарвин поместил в виде вступления к своему сочинению «Происхождение видов», он упомянул между прочим о русском геологе, уроженце Прибалтики, Александре Андреевиче Кейзерлинге, который «высказал в 1853 г. мысль, что подобно тому, как некоторые болезни, обязанные своим происхождением миазмам, возникали вновь и быстро распространялись по всему свету, так в известные эпохи и зачатки существующих видов могли подвергаться химическому действию некоторых специфических, их окружающих, молекул и давать начало новым формам».

Статья Кейзерлинга, на которую сослался Дарвин, была напечатана во французском геологическом журнале, доступном только специалистам; русской читающей публике она осталась почти неизвестной. Считаем нелишним ознакомить с нею читателей, сообщив предварительно некоторые сведения о жизни и деятельности автора.

Александр Андреевич Кейзерлинг родился 15 августа 1815 г. в Курляндии, в семье немецкого происхождения. Его предки несколько столетий жили в Прибалтике, и перешли в русское подданство после завоевания этого края Петром I. Кейзерлинг получил высшее образование в Берлинском университете. Находясь за границей, он знал лично многих выдающихся естествоиспытателей своего времени: Александра Гумбольдта, Иоганесса Мюллера, Леопольда Буха, Теодора Шванна и др. Кейзерлинг специализировался по геологии и, после возвращения в Россию, принял участие в нескольких геологических экспедициях, в том числе в знаменитой в летописях геологии русской экспедиции Мурчисона в 1841 г.

Эта экспедиция, задуманная очень широко, с привлечением ряда иностранных специалистов, требовала значительных средств и административной помощи со стороны русского правительства. Кейзерлинг сыграл большую роль в деле организации этой экспедиции благодаря своим личным связям с крупным сановником того времени — министром финансов Канкриным, который фактически держал в руках денежные фонды государства.

Зинаида Егоровна Кейзерлинг, ур. Канкрина (1821—1891), фрейлина, с 1844 года жена графа Александра Андреевича Кейзерлинга (1815—1891).

В состав экспедиции, кроме Мурчисона и Кейзерлинга, вошли: геолог Вернейль (француз), зоолог Блазиус (немец) и молодой инженер Кокшаров, впоследствии известный минералог, член Академии наук. Экспедиция началась с весны 1841 г. исследованием Прибалтийского края. Затем экспедиция через Петербург и Москву направилась к Казани и Нижнему Новгороду. Обследовав район Пермской губернии, экспедиция достигла Урала. Здесь ученые разделились на две части: одни обследовали азиатское, а другие — европейское подножие хребта. Мурчисон и Вернейль осмотрели южную и центральную часть обширной площади к западу от Оренбурга, содержащую медно-песчаные руды. Изучив возможно тщательно встречавшиеся на этом пространстве отложения, Мурчисон нашел, что осадки эти невозможно отнести ни к одной из установленных ранее систем, и предложил назвать вновь установленную систему — пермской.

Пока Мурчисон и Вернейль занимались исследованием пермской системы к западу от Оренбурга, Кейзерлинг самостоятельно объехал киргизские степи между Оренбургом и Астраханью. Здесь он обследовал две отдельно стоящие горы Богдо, издавна привлекавшие внимание естествоиспытателей, но еще мало и неточно описанные.

Северный отряд экспедиции обследовал между тем каменноугольные, юрские и меловые отложения по берегам Волги — от Самары до Сарепты. После этого экспедиция осмотрела степь между Волгою и Манычем, устье Дона и берега Азовского моря и целый месяц исследовала Донецкий каменноугольный бассейн. Надо заметить, что эта экспедиция была обставлена превосходно в материальном отношении. Благодаря предписаниям правительства, местные власти всюду оказывали ей свое содействие людьми и транспортом.

Заметим, что в то время еще не было железных дорог, и все разъезды совершались на лошадях или водным путем — на парусах и на веслах. Помогали успеху дела и особенности русского народного характера, о которых с удивлением упоминает Мурчисон в своем описании этого путешествия: «Обращаясь к отличительной черте русского народного характера — твердой воле, не знающей никаких преград, мы обязаны упомянуть, что на все нетерпеливые возгласы путешественников: «вперед» мы получали всегда один и тот же веселый ответ: «можно». Посреди такого народа исчезает и самая мысль о невозможностях и затруднениях. Если встречался сломанный мост, тотчас же на его месте появлялся новый, будто выстроенный чудом. Было ли русло какого-либо потока маловодно, он чудом превращался в судоходную реку. В мелководье крестьяне перетаскивали лодки волоком, оживляя тяжкий труд громкими песнями. Стояла ли сухая погода или мокрая, знойная или холодная, мы никогда не слыхали ропота, и «можно» было единственным ответом этих необыкновенных людей».

На обработку результатов этой экспедиции, в чем Кейзерлинг принимал деятельное участие, ушло несколько лет. В 1842 г. он ездил для этой цели во Францию и в Англию и по возвращении в Россию пожертвовал свою обширную палеонтологическую коллекцию в музей Горного института. В 1845 г. вышло в Лондоне объемистое двухтомное описание этого знаменитого путешествия. В 1849 г. этот труд появился и на русском языке в переводе горного инженера Александра Озерского под заглавием: «Геологическое описание Европейской России и хребта Уральского, на основании наблюдений, произведенных Р. И. Мурчисоном, Э. Вернейлем и А. Кейзерлингом».

Во второй том перевода Озерского вошло описание Тиманского горного хребта, изученного Кейзерлингом во время его путешествия в Печерский край. Это путешествие он предпринял в 1843 г., использовав при этом опыт, который он получил в результате участия в экспедициях Мурчисона. Описание этого безлюдного, необитаемого края Кейзерлинг издал в 1846 г. и получил за него от Академии наук полную Демидовскую премию. Кейзерлинг принадлежал к тому поколению старых натуралистов, которые еще могли заниматься одновременно несколькими отраслями естественных наук. Основной специальностью Кейзерлинга была геология и палеонтология, но он занимался, в сотрудничестве с Блазиусом, также зоологическими работами. Под конец жизни он заинтересовался систематикой папоротников и выпустил в 1875 г. специальную монографию. Кейзерлинг поддерживал дружеские связи со многими крупными натуралистами Европы. Он пользовался большим авторитетом среди английских и французских геологов. Дарвин относился к Кейзерлингу с большим уважением и прислал ему, по выходе в свет, первое издание своего сочинения «Происхождение видов». Из русских ученых Кейзерлинг был наиболее близок с Карлом Бэром и считал себя его единомышленником в науке. В 1887 г. был торжественно отпразднован 50-летний юбилей научной деятельности Кейзерлинга, в котором приняли участие почти все русские научные общества и учреждения.

Кейзерлинг скончался 8 мая 1891 г., 76 лет от роду, в Эстонии.

Перейдем теперь к рассмотрению статьи Кейзерлинга об эволюции, которую отметил Дарвин. Называется она «Заметка о последовательном появлении организованных существ» (Note sur la succession des etres organises.—Bull, de la Soc. Geologique en France, т. X, 1852-1853, стр. 355—358).

«Исчезновение и последовательное появление организованных существ, — так начинает Кейзерлинг свою статью, — явление настолько значительное и одновременно настолько удивительное, что, несмотря на свою запутанность, оно непреодолимо привлекает внимание натуралистов. Гипотезы, выдвигаемые по этому вопросу, хотя они носят случайный и неполный характер, тем не менее, представляют известный интерес, так как они в какой-то мере дают разъяснение этой проблемы, разрешить которую сколько-нибудь удовлетворительно на данном этапе наших современных знаний весьма затруднительно».

Тем не менее, Кейзерлинг делает попытку разрешить эту проблему, причем выдвигает в качестве предпосылок соображения материалистического характера. По его мнению, в процессе видообразования действуют причины либо чисто физического, либо химического порядка, причем последним он придает преимущественное значение: «Мы убеждены, — пишет он, — что химическая конституция зародышевых элементов регулирует поведение и количество частиц, образующихся в процессе роста. Таким образом, изменение в интимной структуре этой химической формулы вида произвело бы преобразование вида. Таким было бы, например, воздействие чужеродных молекул, которые химически влияют на зародышевые элементы в тех случаях, когда дальнейшее развитие идет не прерываясь». Кейзерлинг допускает, что такими «чужеродными молекулами», которые могли влиять на видообразование, были мельчайшие частицы, плавающие в атмосфере; они воздействовали на зародыши живых тел и направляли известным образом их развитие. В результате таких влияний могли возникать новые виды, отличные от прежних, но родственные им. «Гипотеза, которую мы предлагаем.. . — пишет автор, — допускает, что молекулы особого строения, способные изменять зародышевые элементы, время от времени распространялись вокруг нашей планеты».

Здесь Кейзерлинг находится в кругу представлений, очень популярных в его время, а именно, опирается на учение о так называемых «миазмах». Дело в том, что в первой половине XIX в., когда бактериологии еще не существовало и истинные причины инфекционных эпидемических заболеваний были совершенно неизвестны, врачи и натуралисты были убеждены, что зародыши заразных болезней носятся в воздухе, причем движутся воздушной полосой. Такая полоса и получила название миазмы. Веру в существование такой миазмы особенно укрепляли ученых наблюдения над течением холеры. Дело в том, что холерную эпидемию нельзя было удержать никакими карантинами. Она внезапно перескакивала через них и появлялась в таких местах, где до того никаких случаев холеры не было и куда никто из посторонних лиц не приезжал.

Эти факты привели ученых к мнению о распространении холеры по воздуху. Много споров вызывал вопрос, являются ли частички, несомые миазмой, веществами неорганического происхождения, или живой заразной материей.

Отражением этих воззрений и является гипотеза Кейзерлинга. Он предположил, что раз такие миазмы существуют и появляются на земном шаре в разные эпохи периодически, то они должны были появляться и в геологические периоды жизни Земли. Поскольку такие миазмы вызывают весьма серьезные последствия для жизни и блага живых организмов, то влияние миазмы на зародыши живых существ могло быть настолько действительным, что влекло за собой стойкие наследственные изменения, которые давали начало новым видам, близким к предыдущим, но отличающимся от них. В то же время другие ряды организмов, менее устойчивые, истреблялись нацело, и таким образом происходила смена флор и фаун на Земле.

Такова гипотеза видообразования, предложенная Кейзерлингом в 1853 г. Она достаточно фантастична, но согласована с научными представлениями того времени. Само собой разумеется, что когда пало учение о воздушных миазмах, рушилась и эта гипотеза. Таким образом, по мысли Кейзерлинга виды изменяются не в силу каких-либо внутренних присущих им свойств, а исключительно в силу воздействия внешних факторов — различных миазмов. Однако в данном случае эти факторы вымышленные, несуществующие.

Не лишено интереса, что Ламеттри в своем известном сочинении «Человек — машина» высказывает мысль, несколько напоминающую идею Кейзерлинга, что на строение органических тел «влияет хаос из различных элементов, которые носятся в бесконечном воздушном пространстве». По Кейзерлингу, миазма действует не на взрослые формы, а на зародыши (les germes, les elementes de germination). Это он повторяет во многих местах. Кроме того, это действие является, повидимому, не длительным, как, например, влияние почвы или климата, а скорее преходящим, может быть даже однократным, так как сама миазма — явление временное. Следовательно, перерождаются эмбриональные формы. Что касается учения Дарвина, то гипотеза Кейзерлинга имеет с ним только то общее, что в обоих случаях фигурирует изменяемость видов. В остальном гипотеза Кейзерлинга очень далека от учения Дарвина. Поэтому, когда появилось это учение, друзьям и знакомым Кейзерлинга было очень интересно узнать, как он относится к дарвинизму и разубедился ли он в своих собственных взглядах на факторы эволюции.

Биографы Кейзерлинга сообщают, что он довольно охотно вел устные беседы на эту тему, однако написать свои соображения по поводу учения Дарвина всегда отказывался, несмотря на усиленные просьбы. Наконец, в 1888 г., уступая желанию своего сына, он изложил свои взгляды на этот вопрос в двух длинных письмах к сыну, написанных в декабре 1888 и в мае 1889 г.

Из этих любопытных документов, написанных почти через сорок лет после появления статьи Кейзерлинга, о которой упомянул Дарвин, видно, что маститый ученый, которому было в то время 73 года, отказался от своей гипотезы происхождения видов путем воздействия на них мельчайших миазматических частичек, притекающих из внешней среды.

К учению Дарвина Кейзерлинг отнесся с большим сочувствием. По его мнению, дарвинизм очень удачно объяснил множество биологических фактов, хотя у него нет уверенности в том, что учение Дарвина разъяснило все вопросы видообразования. «Однако учение Дарвина, — пишет Кейзерлинг, — без существенного изменения его основ, по видимому, вполне может быть развито до такой степени, чтобы объяснить также и то, что до сих пор не имело объяснения».

Кейзерлинг отдает также должное эрудиции Дарвина и его добросовестности как исследователя. Он отмечает, что это учение прекрасно обосновано наблюдениями и опытами, весьма основательно трактует вопрос о происхождении рас и разновидностей и смело подходит к происхождению систематических видов. Тем не менее, учение Дарвина является, по мнению Кейзерлинга, пока лишь гипотезой, требующей дальнейшей проверки и разработки.

Отношение Кейзерлинга к дарвинизму видно, между прочим, из его отзыва на книгу Н. Я. Данилевского «Дарвинизм» (1885), представленную в Академию наук на премию. В этом объемистом трактате, очень нашумевшем в свое время, Данилевский поставил целью опровергнуть дарвинизм как «лжеучение». Академия послала книгу на отзыв Кейзерлингу как своему члену-корреспонденту. Отзыв был отрицательный. «Дарвинизм сейчас, — так писал Кейзерлинг, — единственное учение, решающее задачу о происхождении и уничтожении видов. Для доказательства своей теории Дарвин не мог пользоваться только явлениями, происходящими на наших глазах...»

Книга, по мнению Кейзерлинга, не заслуживает премии, так как «результаты, полученные Данилевским, для науки весьма незначительны». Возвращаясь к статье Кейзерлинга, отметим весьма любопытные рассуждения его на тему о том, шла ли органическая эволюция путем мелких непрерывных изменений, как учил Дарвин, или процесс перехода одного вида в другой совершался прерывисто, скачками. «Дарвинисты, — пишет Кейзерлинг, — склоняются к первому предположению и верят в него твердо и неуклонно, однако не приводя никаких доказательств. Изречение: «природа не делает скачков» — пользуется среди них большим весом. Однако они забывают, что самый ничтожный сдвиг в зародышевых элементах может повести к значительным отклонениям при дальнейшем ходе развития и при образовании окончательных форм... В хроматине, — указывает далее автор, — можно не заметить сколько-нибудь заметного скачка, но в конечных формах скачок может быть. Целый ряд других явлений свидетельствует о скачкообразном развитии (sprungweise Differenzierung) растений и животных».

Отсюда видно, что Кейзерлинг, разделяя в целом воззрения Дарвина, не был, однако, сторонником постепенной непрерывной эволюции видов, но придерживался гипотезы скачкообразного развития: «Животный и растительный мир на земле, — говорит Кейзерлинг в другом месте, — поднимался ко все более высокой и все более дифференцированной организации по ступеням, а не по косвенной плоскости». Сдвиги, в результате которых возникают новые формы, происходят, по мнению Кейзерлинга, «не беспрерывно, но ритмически».

«Я думаю, — пишет Кейзерлинг, — что три предпосылки, выдвинутые Дарвином — изменчивость, отбор и наследственность — действуют подготовительно — пока после длинного ряда изменений в зародышевых элементах совокупность этих изменений не достигнет известного предела». Тогда вид начнет размножаться «в некотором новом ритме», т. е. превратится в новый вид, либо прекратит свое существование. Несомненно, Кейзерлинг связывал такие изменения и превращения с соответствующими изменениями во внешней климатической среде. Органические тела были подготовлены, по его словам, предшествующими изменениями земной поверхности. Первое появление цветковых растений вместо занимавших ранее исключительное положение споровых растений объясняется физическими и химическими влияниями извне, которые обусловили смену видов и т. д. Идентичность же развития флор и фаун на всем земном шаре и их последовательность Кейзерлинг объясняет тем, что жизнь на Земле развилась из однородного исходного материала — примитивных клеточных элементов или протопластов. Надо заметить, что изложение Кейзерлинга не всегда достаточно ясно и отчетливо. Однако в целом его биологические воззрения представляют несомненный интерес, тем более, что никогда не были предметом изучения в нашей литературе по истории биологии.

Автор: Райков Б.Е.

Мурчисон, Р.И. Геологическое описание Европейской России и хребта Уральского. На основании наблюдений, произведенных Родериком Импеем Мурчинсоном, Эдуардом Вернейлем, Александром Кейзерлингом. Ч. 1. [Геологическое описание Европейской России] / Пер. с англ. яз., с прим. и доп. Александром Озерским. - СПб. : в тип. И. Глазунова и К°, 1849. - XXV, 1141 с. Ссылка.

Мурчисон, Р.И. Геологическое описание Европейской России и хребта Уральского. На основании наблюдений, произведенных Родериком Импеем Мурчинсоном, Эдуардом Вернейлем, Александром Кейзерлингом. Ч. 2. [Уральский хребет, Тиманские горы, наносная почва России] / Пер. с англ. яз., с прим. и доп. Александром Озерским. - СПб. : в тип. И. Глазунова и К°, 1849. - [4], XI, 649 с. Ссылка.

Fossile Mollusken. In: A. Th. v. Middendorff's sibirische Reise. 1848. Bd. I. Th. I. St. Petersburg. Ссылка.

Известия геологического комитета. Граф Александр Андреевич Кейзерлинг. Некролог. Ссылка.

Знаменитые микробиологи. Первые микробиологические открытия