Этот текст — реконструкция признания девушки, выросшей в доме на колёсах. История литературно обработана, но все события и эмоции — настоящие. Автор говорит от первого лица, сохраняя свою анонимность.
Мы часто наблюдаем детей в видеороликах разных блогеров — смеющихся, играющих, позирующих. Но никто не знает, что у них внутри. Хотели ли они быть публичными? Эта история о человеке, тогда еще ребенке, что не хотела быть публичной, но выбора не было.
Тизер
Представьте, что всё ваше детство и вся ваша жизнь — это чья-то бесконечная трансляция.
Ваши слёзы идут в сторис. Ваши неудачи — влог-контент. Ваше существование — невыбранная роль в чужом шоу.
Ей было семь, когда родители решили стать «цифровыми кочевниками» и превратили её жизнь в бесконечный путешествующий кадр. У неё не было комнаты. Не было друзей. Не было даже собственной тени — только камера, направленная в лицо.
И вот теперь, в восемнадцать, она пытается сбежать.
Это история о том, что значит расти в публичности, которую ты не выбирал. И о том, как выглядит настоящий побег от собственной семьи.
Глава 1. Моя жизнь — их контент
Мне было около семи, когда родители решили, что жизнь в доме на колёсах — это «свобода». Отец работал удалённо, а мама стала блогером. Она не была суперзвездой, но достаточно популярной, чтобы нас иногда узнавали.
С тех пор камера была направлена на меня столько, сколько я себя помню. Я никогда не просила быть частью шоу.
Мне сейчас 18.
И у меня нет ни комнаты, ни друзей, ни нормальной жизни. Я сплю на крошечной койке, из которой выросла лет пять назад. Все мои вещи умещаются на одной маленькой верхней полке. Моё «личное пространство» — занавеска.
И иногда, ночью, я думаю: Хорошо, что я единственный ребёнок. Иначе мне бы пришлось делить даже это.
Школы у меня фактически не было — домашнее обучение, смена штатов, бесконечные дороги. В старших классах я сама выбила онлайн-школу, просто чтобы хоть немного чувствовать контроль.
Но друзья? Работа? Чувство принадлежности?
Ничего из этого у меня нет.
Мы никогда не жили на одном месте дольше месяца. Я — человек без адреса и без укоренённости.
И всякий раз, когда я говорила родителям, что хочу нормальную жизнь, колледж, стабильность, — они улыбались с жалостью:
«Зачем? У нас же идеальная свобода!»
Они не видят меня как личность. Они видят меня как часть декораций для своего блога.
Глава 2. Я хочу нормальности — значит, я неблагодарная
Я ненавижу путешествия.
Ненавижу жару.
Ненавижу насекомых.
Ненавижу то чувство, что каждая моя эмоция может попасть в объектив.
Они таскают меня, как питомца: «Эй, становись здесь! Улыбнись! Вот так! Глянь, как мило!»
Я объехала всю страну. И единственное, что я хочу — это перестать жить в дороге. Как же иронично, что то, о чём мечтают миллионы — для меня тюрьма.
Глава 3. Комментарии и первая мысль о побеге
Когда я поделилась своей историей в интернете, многие спрашивали:
«Есть ли у тебя родственники, у которых ты могла бы пожить?»
Я всегда считала, что нет. Отец — сирота по факту, родственников нет.
Мама полностью оборвала связь со своей семьёй и никогда о них не говорила. Я даже не знала, живы ли они. У меня было только одно — девичья фамилия матери и место её рождения. И этого оказалось достаточно.
Интернет, который я всегда ненавидела, впервые стал спасением. Я нашла страницу своей бабушки. Написала ей — дрожащими руками, с огромным страхом. Рассказала, кто я.
И вдруг оказалось: у меня есть бабушка. Есть тётя. Есть дядя. И они хотят помочь.
Бабушка, о существовании которой я не знала
Я не буду пересказывать семейную драму между мамой и её родителями — это не моя история. Но то, что они узнали о моём существовании, стало для них шоком.
Мы начали общаться каждый день. И впервые за 10 лет я почувствовала, что кому-то нужна не картинка, а я.
Тётя предложила мне переехать к ней. Она живёт в большом городе на Западном побережье. Комната свободна. Готова принять меня хоть завтра. Билет — она купила сама.
Деньги на то, чтобы добраться до вокзала, у меня есть. Я планирую поступить в колледж. Впервые это кажется возможным.
Но как сказать об этом родителям? Сказать ли вообще?
Глава 4. Как сообщить людям, которые держали тебя в кадре всю жизнь?
Мама не знает адреса своих родственников. Даже если я скажу, куда уезжаю, она не найдёт. Кто-то посоветовал оставить записку.
Кто-то — снять видео, чтобы не было сомнений, что я ушла добровольно. Иронично, правда? Видео. Вещь, которая разрушила мою жизнь, теперь может меня спасти.
Но я не хочу, чтобы последние секунды моего рабства тоже стали контентом. Так что, скорее всего, я оставлю короткую записку.
Мне хватит.
Глава 5. Опасность публичности и просьба об анонимности
Когда я выложила свою историю, нашлись люди, которые начали угадывать, кто я. В комментариях их быстро заткнули, но в личку всё равно слали догадки.
Пожалуйста.
Я анонимна не ради игры. Я прячусь ради безопасности. И я прошу всех уважать это. Я достаточно лет прожила на публике без возможности отказаться.
Я сбежала. И теперь свободна
Привет. Я уже у тёти. Я в безопасности. Я живу в комнате — в настоящей комнате. Тётя и бабушка устроили мне мини-шоппинг-тур: одежда, мебель, мелочи для быта.
Дядя познакомил с двоюродными братом и сестрой — девочка почти моего возраста, и мы уже подружились.
Мы гуляем, шутим, делаем селфи (которые не увидит весь мир). И я, впервые в жизни, чувствую себя обычным подростком. Тётя помогает выбирать колледжи.
Сказала: «Ты больше не обязана жить быстро. Теперь ты живёшь в своём ритме».
Я перекрасила волосы. Подстриглась. Взяла себе прозвище.
Открыла закрытую социальную сеть для пяти человек. И знаете что? Мне теперь нравится смотреть в зеркало.
Глава 6. Психолог, новая жизнь и последнее слово
Моя психолог сказала: «Напиши финальное обновление. Это символический жест. Это точка в старой жизни».
Так что это — моя точка. Я отпускаю прошлое. У меня впереди — колледж. Свобода. Личное пространство. Собственная идентичность, не сформированная чужой камерой.
Я больше не объект. Я больше не роль. Я — человек. И у меня есть будущее.
Спасибо всем, кто поддержал меня.
Послесловие
Если когда-нибудь дети популярных семей расскажут свои истории — многие из них будут звучать примерно так. Жизнь на камеру — не игрушка, не «милый блог о путешествиях», а огромная ответственность.
Мы часто наблюдаем детей в кадре — смеющихся, играющих, позирующих.
Но никто не знает, что у них внутри. Хотели ли они быть публичными? Не давит ли на них эта роль? Не забрала ли публичность у них детство? И, возможно, стоит задуматься: сколько ещё взрослых людей однажды напишут так же, как она — «я хочу вернуть себе жизнь»?
Оценили 12 человек
14 кармы