Алексей Навальный и цензурные заметки из зала суда

Велик и могуч русский язык… а нужных слов, чтобы в красках и вместе с тем без нецензурной брани описать судебное заседание по делу оскорбления ветерана ВОВ Игната Артеменко Алексеем Навальным вот так сразу и не найдёшь! Все слова, которые лезут в голову – настолько экспрессивные, что даже в предложения толком не складываются. Придётся так – рубленным слогом, телеграфным стилем.

Чёртово шапито. Вспышка бешенства в зверинце. Пьяный дебош. Припадок психопата. Драка на похоронах. Безобразные выходки. Мгла ада.

То, что устроил на суде Алексей Навальный, описывается примерно таким синонимическим рядом – и вы сами уже поняли, как тут трудно без великого и могучего русского… лексического запаса, запрещённого к употреблению Роскомнадзором. Вот с ним бы определения были бы куда метче, сочнее и удачнее! Но увы, увы. Мы ведь – СМИ.

«Это какой-то позор!..» – пусть эта фраза из «Собачьего сердца» будет эпиграфом ко всему тексту и к самому событию. Больше всего Навальный напоминал во время своих припадков перевозбуждения Полиграф Полиграфыча Шарикова, который пляшет на столе в больничной пижаме – а на него в шоке смотрит публика, никак не ожидавшая такого балагана.

«Он ещё танцует?!..». Нет, Лёша не танцевал – но это, кажется, единственное, без чего обошлась его цирковая программа. Остальные номера блистали разнообразием!

Суд сразу начался со скандала – подсудимый заявил отвод судье. Причина: «суд продажный», а «судье надо пойти на курсы повышения квалификации». Когда фарс не удался, Навальный просто начал дико хамить судье – сначала абсолютно не реагировал на все замечания и просьбы вести себя спокойнее и говорить тише, потом стал издеваться над замечаниями: «Дневник несите, мне в последний раз в школе столько замечаний делали», потом просто стал кричать: «Мне плевать на ваши замечания!», а в конце концов просто заявил судье: «Я вас сам удалю из зала суда!». Прокурора называл «дорогая» и цеплялся к каждому её слову и жесту.

Сказать, что это заоблачное хамство – слишком мягко. Это просто какой-то неадекват!

Но подождите, это только начало! Впереди ещё – перебранка со свидетелем, внуком .

Тут никак нельзя не уточнить, что линия защиты целиком строилась вовсе не вокруг отрицания вины Навального – она была слишком очевидна даже им самим – а на попытке найти процессуальные нарушения у стороны обвинения. То есть, «да, мы знаем, что вы нас обвиняете правильно по сути, но мы докажем, что вы делаете это неверно по форме». Ну ок… Но КАК это выглядело!..

Игорь Колесников был назван «внуком-проститутом» и «торговцем дедом». Правда, как может «проститут» торговать кем-то, кроме себя самого, неизвестно – но Навальный вообще не очень умный человек. Он кричал, что в семье Колесникова и Артеменко принято подделывать подписи старика, и в доказательство привёл почему-то факт, что бизнес по ремонту мобильных телефонов, которым занимается Колесников, зарегистрирован на его деда – как будто этот факт что-то может изменить в факте оскорбления ветерана. Впрочем, чуть позже Навальному прилетела совершенно симметричная ответка – прокурор сообщила, что сам «борец с коррупцией» пользуется номером телефона, зарегистрированным на чужое имя. «И вот всё у них так», да.

Но настоящая мгла ада началась, когда Навальный стал издеваться над самой трогательной частью процесса, которая вызвала непроизвольные слёзы у вменяемых присутствующих. Желая доказать, что он был назван «предателем» и «холуем» совершенно без оснований на то, Артеменко описал свой боевой путь – и партизанское детство, и службу в Красной Армии, и все прочие тяготы и подвиги простого солдата. Даже у прокурора на глазах показались слёзы – а Навальный стал кричать судье, что будет звать её «оберштурмбанфюрером». Вот просто интересно – если бы Лёшик попал в руки к какому-нибудь настоящему офицеру СС, был бы он так же смел и остроумен? Ах да, за то, что нашей земле нет офицеров СС, а сам Навальный смог родиться, надо поблагодарить самого Артеменко, которого Навальный назвал «холуем» и «предателем», и боевых товарищей ветерана – но этой публике в голову подобное точно не придёт.

Словно за последнюю соломинку, испортив и окарикатурив все прочие свои «методы оправдания», подсудимый вдруг потребовал почерковедческой экспертизы – дескать, подпись ветерана на заявлении поддельная. Угу, и сам ветеран. И видео с ним. И его обращение к суду по видеосвязи. А ты сам, Навальный, точно настоящий? Тебя не подменили в Берлине? А то сейчас очень похож на сильно ухудшенную копию и без того поганенького оригинала…

Словно чтобы придать всему происходящему оттенок окончательного сюрреализма, за окном какой-то собрат Навального по вольеру с обезьяньей ловкостью залез на верхушку дерева и стал швыряться оттуда словесным калом:

Дело Шарикова живёт и побеждает!

В своём последнем слове наш дебошир ничего нового не сказал, разве что снова включил синдром Туррета – и полилось: «Отвратительный, омерзительный, бездарный…бла-бла-бла… антипатриотический ролик RT». А потом подытожил, что выражения выбирать не собирается. Ну, кто бы сомневался – спустя все эти часы истерики и сквернословия. На прямой вопрос прокурора о том, почему он всё-таки просто не хочет извиниться перед ветераном за вольную или невольную обиду – «борец за справедливость» начал размахивать руками с фотографией внука Артёменко и что-то кричать снова про «торговца дедом». Хорошо ещё, что песню Моргенштерна «Я съел деда» не спел!

Эта низкая комедия была так утомительна, что даже не хочется верить, будто её развязка наступит не сегодня, а в лучшем случае 16 февраля. Хочется просто забыть уже об этом нравственном уроде, и чтобы ничто о нём не напоминало!

Григорий Игнатов

источник