Европа: синдром алкоголика

Запад уличает нас в пороке, которым испокон веков страдает сам.

Потребление алкоголя в России за 2011 — 2018 гг. сократилось почти в два раза — с 18 л на душу населения до 9,3 л. Такие данные были приведены в докладе Минздрава РФ, и как только они появились в свободном доступе, западные СМИ разразились публикациями на тему «русского пьянства». Этот медийный процесс продолжается уже несколько месяцев, при этом почти каждое выступление в прессе строится по принципу известного вопроса-ловушки о пагубности тесного общения с зеленым змием: «Перестали ли вы пить коньяк по утрам?», — когда практически любой ответ звучит как признание в пороке.

Образчиком такого лукавства может служить заголовок из американского издания Eurasianet: «Действительно ли в России стали меньше пить?» Скажешь да, значит, все-таки пили много. Скажешь — нет, результат такой же. В общем, как ни крути, а вывод напрашивается тот же, что и столетия тому назад: «русские варвары (свиньи)» подвержены тотальному алкоголизму. Причем этот лживый тезис настолько въелся в общественное сознание западных стран, что, как писал когда-то Некрасов, и колом не выбьешь его оттуда. И любые рациональные доводы отскакивают от мозгов западного обывателя как от стенки горох.

Естественно, никто ни в Европе, ни тем более в США «не заметил» рейтинга потребления алкоголя на душу населения в 2017 г. (в пересчете на чистый алкоголь), подготовленного европейским изданием Statista, в котором первая пятерка наиболее пьющих стран выглядит так: Бельгия (12,6 л), Франция (11,5 л), Германия (11,03 л), Венгрия (10,88 л), Польша (10,71 л). Прошел мимо внимания западного сообщества и рейтинг, составленный на основе отчета Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) за 2018 г. «Мониторинг здоровья». Места в нем распределились следующим образом (л/год на человека): Молдова (15,2), Литва (15,0), Чехия (14,4), Германия (13,4), Латвия (12,9), Болгария (12,7), Словения, Румыния, Франция — 12,6, Бельгия (12,1)… Россия (11,7), Австрия, Польша, Эстония — 11,6, Великобритания (11,5), Венгрия (11,4) и т.д. На территории двух Америк тройка пьющих лидеров такова: Уругвай — 10,8 л, Сент-Люсия — 9,9 л, США — 9,8 л.

Ряд небольших стран я сознательно не включил в этот список, но на расстановку мест это принципиально не влияет.

При этом, подчеркну, последние три года во всех рейтингах России «дают» 11,7 л/год на человека, и никакие изменения к лучшему (меньшему) в расчет не принимаются. Оно и понятно: наши нынешние 9,3 литра не вписываются в общую тенденцию отношения Запада к России.

Сегодня она представляется сообществу «цивилизованных стран» не просто как враг и агрессор, но враг и агрессор еще и с ядерным оружием в руках. Да к тому же всегда нетрезвая, что делает ее чем-то вроде обезьяны с гранатой, которую надо не только бояться, но и постоянно готовиться к ее нападению, повышая мощь той же НАТО, а наипаче «светоча» всех демократий — США. В общем, уже одно это обстоятельство ставит под сомнение подобные рейтинги.

Вдобавок взять, скажем, ту же Украину, где производство второго национального продукта (первый сало) самогонки за годы «нэзалэжности» достигло уровня (и качества) промышленного, но с показателем в 8,7 л/год она занимает позицию где-то в третьем десятке «употребляющих» стран. У Италии, где без бутылки за стол не садятся, показатель потребления алкоголя определен в 8,5 л/год. В то же время для Франции, очень похожей винными традициями на Италию, показатель находится в пределах 11,5 — 12,6 л/год. А Британию, которую давно отличает пивной алкоголизм, скромненько поместили между Эстонией и Венгрией. Между тем Чехия, где точно так же пиво льется рекой, занимает первые строчки во всех мировых алкогольных рейтингах. Кстати, в Венгрии тоже есть своя река, но из домашнего вина и палинки (фруктово-ягодной самогонки крепостью до 60 градусов). А учли ли составители рейтингов также румынскую палинку? Сомнений, как видите, много, тем не менее суть не в них. Реальность в Европе всегда была намного хуже той, чем ее пытались выставить на обозрение окружающего мире, так сказать, для продажи. Причем чаще всего в сравнении с Россией как главным геополитическим соперником, и, конечно, далеко не в ее пользу.

Вспомним для начала хотя бы недавний чемпионат мира по футболу. Скажем, британцев до такой степени перепугали толпами пьяных русских хулиганов, что те со страхом приехали в нашу страну, да и то в очень ограниченном количестве. Но даже встретив совсем другую реальность, чем рисовали им британские СМИ и власти, мнение о России они почти не изменили, притом что и у нас пили «знатно». Одного «не очень трезвого» болельщика каким-то образом занесло куда-то на Урал, ему потом выбираться оттуда помогали всем местным миром...

Пересказывать всю многовековую историю взаимоотношений Великобритании с алкоголем нет ни времени, ни желания, потому напомню только некоторые ее моменты, во многом, с моей точки зрения, определившие отношение к алкоголю и нынешних британцев.

В начале XVII в. в Лондоне появились целые улицы, где нельзя было встретить ни одного трезвого человека. На знаменитой гравюре Уильяма Хогарта (1697 — 1764) воспроизведена одна из пьяных лондонских улиц того времени, где народ лежит вповалку (подобная картина и сейчас не редкость). Король Яков I в 1603, 1607, 1610 годах издавал законы, запрещающие кабатчикам напаивать посетителей. Но законы не действовали! В 1649 г. произошла революция. К власти пришли радикальные протестанты-пуритане. Их лидер Оливер Кромвель попытался обуздать пьянство, пьяниц стали наказывать жестокой поркой. По мнению некоторых историков, гонения на алкоголь, в том числе, привели к власти роялистов — сторонников короля и свободной продажи спиртного. В 1660 г. был коронован Чарльз II, объявивший возлияния чуть ли не патриотическим долгом каждого англичанина. В городах появились банды сторонников короля, которые силой затаскивали прохожих в пабы и заставляли их покупать выпивку. Правители справедливо считали, что чем больше народ пьет, тем меньше хлопот он доставляет властям. А те, кто воздерживался от выпивки и объявляли себя трезвенниками, подлежали аресту как тайные сторонники врагов монархии и нераскаявшиеся пуритане. Их подвергали жестоким избиениям и даже казнили.

«В королевстве пьянство приняло размеры возмутительные – в пабах давка постоянно. Пьянство – это мода, и каждый ей честь оказывает, – непьющий не считается джентльменом», — писал некий доктор Бартон, которому пьянство народа совершенно не нравилось.

В начале XVIII века правительство несколько опомнилось и подняло налог на джин. Но такой шаг спровоцировал в 1743 г. кровавые мятежи. Беспорядки охватили крупнейшие города, и тогда власти уступили и снизили налог, чтобы обеспечить людям дешевый алкоголь. Закономерно, что к концу XVIII столетия британцы (а вовсе не русские) считались самыми большими пьяницами.

И как вам такой опыт построения демократии? Не хочется ли взять пример с «цивилизованной» Британии? У нас, между прочим, никогда никого не заставляли пить. А в 1858 — 1859 гг. в 32 губерниях России произошел антиалкогольный бунт: крестьяне громили питейные заведения, так как сидельцы (кабатчики) начали спаивать народ, резко снизив цены на спиртное. На общих сходах давали зарок - ни чарки больше. О масштабе бунта говорит тот факт, что только в тюрьму было помещено 11 тыс. крестьян. А ведь тогда русский люд пил в десятки раз меньше, чем в той же самой Британии или Германии!

Запад, начиная с XVI века, продолжает насаждать миф о русском пьянстве. На этом примере еще раз убеждаемся в том, что у политики двойных стандартов очень глубокие корни. Уверен, что сегодня менее всего надо, как многократно бывало ранее, особенно — в советские времена, пытаться оправдываться, тем более — убеждать Запад в его «ошибочном» мнении. Из кожи вон вылезали, чтобы убедить «цивилизованное» европейское общество в том, что и мы … Ну, как это? Ага, тоже, дескать, недалеко ушли от вашей цивилизации.

Помню одну встречу с чехами. Пригласили мы, журналисты, в гости коллег из разных пражских изданий. Стол накрыли. Тосты следовали один за другим: за дружбу, за солидарность, за свободу и т.д. Наливали по-русски — до венчиков. Вскоре коллег было не узнать. Полезли в тарелки руками, испачкали все помещение нашего корпункта… Для них это, кстати, было делом привычным. Позже они вспоминали об этой вечеринке со смехом, без нотки раскаяния.

А кто бывал в Чехии, знает, что едва успеешь сесть за столик в ресторане, как официант, не спрашивая, ставит перед тобой кружку пива… Можешь не пить. Но по нашим-то меркам вроде как неудобно.

Как-то на профсоюзном собрании одного их предприятий Остравы, проходившего в зале вполне приличного кабачка, вдруг всем принесли «по пиву» и по «деци» (небольшой рюмке водки). У нас так было не принято. Но меня, присутствовавшего на собрании в качестве гостя, предупредили, чтобы и не помышлял отказаться от участия в совместной трапезе, иначе все оскорбятся. Короче говоря, крепко в тот раз «натрапезничались»… Как потом выяснилось, приблизительно так же проходят в этом коллективе многие общественные мероприятия. И в других коллективах — тоже.

Добавлю, что в Чехии, Германии и других странах Европы официально проводятся праздники пива. Они давно стали традиционными. Там тоже вполне официально упиваются, как говорится, до положения риз. Мне довелось одно время жить рядом с всемирно известным парком Сан-Суси в Постдаме. Это один из немногих европейских эталонов паркового искусства и ландшафтного дизайна, бывшая летняя резиденция королей Пруссии. Часть истории Германии. Но во время Октоберфестов (пивных праздников), «дней любви» и прочих массовых мероприятий, а также несколько дней спустя туда лучше не ходить: кругом валяются пьяные, бутылки, все настолько, пардон, загажено, что ступить некуда… А чуть ли не под каждым кустом еще и парочка-другая «влюбленных» предается утехам.

О подобных европейских «художествах» можно рассказывать много и долго, но приятного в этом мало. Сегодня же вопреки фактам и здравому смыслу пьяная Европа осуждает нас за мифическое, ею же придуманное «русское пьянство». Это очень похоже на посталкогольный синдром человека, который, пробудившись от долгого пьянства, начинает морализировать на тему вреда алкоголя, его опасности для окружающих и т.д. — до следующего запоя...

Перепой всячески превозносился в средневековых песнях вагантов (от лат. vagantes — странствующие, барды по-нынешнему), в шедеврах эпохи Возрождения – произведениях Бокаччо, Чосера, Рабле. Описания кутежей сохранялись в придворных хрониках. Этим хвастались, выставляли напоказ! Можете хоть что-нибудь подобное вспомнить в нашем искусстве, истории вообще?

А в Риме, Париже, Лондоне регулярно отмечались вопиющие нетрезвые безобразия. Западная Европа была поражена пьянством. Французский писатель, один из величайших европейских сатириков-гуманистов эпохи Возрождения Франсуа Рабле (1494 — 1553) в своем знаменитомом романе «Гаргантюа и Пантагрюэль» показывает современные ему пороки европейского общества. Главные герои произведения постоянно пьянствуют, предаются чревоугодию и прилюдно справляют естественные нужды.

Кстати, в судебных архивах XVI века много протоколов о пьяных драках в костелах и кирхах, и зачинщиками их часто бывали латинские и лютеранские клирики, мучимые похмельем.

Но вот, скажем, папа Александр VI Борджиа умер от белой горячки. А один из самых могущественных монархов просвещенной Европы Людовик XIV шокировал русских дипломатов тем, что был постоянно пьян. Русские послы свидетельствовали, что с самого утра его величество король французский был уже «под мухой».

В Германии водку в XVI в. продавали на каждом углу, то столетие даже назвали пьяным. Один из основателей протестантизма Мартин Лютер (сам большой любитель пива), записал в 1541 г.: «К сожалению, вся Германия зачумлена пьянством; мы проповедуем и кричим, но это не помогает».

Аналогичная ситуация была в Швеции, Испании, Франции, Италии, Дании. В Англии, например, пили обязательно до потери памяти. По‑другому там пить просто не умели, так как считали, что иначе деньги на выпивку будут потрачены зря… Сподвижник Лютера, немецкий гуманист, теолог и педагог Филипп Меланхтон говорил: «Мы, немцы, пьем до полного обессиливания, до потери памяти и здоровья».

В Европе и, в частности, в Германии с тех пор, судя по всему, мало что изменилось. В 2014 г. немецкое издание WirtschaftsWoche сообщало, что в Германии алкоголизм является «народной болезнью». По данным Федерального центра по просвещению в области здравоохранения, крепко пьющим считается 27% населения, потребление алкоголя в пересчете на душу населения со времен Второй мировой войны выросло вчетверо, а с 1980-х годов лишь чуть сократилось, но по-прежнему находится на очень высоком уровне.

Не раз приходилось бывать в гостях у немцев. Выпивки у них было всегда с избытком. А вот с едой беда. Как-то пришел к знакомым в Берлине. Пригласили на обед. Только сели к столу, как звонок в дверь — нежданно-негаданно явилась их взрослая дочь. Сразу возникла проблема: еды было сготовлено только на троих, чем накормить «ребенка»? Пришлось делиться. Зато на каждого выпадало по три-четыре бутылки разного спиртного. Немцы, конечно, народ прижимистый, но шнапс «уничтожают» литрами.

Россия, напротив, на протяжении всей своей истории была самой непьющей страной Европы и одной из самых непьющих стран мира. Напомню только только один факт из тех, что у нас вспоминаются редко.

В так называемой пьющей России всего 100 лет назад тому назад 95% детей до 18 лет, 90% женщин и 43% мужчин были абсолютными трезвенниками (ни разу в жизни не пробовавших алкоголь)!

Против нашего импорта и экспорта сегодня введены санкции. Одним из видов антироссийских санкций можно назвать и мифологемы о «вечно пьяных» русских, а еще — щедрое насыщение российского рынка импортной алкогольной продукцией.

Подсчитано, что 1 литр выпиваемого спирта на душу населения снижает производительность труда на 1%! Вот и весь секрет зарубежной доброты. В 1985 г. мы пили около 10 л чистого спирта на душу населения в год: по одним данным, тогда мы чуть отставали от Франции и Италии, по другим – стали опережать. После этого в период мрачных реформ 1990-х потребление и бесконтрольное производство алкогольного «пойла» только росло, достигнув 15-25 л на человека. Критический уровень в восемь литров алкоголя, отделяющий пьющие страны от малопьющих, мы преодолели всего-то лет 25-30 тому назад. Теперь пошел откат, что радости у Запада совсем не вызывает: споить Россию не получается.

Тем более нам надо понять, что пьянство – не «вечная проблема» России, а исключительно сегодняшняя, актуальная, требующая пристального к себе внимания и эффективных решений. По большому историческому счету, Европа теперь очень старается навязать нам тот комплекс алкогольной неполноценности, которым исстари страдает сама. Ее поведение подобно поведению давно и глубоко пьющего человека…

Валерий Панов специально для «Столетия»

источник