Юлия Банишевская
Спасённые из оккупации жители Курской области отходят от пережитого шока и рассказывают новые подробности о бесчинствах ВСУ. Свидетельства пленников украинских оккупантов говорят об одном: по Курщине прошлись настоящие зондеркоманды, занимавшиеся карательными операциями над мирными жителями. Подробности – в материале Царьграда.
"Они убивали людей семьями"
В курском селе Русское Поречное из оставшихся под украинской оккупацией жителей не выжил никто, рассказала Елена Жаданова – глава Пореченского сельского совета Суджанского района. Это то самое село, где после освобождения от оккупантов в подвале были найдены тела расстрелянных мирных жителей. Это была первая, но не последняя страшная находка.
Когда 6 августа ВСУ начали наступать в Курской области, Елена Жаданова вместе с мужем под обстрелами вывозила людей из района. При этом её пожилая мама осталась в оккупации и чудом дождалась своих. После освобождения села женщину в тяжёлом состоянии положили в реанимацию. То, что рассказали выжившие люди, может присниться только в кошмарах.
С первых дней вторжения ВСУ населённые пункты Пореченского сельсовета оказались захвачены врагом: хутора Ивашковский, Правда, Косица, сёла Черкасское Поречное, Русское Поречное, Киреевка, деревни Бахтинка и Леонтьевка. По данным Жадановой, на тот момент в них оставалось 92 человека. Десять из них в первые месяцы оккупации чудом вышли оттуда живыми.
Остальные остались на верную смерть. В основном это были пожилые люди, которые не хотели покидать свои дома и хозяйство. Они говорили: "Это наша земля, мы никуда не пойдём!" По словам спасшихся односельчан, оккупанты устроили на мирных жителей настоящую охоту с помощью FPV-дронов.
Они убивали людей семьями. Убили сначала мужа. Потом, когда жена пыталась собрать останки погибшего супруга, они ей не давали выйти из помещения – контролировали постоянно её передвижения. Но потом, когда у неё появилась возможность, она собрала останки тела, положила в тачку и завезла в сарай. Через два дня эту женщину тоже убил FPV-дрон,
– рассказала Елена Жаданова.
"Мужчины накрывали собой гранаты"
ВСУ нужны были заложники, поэтому украинские боевики ограничивали передвижение всех гражданских на оккупированной территории: не давали пройти к колодцам и вообще не разрешали перемещаться. Всё время летали FPV-дроны и сбрасывали на людей гранаты. Всё это привело к тому, что больше никому не удалось покинуть захваченный район – после октября оттуда уже никто из местных жителей не вышел живым, пока русская армия не очистила местность от оккупантов.
В общей сложности из 81 оставшегося жителя Пореченского сельсовета 48 человек (больше половины!) в оккупации погибли, а 24 числятся пропавшими без вести – они не найдены ни живыми, ни мёртвыми. По останкам, которые вывезены с территории освобождённых населённых пунктов, видно, что людей пытали. На телах есть следы от электрошокеров, у них переломаны руки и ноги (переломы конечностей открытые!), грудные клетки. Подвалы с людьми нелюди из ВСУ забрасывали гранатами, зная, что там безоружные старики и женщины.
Мужчины пытались спасти находившихся там своих близких и накрывали собой эти гранаты. Но после этого они (ВСУ. – Ред.) всё равно закидывали туда дополнительно ещё гранаты. Дожидаясь, когда развеется дым, они заходили и достреливали, если там находились раненые. Они не давали ни единого шанса никому выжить,
– говорит Елена Жаданова.
Оставшихся в сёлах женщин, продолжает она, в том числе и пожилых (!), оккупанты насиловали. Развлекаясь, исподтишка расстреливали всех подряд. Именно так погибла 83-летняя женщина – она шла по улице и получила два выстрела в спину.
Из села Русское Поречное не выжило ни одного человека. Очень страшно, к горлу подступает ком от одной мысли, что пришлось испытать этим людям. Встретить такую страшную смерть на своей земле – такого не пожелаешь и врагу. Хочется сегодня задать вопрос: вы кому стреляли в спину? Зачем? Что могла сделать эта бабушка, которая прожила с рождения в этом селе и встретила свою смерть там же, таким ужасным способом?
– задаётся риторическим вопросом глава пострадавшего сельсовета.
Вместе с земляками она очень переживает за всех близких, остававшихся на оккупированной территории, участь которых на сегодняшний день неизвестна. Хотелось бы, чтобы хоть кто-то ещё нашёлся живым. Но, глядя на состояние населённых пунктов после врага, надежда гаснет – в районе не осталось ни одного целого дома, все они разрушены.
Елена Жаданова подытожила:
Они целенаправленно сжигали домовладения, используя FPV-дроны. Уничтожали полностью. Наши населённые пункты стёрты с лица земли. И это очень страшно, когда ты смотришь на свой дом и понимаешь, что его больше нет. Просто потому, что кто-то захотел сделать так или ради своей утехи, или я не понимаю почему. Зачем они так поступали с мирными людьми? Ведь никакой угрозы они им не могли принести.
"Они стреляли и смеялись"
Точно так же боевики ВСУ вели себя в других населённых пунктах Суджанского района, остававшегося под их контролем несколько месяцев. Жительница Новоивановки Елена Другова дала подробные показания о зверствах украинских военных. С её слов, первые два месяца оккупанты не трогали местных, только предупредили, чтобы всё мирное население находилось в центре села. Якобы чтобы удобно было вывозить людей в случае чего. На самом деле – чтобы проще контролировать. По мере наступления русской армии захватчики зверели.
10 октября после очередного прилёта дом Елены развалило. Вместе с ней жил её парализованный отец и его гражданская жена Ольга. Так как холодало и начались осенние дожди, в разрушенном доме они оставаться не могли. Поэтому нашли себе другое жильё среди брошенных уцелевших домов и переехали туда. А 18 октября случилась беда.
В час дня Елена пошла с Ольгой за картошкой и отпустить собак, которые остались дома на привязи. Возле сельсовета метрах в 200 от них стояли украинские военные. Сначала обе не придали этому значения. Но вдруг раздались автоматные очереди – по ним открыли огонь. Женщины упали. Первые пули прилетели Елене по спине, по предплечью. Она поняла, что это не шутки, что их реально расстреливают.
Я сказала: "Оля, полезли, нас убивают!" Она полезла в огород, а я полезла по улице – метров пять до жилого дома, где люди были. Думала, успею. Но не успела. Они мне били по конечностям – это было специально. Потому что потом обстрел прекратился, когда они пробили мне ноги и руки. Люди вытащили и забрали меня. А они стояли и смеялись потом. Долго смеялись,
– вспоминает Елена.
"Отец мой сгорел"
В тот же день и в то же время боевики расстреляли мужчину в подвале напротив. Как вспоминает Елена, он просто поднялся по ступенькам и спросил у незваных гостей: "Ребята, что вам надо?" Когда расстрелянный мужчина упал, боевики бросили в подвал ещё и гранату – она попала под него и оторвала ему ноги. Вместе с ним в подземелье были две женщины: одна инвалид-колясочница, вторая – пожилая бабушка. Они просидели два дня с покойником, пока инвалид не вылезла наружу и не попросила о помощи. Соседи услышали и вытащили всех троих наружу.
Раненая и спасённая односельчанами Елена тем временем оказалась отрезана от отца. Он был в одном доме, а его жена и дочь – в другом, где кроме них прятались ещё пять человек. Рискуя жизнью, Ольга ходила к мужу менять памперсы и кормить его, а потом бежала обратно – перебинтовывать падчерицу. Но 21 октября, после того как в село зашли наши военные, пойти в дом к мужу было уже нельзя – там стояли украинские формирования. А ночью случилось самое страшное.
В час ночи приехал танк и прилетела "Баба-яга", нас начали травить газом и палить дома рядом с нами. Они прекрасно знали, что кругом только гражданские. Но дома полыхали и взрывались. Кто успел – хватал сумки, костыли и бежал. Я лежала расстрелянная. Наши солдаты подорвали украинский танк и вытащили меня под обстрелами миномётов, оттянули меня в соседний подвал. Отец мой сгорел – его спалили в доме,
– еле сдерживая слёзы, делится Елена.
Она пролежала с перебитыми ногами и руками в Новоивановке ещё два месяца после той жуткой ночи, потому что её не могли эвакуировать. FPV-дроны не давали вывозить гражданское население даже с освобождённых от врага территорий. В безопасное место раненую эвакуировали только 19 декабря – последнюю из всех её односельчан. Из более чем 40 остававшихся в оккупации новоивановцев выжили только человек 20. Остальные погибли от ударов дронами, от осколков и вражеских пуль либо сгорели в собственных домах.
"Ей было 72 года, она не представляла никакой угрозы"
Оставшимся в живых очень тяжело принять тот факт, что их близкие оказались во власти жестоких оккупантов, от рук которых погибли в мучениях. Жительница села Черкасское Поречное Светлана Ильина рассказала, что её 72-летнюю маму украинские боевики расстреляли, судя по всему, за то, что в комнате на стене висели портреты мужчин в военной и полицейской форме.
До 1 марта женщине ничего не было известно о судьбе матери. О том, что та погибла, рассказал односельчанин Александр Штаненко, которому удалось выйти из Черкасского Поречного с супругой невредимым. Знакомые дали Светлане его номер, они созвонились.
Он мне рассказал, что был в доме моей мамы где-то в октябре-ноябре, точно он не помнит, и обнаружил маму лежащей убитой. Сказал, что у неё были пулевые ранения,
– поделилась Светлана.
Тело пенсионерки лежало в комнате, которая служила залом. На стене там висели два портрета: брата Светланы, который служил в полиции, и племянника, который служил в ВДВ. Оба были сфотографированы в форме. Когда в дом вошли боевики ВСУ, они, конечно, это увидели. Пожилую женщину хладнокровно расстреляли просто за то, что мужчины из её семьи служат Родине.
Убийство произошло в середине августа, то есть буквально в первую неделю после вторжения ВСУ. Когда в конце февраля Александр Штаненко уходил из села, он снова заглянул в дом и увидел, что тело убитой по-прежнему лежит там. Хоронить пенсионерку было просто некому.
Маму он знал ранее, он её опознал и с достоверностью сказал, что это она. В настоящее время она ещё находится там, её ещё не вывезли. Её было 72 года, она не представляла для них никакой угрозы. Я вообще не понимаю, зачем нужно было её убивать,
– растеряна Светлана.
"Ну как, москалик, тебе больно?"
Председатель Международного общественного трибунала по преступлениям украинских неонацистов, член Общественной палаты, автор книги "Обыкновенный фашизм" Максим Григорьев утверждает, что действия украинского режима соответствуют материалам Нюрнбергского процесса над фашистами 80-летней давности. Нынешние убийства, пытки и издевательства вэсэушников аналогичны тем, которые совершал нацистский режим.
Я однозначно утверждаю, что те пытки, которые масштабно и системно использует ВСУ, абсолютно эквивалентны пыткам, которые использовали немецкие нацисты,
– подчеркнул эксперт в беседе с Царьградом.
Кстати, украинские каратели активно используют американскую пытку утоплением, что красноречиво говорит об их контактах с западными спецслужбами. "Обмен опытом", так сказать.
По роду деятельности Максим Григорьев общается с бывшими военнопленными. История из прошлого обмена настолько чудовищна, что в неё не хочется верить. Освобождённый пленник рассказал, что однажды на какой-то праздник украинские военные жарили шашлыки. Когда у них закончилось мясо, они схватили нашего военнослужащего и сказали: "Ну что, мы теперь тебя будем жарить!" Бросили человека на огонь и начали прижигать раскалёнными трубами, а потом содрали с него сгоревшую кожу и посыпали солью, чтобы ему было больнее.
Украинские врачи, в том числе гражданские, без обезболивания проводят операции, режут людей, наших военнослужащих. При этом заглядывают в глаза и спрашивают: "Ну как, москалик, тебе больно?",
– говорит Максим Григорьев.
В 2015-2016 годах он присутствовал при обменах и имел возможность сразу опрашивать как ополченцев, так и мирных граждан Донбасса. По итогам этих бесед в ООН было представлено два доклада по украинским пыткам. Прошло 10 лет, и ничего не изменилось, а только усугубилось.
И тогда это было ужасно, а сейчас носит совершенно запредельный характер. Причём некоторых вещей не было даже во времена нацистской Германии. Например, когда окровавленного во время пытки человека украинец показывает по видео своей жене, подруге, начальнику или маме и заставляет его под пистолетом и страхом дальнейших пыток поздравлять своих абонентов на украинском языке – текст какой-то пишет,
– рассказал собеседник "Первого русского".
Здесь вопрос возникает даже не к самому садисту, а к его близким. Этим жёнам и матерям приятно смотреть, как их муж или сын пытает человека, унижает его и заставляет произносить поздравления? Немецкие фашисты во время пыток не приводили своих жён и матерей смотреть на это. Считалось, что это "служебная деятельность", которую не надо афишировать. А вот вэсэушники и их близкие пробили дно, которое и так казалось запредельным.
Что с того?
Цветущие сёла Курской области разрушены до основания, сельхозугодья уничтожены, вместо домов – руины, а более 160 тысяч человек стали беженцами. В начале года правительство Курской области подсчитало, что региону нанесён ущерб в 750 млрд рублей.
За принесённые боль, унижения и разруху враг должен заплатить сполна. И не только материальную цену.
Следователи в России тщательно документируют все зверства, совершённые ВСУ на территории Курской области. Каждое преступление в отношении мирных граждан должно быть раскрыто, а виновные наказаны. И это нужно не павшим – это нужно живым. Родственники, потерявшие своих близких из-за действий оккупантов, требуют справедливого возмездия. Договариваться с военными преступниками можно только об одном: в какой тюрьме они будут сидеть – воркутинской или вологодской.
Оценили 27 человек
35 кармы