Сильная Россия, слабая Польша

Начну с одного вопроса, ответ на который выглядит не слишком приятно: чем поляки отличаются от россиян? Практически ничем: мы тоже любим выпить и пошуметь, обожаем историю, считаем себя самым важным народом в мире. Разница только в том, что россияне обычно выигрывают, а поляки проигрывают. Это касается и общей истории, и менее важных сфер вроде спорта. Тем, кто решит возразить против последнего утверждения, предлагаю проанализировать явление так называемых исторических побед россиян над поляками, обнаружить которые можно в истории многих спортивных дисциплин. Рассказов об исторических победах поляков над россиянами что-то не слышно. Дело в наших комплексах? Несомненно, но это, скорее, не конец моего рассказа, а его начало.

Ключевой аспект — это размер государства. Советский Союз гордился тем, что он, как до этого царская Россия, остается самым большим государством мира. Однако (не углубляясь в излишние исторические экскурсы) можно сказать, что размер государства бывает чаще тяжелым грузом, чем преимуществом. Причина проста: большая территория — это большое этническое, языковое и религиозное разнообразие. Обеспечить стабильность такому государственному образованию можно лишь при помощи тонкого управления и отличной политической организации. С одной стороны, история показывает, что это очень сложно, но с другой — россиянам удается из века в век успешно этим заниматься. Каким образом? Это загадка для историков, ведь совершенно очевидно, что с точки зрения элементарной логики Русь должна была бы распасться трижды: после монголо-татарского нашествия, после Великой Смуты, а также после большевистского переворота и последовавшей за ним гражданской войны. Между тем каждый раз огромный государственный организм каким-то образом снова восстанавливался и становился сильнее. Он сгорал, как феникс, и возрождался из пепла, делая это, в отличие от своих центральноевропейских соседей, самостоятельно — без международных конференций или конгрессов.

Что стоит за этим феноменом? Неужели лишь сила абсолютизма, имперской мысли и религии? Я думаю, здесь есть нечто большее, что (если оставить за скобками безумия большевиков) можно назвать глубоким уважением к государству и рациональным отношением к его ресурсам. Тому есть доказательства. Прошлой осенью я путешествовал по Южному Алтаю, изучая историю российского завоевания и исследования этих земель. Первые горнодобывающие центры в далеких уголках Азии начал создавать уже Петр I, потом геологов отправляла туда Екатерина Великая. Производством металлов из редких руд в тех краях начали заниматься задолго до того, как американцы успели исследовать хотя бы один процент обширных территорий на севере и Среднем Западе будущих Соединенных Штатов Америки. В тот же самый период аграрная и шляхетская Польша клонилась к своему упадку. Свою промышленную революцию она пережила спустя сто лет, что самое интересное, после раздела страны. Россия тогда уже обладала сильной промышленностью и создала ее без капитализма, опираясь лишь на силу государства. Чего она могла добиться, если бы цари пошли путем американских президентов, страшно даже подумать.

Другой пример — армия. Она сохраняла преемственность и традиции с того момента, как Петр I провел в ней реформы. Семеновский и Преображенский полки расформировали только при большевиках, в 1918 году. До этого они успели принять участие в сотнях битв, в которых новые поколения гвардейцев сражались под одними и теми же знаменами. Даже Советская Россия, которая разрушила царскую империю, использовала военные кадры своих предшественников. Без их поддержки у политруков, которые гнали в бой нагайками простых рабочих, не было бы шансов одолеть белых или интервентов.

Более того, Советский Союз не отмежевался от боевых традиций и военной доктрины царской России, он даже, как показывает пример блистательного полководца Алексея Брусилова, сумел использовать таланты ее лучших генералов. Знаменитый Брусилов попал в Красную армию в 1919 году, потом возглавил состоявшее из царских генералов Особое совещание при главнокомандующем и до самой смерти продолжал делать карьеру в Комиссариате по военным делам и Реввоенсовете.

Армия при этом не была исключением. Несмотря на революцию, СССР в некоторой степени унаследовал от царской России управленческие традиции, научные и преподавательские кадры. Еще большая преемственность существовала в дипломатии или в разведке. Это объясняет, почему среди большевиков оказалось такое количество бывших агентов царской охранки.

С момента создания Советской России прошло сто лет, и хотя коммунистическое государство официально прекратило свое существование в 1991 году, вряд ли кто-то решится утверждать, что путинская Россия не стала его продолжательницей. Одновременно она совершенно осознанно выступает в роли продолжательницы дела империи Романовых. Сильное государство ценит сам принцип преемственности и активно обращается к традициям. Мне кажется, что политики партии «Право и Справедливость» (PiS), которые стараются построить все с нуля, этого совершенно не понимают, и ведут себя, словно дети.

Источник