Мутокапитализм: психушка без семьи, частной собственности и государства

Совершенно обыденная, и каждому знакомая практика: школьник допустил ошибку. Ничего невероятного или удивительного в этом нет. Обычно школьник делает потом «работу над ошибками», и в процессе этой работы вычисляет – где допустил ошибку. Человеку свойственно ошибаться, это давно известно. Человек может вернуться к пройденному материалу и разобрать свою ошибку. Но при одном, очень важном условии: если ему ЕСТЬ ЧЕМ анализировать.

Сама по себе локальная ошибка не является приговором базовому рационально-логическому аппарату в голове. Если человек сохраняет культуру доказательного мышления - то его можно переубедить. С ним нужно работать, объяснить, в чём ложность предыдущих аргументов, привести более серьёзные аргументы – и в этом нет ничего рокового, непоправимого. До тех пор пока сохраняется СВЯЗНОЕ мышление…

Если человек попал в рабство, но сохраняет здравый рассудок – у него есть шанс выбраться из рабства, или, по крайней мере, дождаться освободителей. Как только цепи с него снимут – он, будучи порабощён лишь внешне, вернётся к нормальной человеческой жизни. Потому что у него только жизнь ненормальная, а в голове всё нормально, всё на своих местах.

Но если человек сошёл с ума, или его свели с ума – он уже никогда и никуда не вернётся.

Признаки связного мышления мы не раз приводили в наших публикациях: это соблюдение закона достаточного основания и способность понимать причинно-следственную связь посредством опыта. Если человек психически здоров, то он – после скольки-то опытов – установит эмпирически, что казавшееся ему правдой оказалось ложью, казавшееся удобным на практике оказалось неудобным, а казавшееся полезным – оказалось вредным.

Так у психически здоровых людей преодолеваются обман и добросовестное заблуждение. Вначале поддались – потому что аргументация показалась убедительной, но потом, в процессе мыслительной деятельности, проанализировали результаты опытов, выслушали иные аргументы – и пришли к выводу, что ошибались. Классическая школьная ситуация, банальная до крайности: допустил ученик ошибку – провёл работу над ошибками.

Никакое рабство не является окончательным приговором – пока оно экономическое. Но это правило действует только до тех пор, пока человек не сошёл с ума. Потеряв свободу, мы теряем только свободу, и только на время; потеряв адекватность – мы теряем всё и навсегда.

Традиционный капитализм, конечно, ужасен – но в своих традиционных формах он не отрицает ни рационального мышления, ни культурного багажа цивилизации. Это связано отчасти с интересом капиталистов иметь в найме вменяемого работника, а не чокнутого наркомана, отчасти с неготовностью традиционного человека отказываться от общеобразовательной культуры – даже в ситуации прямой личной выгоды отказа от неё.

Традиционный капитализм способствовал умственному развитию масс, его гнёт был внешним, социальным – и не затрагивал основ психической деятельности человека. Человек мог сойти с ума от горя и безысходности, но целенаправленно этим никто не занимался.

Традиционный капиталист очень удивился бы волшебнику, который предложил бы ему взмахом волшебной палочки превратить всех его рабочих в сумасшедших. И наверняка бы воспротивился. Он сказал бы примерно так:

-Если все они станут психами, как они будут на меня работать? Чего они произведут? А вдруг они друг друга без причины порежут? Сожгут мою фабрику? Да мне и попросту страшно было бы ходить посреди сотен психбольных, у которых в руках разные орудия, некоторые острые…

Разумеется, традиционный капитализм придерживал образование для масс, не давал им узнать «лишнего», стремился сделать полноту знаний своей монополией. Но есть принципиальная разница между простой лакуной, незаполненной пустотой – и бредовыми галлюцинациями в голове.

Развитие науки и культуры в недрах традиционного капитализма дало основание для оптимистов верить, что он тем самым взращивает своих могильщиков. Он учит людей, чтобы они работали со сложной техникой – а они, умственно развиваясь, начинают поневоле понимать ещё кое-что, кроме доверенной им сложной техники.

Хотя задачу порабощения человека в угнетательском обществе никто не снимал – психическая полноценность раба считалась одним из его положительных, для дела нужных качеств. А нафиг он нужен хозяину – если он невменяемый психопат?

+++

Потом у капитализма была клиническая смерть – и с того света он, как часто бывает – вернулся другой личностью. Опытные реаниматоры откачали его, но объяснили причину токсикоза его организма: рациональное мышление и высокая культура. Знаменитая американская установка 60-х «рок-секс-наркотики» - была лишь каплей в море аналогичных программ по обезумливанию молодёжи, и вообще широких масс.

В контексте истории этот разворот весьма понятен. Если вы посмотрите по датам – как раз перед этим поворотом была кубинская революция, забурлил «задний двор» США – Латинская Америка (кстати, доселе самый «красный» континент). Там же (по времени) случилась массовая деколонизация, пробуждение цветных рас, и т.п. До кучи – корейская война в ничью и вьетнамская – проигранная.

Капитализм понял, что его гонят в угол, загонят и убьют.

То есть: с доказательной культурой рационального мышления и высокой культурой надо кончать. Работники из психов хреновые; но лучше такие, чем совсем никаких.

И вот тут кончается эпоха умолчания знаний и начинается эпоха обезумливания. Поскольку достижения Разума не позволяют больше держать человека в рабстве – тем хуже для Разума.

+++

Именно в 60-е чопорный и религиозный Западный Мир вдруг дико мутирует в бесноватую тусовку. Создаются и внедряются множественные психовирусы, создаются вредоносные для операционной системы мышления программы, взрывающиеся в голове, и разрывающие там базовые основы связного мышления.

Разуму нужно было найти фундаментальную замену – и её нашли: идеология «свободы» в либеральном изводе. Свобода человеку органически лакома, она имеет эффект наркотического привыкания, слезть с неё, когда подсел – так же трудно, как сладкоежке слезть с сахара.

Но если Свобода так нравится природе человека – в чём тогда подвох?

В том, что западная свобода амбивалентна и добру и злу, и истине и безумию. Когда мы даём полноту выбора – мы ничего не можем сказать о качестве предоставленного выбора.

Как только мы запретили детям резать вены – мы уже ограничили для них свободу действий.

Запрет переходить улицу на красный свет – это несвобода. Запрет заплывать за буйки – несвобода. Запрет разрушать своё государство – несвобода. И так за что ни возьмись…

Если человек служит добру – то он несвободен в выборе между добром и злом.

Если человек служит Истине – то он несвободен в выборе между разумным и бредовым.

Наука тоталитарна: у неё один правильный ответ и бесконечность неправильных. Любой, кому учитель правил в школе тетрадку красной ручкой – знает об этом.

Вот и получилось то, что у США получилось.

Для того, чтобы обрести свободу выбора, особенно его полноту – необходимо снять все ограничения как морального, так и рационального характера. Уравнять всё со всем - и то – да любой выбор станет равноправным с любым другим.

Разве есть свобода в том, что дважды два – четыре? А если человек хочет выбрать пять или восемь, или 673? Почему вы ограничиваете его свободу одним-единственным правильным ответом, в котором НЕТ НИКАКОГО ВЫБОРА?

Если юноша волен выбрать между Булгаковым и Горьким – то это определённая свобода, но не полная. Полная свобода должна включать в себя вариант – вообще ничего не читать. Или чего хочешь – или вообще ничего. Тогда свобода выбора максимальна.

Но крайности смыкаются.

На заре истории – когда не было ни государства, ни законов, ни налогов, ни иных регуляторов поведения, внешних и внутренних – уже была абсолютная свобода гоминид, тождественная абсолютному рабству. Ты победил – делай с побеждённым что захочешь. Но если тебя победили – тогда с тобой победитель делает тоже, чего захочет, без тормозов.

Именно к такой абсолютной свободе толкнула обезумевшие поколения Американская Империя, чтобы вырвать из-под влияния и обаяния Че Гевары.

Дальше – больше. Разрушение сознания, выкорчёвывание всех законов логики из мышления углублялось и расширялось.

Мышление становилось бессвязным, бездоказательным, безобразным (т.е. не имеющим образов), бессмысленным. Оно превращалось в бурный поток химер параноидального, шизофренического, истерического бреда, совершенно оторвавшись от практики, от постановки и осмысления эмпирического опыта, от культуры доказательств.

Оно возвращалось к первобытным косматым аналогам: то есть к грубейшему пещерному анимизму, фетишизму, идолопоклонству, примитивной симпатической магии*: это знает всякий, кто имел несчастье общаться с современными украинцами. Их мышление ведёт себя так, как мышление первобытных людей, осознающих окружающий мир, но неспособных понять взаимосвязи явлений в нём. То есть место законов природы в таком мышлении занимают случайно обнаруженные и случайные по сути совпадения и языческие персонофикации.

+++

Нырнув в фекалии неокапитализма, Россия вынырнула оттуда в традиционный капитализм, диккенсовский, свирепый, но вполне совместимый с семьёй, частной собственностью и национальным государством, с Толстым и Чеховым, Горьким и Менделеевым, Ньютоном и Паскалем, Гомером и Данте. Украина же оттуда вовсе не вынырнула…

В психике масс начались необратимые разрушительные процессы, которые, как огонь при пожаре, неизбежно перекинулись и на элиты (потому что в огне брода нет).

Распад Разума, спровоцированный мутантом капитализма, возникшим после его возвращения с того света – обрушивает в бездну все устои, на которых держался, в том числе, и традиционный капитализм, пока оставался в лоне цивилизации и общей логики её прогресса.

Ведь – поймите! – исчезли не только семья и национальный суверенитет, сменённый расплывчатым глобализмом без границ и удержу. Исчезло то, что раньше делало капитализм капитализмом – частная собственность! Глобализм её взял и… нет, не национализировал, а глобализировал.

Теперь можно без правовых проблем или ограничений отобрать у собственника собственность в Италии или Швейцарии даже не по воле их правительств (это было бы национализацией), а вообще по воле третьей державы. Смена традиционных религий на неприкрытый сатанизм и содомию была столь стремительной, что не успела даже поменять надписи на деньгах, прославляющие того, «старого» Бога.

Свобода потребовала принимать любой абсурд, и более того: чем абсурднее абсурд, тем больше в нём свободы. Ведь разумное всякий выберет, а выбрать нарочито-безумное – только твоя исключительная привилегия.

Культуру официально никто не запрещал – но её фактически отменила энтропия, чьи законы накопления неумолимы. Для современного молодого человека вообще непостижимы драмы даже комплиментарных к Западу культурных деятелей, вроде Солженицына или Пастернака. Он абсолютно не в состоянии понять, почему издание или неиздание какого-то романа, который всё равно никто не читает – вызывало в прошлом такой резонанс?

+++

Симптоматика социального безумия – имеет общие для всех сумасшедших домов черты. В состоянии безумия человек не в состоянии помнить поставленные им опыты, равно как и анализировать их (тем более, что он ведь всё равно их не помнит). Амнезия, алогизм и аномия (беспамятство, бессвязность и моральное помешательство) заполнили собой социальное пространство.

Чем примитивнее мышление человека, чем основательнее разрушена его личность – тем проще программировать его поведение по принципу «сигнальных дуг», условных рефлексов: «сигнал-действие». Так дрессирую служебных собак, вырабатывая атакующее действие по сигналу «фас!» - притом, что собака не понимает, на кого и зачем она нападает: просто за типовым сигналом следует отработанное, типовое действие. Осмысливать его собаке не нужно – да она и не сможет.

Вся жизнь «служебного человека» сводится к безусловным (зоологическим) и условным (выработанным дрессировщиками) рефлексам. Для рефлексов связного мышления не нужно. Овчарке не нужно знать (да и не требуется) – почему хозяин сегодня натравливает её на того, с кем вчера дружил или наоборот, говорит «фу!» по поводу атаки на того, кого вчера атаковали.

Такой человек никогда не сможет выкарабкаться из тьмы своего безмыслия к цивилизованным формам свободы: свободе, как осознанной необходимости или свободе от греха.

+++

Традиционный капитализм с элементами рациональности и культуры уже однажды породил из себя социализм, и потому может сделать это снова. За это одни люди ценят традиционный капитализм, другие ненавидят.

На протяжении веков такие влиятельные западные мыслители, как Веллингтон (XIX век), Фукуяма (ХХ век) мечтали закончить историю, отменить её ход. Им не нравилась логика исторического процесса, она приводила мысль «не к тем выводам». Но как убрать логику истории – не убрав самой истории?

И вот, чтобы закончить историю – они стали вынимать смысл из институтов, из понятийного языка, из производственного процесса (что создало крайний дефицит остро необходимых благ при крайнем перепроизводстве бесполезных рекламных фетишей). На Западе не только суд перестал быть судом (в цивилизованном смысле термина), не только парламент перестал быть парламентом, зарплата – зарплатой (её совершенно отвязали от трудового вклада и общественной пользы получателя или неполучателя), но и, например, марксизм перестал быть марксизмом. Теперь под «марксистами» там понимают скопище содомитов, лоббирующих однополые браки и дегенеративный феминизм.

Для того, чтобы понять несоответствие между предметом и названием предмета – необходимы (я становлюсь скучным, но повторение – мать учения) критическое мышление и культура доказательности. Это когда вам сказали, что мышь – «слон», вы не принимаете на веру, а требуете обосновать такую радикальную смену статуса мыши.

Но если критическое мышление, сверяющее утверждение с жизненным опытом получателя утверждения, погибло, то тогда таблички «слон» над клеткой с мышью вполне достаточно. Раз названо слоном (демократией, законностью, культурой, наукой и т.п.) – значит, это и есть слон. Отсюда у манипуляторов сознанием возникает великая и страшная возможность: называть всё всем.

Например, поскольку на слово «фашизм» у людей выработан условный рефлекс (рефлекторная дуга) тревожности и негативного отношения, фашизм просто переименовывают в «демократию». То же самое делают с кровавым произволом сатанистов – называя его «законностью», и подтверждая печатями карманных «судов». Точно так же «кровавое рабочее законодательство Тюдоров» с каторгой работных домов – можно номинально назвать хоть социализмом, хоть коммунизмом, хоть «обществом всеобщего благоденствия» - бумага-то всё стерпит, а ума, отличить фикцию от факта – нет.

+++

Из традиционного капитализма, не затрагивающего духовную сферу жизни человека, порабощающего только материально (телесно) – есть выход обратно в историю. Он труден, неоднозначен, но он есть – потому что есть мысль.

Из мутокапитализма, создающего целые нации сумасшедших – никакого выхода никуда уже нет. Ад, построенный безумцами в экстазе патологического энтузиазма – останется с ними уже навсегда, до самого их вымирания.

И это – главная угроза сегодняшнего дня, отказавшегося от реализма в пользу номинализма.

А. Леонидов, социопатолог, команда ЭиМ

-------------------------

* Симпатическая магия — форма колдовства, основывающаяся на идее о том, что предметы, сходные по внешнему виду (магия подобия) либо побывавшие в непосредственном контакте (магия контакта) якобы образуют друг с другом сверхъестественную, магическую связь. Симпатическая магия практиковалась со времен первобытного (доисторического) общества и у либералов в XXI веке.