Плохая девочка, или Сиськи на службе короля

Расскажу про совершенно охуительную женщину, которой было плевать на любые религии, законы и общественное мнение. Она делала, что хотела, и умудрилась с помощью собственного тела принести огромную пользу своему государству.

Мари Пти родилась в 1665 году, во Франции. Когда ей исполнилось 25, открыла игорный дом в Париже. Там собирались не только для того, чтобы перекинуться в картишки. По всему Парижу шла слава о голубоглазой и белокурой красавице-хозяйке, которая очень уж любила потрахаться.

— А хули? Не сотрется, — говорила иной раз Мари, заводя нового любовника.

Но вот однажды пришел в ее притон чувак по имени Жан-Батист Фабр, коммерсант из Марселя. Мари прям слету в него влюбилась, и говорит:

— Клади карты, пошли в койку.

Фабр не отказался. После бурного секса стали они беседовать, и торговец рассказал, что собирается ехать послом от Франции к персидскому шаху. Неизвестно, что Мари больше понравилось: секс или идея прокатиться в Персию. Но она говорит:

— А возьми меня с собой.

Фабр настолько впечатлился прекрасными сиськами Мари, что тут же согласился, позабыв и про жену, и про то, что вообще-то едет в мусульманскую страну, а там порядки другие.

- Пусть девочка делает, что хочет, - решил он.

Короче, переоделась Мари в мужика, они сели на корабль, и покатили в Персию, открывать там французское посольство, которого раньше не было.

Сначала прибыли в Эривань. А им там говорят:

— Хули ж вы сюда приперлись? Хан наш, Абдельмассин, ненавидит французов. Как лягушатника видит — так на кол сажает. До Исфахана вы вряд ли доберетесь.

— Ой блядь, пиздец мне, — огорчился Фабр. — Не хотелось бы помирать с колом в жопе.

— Хуйня, — отвечает Мари. — Нет такого кола, с которыми не справились бы мои сиськи.

Надела самое красивое платье, и поперла буром в ханский дворец. Там быстренько предъявила хану сиськи, и улеглась с ним в постель.

— Хм, так вон в чем дело, — говорит Абдельмассин после секса. — Это я почему такой злой был? Потому что у меня французской любовницы не было.

— Можно нам дальше ехать, без кола в жопе? — уточняет Мари.

— Да, конечно. Хотя лучше б тебя оставить, а мужика твоего на кол посадить. Все же не люблю я французов… Ну ладно, езжай.

Мари с Фабром благополучно отбыли из Эривани, но вдруг по дороге Фабр заболел. Живот скрутило, температура поднялась, и все такое прочее. Взял чувак, да и помер.

— Ой блядь, и чо теперь делать? — озадачилась Мари.

Обыскала труп любовника, забрала все представительские бумаги, ключи от сундуков с подарками персидскому шаху, и объявила себя главой посольства Франции.

— Это как? — спросила посольская свита. — Ты ж баба.

— Вот именно, — парировала Мари. — Если бы не мои бабские сиськи, сидеть бы вам всем с кольями в жопах. Тут Восток, дело тонкое, послом должна быть баба. А пока возвращаемся к хану.

Приехала назад в Эривань, и говорит:

— А чего это мой мужик вдруг помер?

— Понятия не имею, — отвечает хан. — Я обещал его на кол не сажать, и не посадил. Значит, обещание сдержал. Что отравил маленько, так это издержки моего коварного восточного менталитета. Я предупреждал: французов не люблю, только француженок.

— А мне возмещение морального ущерба полагается? — спросила Мари. — Я все ж сиськи на тебя потратила.

— Да, конечно. Давай, освобождай сиськи, а я за тебя похлопочу.

Некоторое время Мари развлекала хана в постели, а он взамен списался с Исфаханом, применил все дипломатические хитрости, и добился того, что персидский шах признал бабу послом от Франции.

Мари этого показалось мало, она, в ожидании отбытия в Исфахан, завела двоих любовников из своей свиты, и прям их в своем доме поселила.

— Мы не поняли, — сказали эриванцы. — Вот что у мужика может быть много жен, это мы знаем. А у бабы гарема быть не должно, нечего тут устои шатать.

— Да это ж француженка, — рассмеялся хан Абдельмассин. — Пусть девочка делает, что хочет.

Больше всех возмутились, конечно, христиане. Глава христианской диаспоры Персии написал письмо королю Франции, требуя признать Мари Пти вне закона. Мол, звание посла могло перейти только к племяннику Фабра, Жозефу, а это шлюха какая-то.

Людовик Солнце, который и сам любил поебаться, получив письмо, даже не понял, в чем проблема.

— Да вы там пизданулись совсем? — сказал он, залезая на очередную бабу. — Пусть девочка делает, что хочет.

Тогда было отправлено письмо ханам Тебриза и Нахичевани, через которые должна была проезжать Мари. Мол, это аферюга, и вообще шлюха какая-то, ее надо задержать и не пущать. Ханы насупились, и приготовили колья.

Мари об этом узнала, и переспала с несколькими влиятельными чиновниками Эривани. Все они были потрясены красотой ее сисек, постельным искусством, и тут же отправили во все концы письма, восхваляя дипломатические способности, честность и законность назначения Мари Пти, и вообще, пусть девочка делает, что хочет.

— Я вот не понял, — сказал племянник Фабра, Жозеф. — Вроде бы и правда я должен вместо дяди стать послом.

— А щас объясню, — кивнула Мари, обнажая сиськи.

После ночи любви юный Жозеф добровольно отказался наследовать должность за дядей, лишь бы Мари иногда ему давала, а так — пусть девочка делает, что хочет.

Тут взбеленился французский посол в Константинополе.

— Не бывать такому, чтобы баба дипломатией занималась, — заявил он, и послал вдогонку за Мари своего представителя, некоего Мишеля.

Переспать с послом в Константинополе было затруднительно по причине удаленности, и Мари наконец собралась в Исфахан. Проехала через Нахичевань, познакомилась с ханом. Проехала через Тебриз, познакомилась с ханом. А Мишель от нее отставал буквально на сутки.

— Ты мудак, сволочь и самозванец, — сказали ему по очереди ханы Нахичевани и Тебриза. — И отвали от Мари Пти, пусть девочка делает, что хочет.

То же самое повторили и сановники, которых Мари тоже не обошла вниманием. Все были очарованы, писали рекомендации шаху Исфахана, превознося душевное благородство и высокие моральные качества Мари.

В итоге из Исфахана было получено письмо:

— Когда Мари Пти прибудет ко двору, мы признаем ее законной представительницей Людовика ХIV в Персии, и пусть девочка делает, что хочет. А ебучий Мишель должен отвалить ко всем хуям из нашей страны.

В Исфахане Мари поселили во дворце, дали почетную стражу, осыпали милостями и золотом. Она была радушно принята при дворе.

— Пусть девочка делает, что хочет, — говорил шах.

И девочка сделала, что хотела: вступила в переговоры о заключении торговых отношений между Персией и Францией. Но для этого приходилось спать слишком со многими важными чиновниками, и Мари приболела, здоровье не выдержало.

— Ох, что-то заебалась я в буквальном смысле, — сказала она, и решила вернуться во Францию. — Ухожу из большого секса, и выхожу на заслуженный отдых.

В Марселе ее, правда, по дороге арестовали, но вскоре выпустили, признав заслуги перед Францией.

Благодаря ей Франция обрела посольство в Персии, а персидский шах отправил своего представителя ко двору Людовика, чего раньше не было.

Так-то вот. Умные девочки всегда делают, что хотят. ))

(С) Диана Удовиченко

Портрета Мари Пти не дошло до наших дней, так что просто для иллюстрации — Франсуа Буше, портрет мадам де Помпадур. Хотя она и позже была, и уже у Людовика ХV, зато красивая. Смотрите и представляйте Марию. )))