В начале ноября глава Союза добровольцев Донбасса Александр Бородай получил нечаянную славу в соцсетях после публикации аудиозаписи его разговора с подчинённым. В нём он рассказал нелицеприятную и жесткую правду о тех, кто идёт на войну. В беседе с Царьградом глава СДД затронул новые вопросы – о выгорании, жестокости командиров и комплектовании Вооружённых сил.
Выгорание до презрения к жизни
Люди действительно выгорают на войне довольно быстро. Об этом как никто другой знает глава Союза добровольцев Донбасса Александр Бородай.
"Я выпроваживал своих замов из бригады. Когда я вижу, что у человека глаз перестаёт гореть, что он уже навоевался. Моя бригада очень сильно потеряла в личном составе в июле-августе. Очень многие люди в апреле 2023-го заходили под меня, просто шли за командиром, как это бывает в добровольческом движении. Это же феодальное ополчение, есть лидер – под него собираются рыцари, каждый со своим копьём, которое состоит из пехоты, лучников. И в 2014 году было абсолютно то же самое. И тогда люди собрались – они служили контракты, шесть месяцев. Потом очень многие пролонгировались и отслужили ещё три, получилось девять. Потом они привыкли и отслужили ещё шесть. Получилось 15 месяцев. 15 месяцев, я вам хочу сказать, даже для очень крепкого, устойчивого ветерана это прямо очень много. И когда у меня люди после 15 месяцев массово начали выходить, я им не то что плохого не могу сказать, я им говорил: "Спасибо, идите. И не надо мне рассказывать, что вы вернётесь через месяц. Не надо возвращаться через месяц". Потому что месяц отдыха – это очень мало. Если война будет продолжаться – вернитесь месяца через три, через четыре, через пять. Когда вы реально решите свои проблемы, которые у вас у всех есть, дома. У кого жена, у кого дочь, у кого здоровье, у кого ипотека, у кого суд, у кого там… Неважно. У каждого есть какая-нибудь проблема, которой надо обязательно заняться.
Им надо просто выдохнуть. И месяца недостаточно для этого. Двух недель, которые даются в отпуске после шести месяцев контракта, это просто даже несмешно – точно не хватает, никому. Это абсурд. Поэтому люди выгорают. И тех, кого держат на войне бесконечно, они выгорают очень сильно. До психических расстройств, до самоубийств, до полной апатии. И тут даже не презрение к смерти возникает, а презрение к жизни. То есть человеку уже всё равно, живёт он, умер он, вообще что с ним происходит. И все вытекающие из этого дальше пороки тоже начинают наслаиваться: алкоголизм, наркотики, которых, как вы понимаете, в тех регионах более чем достаточно".
Не лобио кушать
В этой войне у пехоты ужасная роль, признаёт глава СДД.
"Прямо совсем тяжелая. Намного тяжелее, чем в прошлых войнах. Я могу конкретизировать и объяснить, почему.
Отношение к людям. Да, я сам в том разговоре, который слили в сеть, употребил термин "мясо". И когда мне говорят "Вы же там обвиняете командование", я говорю: нет, я не обвиняю командование. Всё честно. Командование, руководство, и вообще страна в целом с нами, добровольцами, заключили честную сделку.
С рациональной точки зрения, я напоминаю, власть не должна любить отдельного человека. У нас всё время люди очень хотят, чтобы власть непосредственно персонально их любила бы. Но нет, такого никогда не было и не будет. Природа власти другая. Власть – это вообще легитимное физическое насилие, я напоминаю. И если хорошая власть существует, которая заботится о стране и будущем, то она заботится о стране с точки зрения всеобщего блага.
Поэтому когда в соцсетях пишут "наши мальчики на СВО", мне, извините, очень сильно хочется смеяться. Я знаю список людей, которые к нам заходят, повторно контрактуются, на третий контракт заходят, я вижу, какие наши "мальчики", каких годов они рождения. Я так беру и вычёркиваю из списка реально одного хорошего "мальчика", который у нас два контракта отслужил, но я считаю, что уже хватит ему служить. Потому что у меня сейчас нужда, прежде всего, в пехоте, и мне такой пехотинец не нужен, потому что он "юный мальчик" 1953 года рождения. Он Сталина застал, понимаете, да?
Так что вот этим прекраснодушным дядям и тётям в тылу было бы неплохо уяснить одну простую вещь, какие мальчики за них на самом деле воюют. Или как Молчун, реально отличный разведчик, по-моему, 1965 года рождения примерно. Он ещё бегает пока. Бывают отдельные такие экземпляры человеческие. Я помню, шёл к нам такой вот крепкий старикан. И мне звонит начальник штаба корпуса и говорит: "Слушайте, Александр Юрьевич, я посмотрел, заново контрактуются, но вот этот-то совсем, может, вычеркнете его?" Я говорю: "Не-не-не, его вычеркивать не будем, он мне как раз очень подходит. Вы ж его биографию-то смотрели? У него там четыре мокрухи, понимаете. Так что умеет, любит, практикует. Мне такие кадры нужны".
Это же война. Как говорил покойный ныне известный грузинский боевик Джаба Иоселиани, "война – это вам не лобио кушать". И люди на неё приходят соответствующие. Не мальчики в розовых штанах. И да, мы сами довольно циничные люди. И командиры у нас, старшие, в генеральских погонах, тоже циничные люди. Поэтому им иногда бывает проще и лучше относиться к людям как, если угодно, к мясу. Нельзя их в этом обвинять, потому что они, извините, дырки затыкают в линии боевого соприкосновения. И у них нет другого функционала. Они не омбудсмены, которые защищают права и свободы. Они генералы, у которых есть одна функция – выполнение боевых задач. И это одна-единственная основная функция. А всё остальное, и человеческие отношения, и прочие прекрасные достоинства, всё потом.
Какой бы ни был генерал, хороший, добрый, толковый, милый человек или злобный тролль, у него задача от этого не меняется, она одна и та же: они мясом затыкают дырки. И так было всегда. И так будет ещё. И ничего другого не происходит. Просто об этом, конечно, не принято сообщать обывателю. Потому что обыватель всплескивает руками и страдает от психического расстройства. Но так всегда было, понимаете, несколько последних тысячелетий.
Феодалы против капиталистов
Есть одна важная вещь, которая касается всего нашего большого армейского организма и вообще войны, которую мы ведём. Есть такая штука, как теория формаций, которая приписывается у нас исключительно по Марксу. На самом деле это не чисто марксистская теория. Напомню, формации у нас делятся на первобытнообщинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую и социалистическую с переходом в коммунистическую. В этой теории формаций всё-таки есть здравое зерно.
Давайте взглянем с этой точки зрения социального устройства на то, что представляет собой вот эта война. Посмотрите, как мы формируем наши Вооружённые силы на сегодняшний день, ту группировку, которая ведёт специальную военную операцию.
То, что у нас представлено добровольческим движением, – это, по сути своей, феодальное ополчение в чистом виде. Я могу очень долго рассказывать, почему это так, это даже не аналогия, а способ комплектования прямо такой. Поверьте мне, это типичное ополчение позднефеодального, такого кондотьерского периода. Я бы сказал, самого позднего периода, периода папаши Фрундсберга (Георг фон Фрундсберг, предводитель германских ландскнехтов на службе у испанского короля и императора Священной Римской империи Карла V – Ред.).
У нас сложилась корпорация – цех людей, которые воюют. И надо сказать, что воюют они за деньги. Такому меркантильному подходу, коммерциализации процесса, очень способствовала деятельность ЧВК "Вагнер" и непосредственно господина [основателя ЧВК Евгения] Пригожина. Но и до того, как это процесс был коммерциализирован, это тоже было феодальное ополчение, просто немного в другой форме – харизматический лидер, если хотите, князь, барон – кто угодно, старший командир, который под себя собирает командиров, рыцарей помельче, у каждого из которых есть свои рыцарские копья – то есть небольшие отряды бойцов. И вот на этом взаимодействии, на определённых договорных условиях, которые, как и положено в феодализме, работают в две стороны, построена в чистом виде вся картинка, которая у нас есть. Это вот чистое феодальное ополчение.
Наша армия сейчас, что касается Министерства обороны, по сути дела – это армия рекрутского набора. Это следующая формация, да, если угодно, и следующий способ социального комплектования Вооружённых сил. У нас армия рекрутского набора, которая была принята в новое время, когда ходили вербовщики, по трактирам собирали всяких людей.
Знаете историю, как Михайло Ломоносов чуть было не попал в немецкую армию? Когда где-то напился в трактире по пути в Россию и обнаружил на дне кружки золотой гульден, после чего ему объявили о том, что он завербован в армию Фридриха Великого. Потом он дезертировал оттуда успешно. Такая история была. И таких историй очень много на самом деле.
Сейчас у нас тоже есть рекрутский набор. Я не говорю, что это плохо, что так жить нельзя. Можно. И можно действовать, в некоторых случаях достаточно эффективно. Я сейчас вообще не про технологии, не про вооружения, не про тактику и стратегию, речь идёт о социальной организации, что тоже важно.
Потому что у наших противников в ВСУ, хотя и меньше мобилизационный ресурс, меньше потенциальных возможностей, у них на ступеньку выше степень социальной организации вооружённых сил. Потому что они действуют из того порядка, который уже в так называемом капиталистическом обществе сложился, когда развитые страны стали формировать мобилизационную призывную армию из граждан. То есть у них социальный способ формирования военного организма гораздо более современный, чем у нас. Потому что у нас формирование вооружённых сил происходит двумя способами – позднефеодальным и способом нового времени.
И это, конечно, немного пугает. Потому что мы, конечно, всё равно решим проблему и победим. Но так или иначе мы устаревшими методами пытаемся решить проблему с противником, который владеет куда более современными социальными методиками. И это надо признавать.
Оценили 14 человек
19 кармы