Как был взят Кёнигсберг: «неприступная крепость» Гитлера пала за три дня

75 лет назад, 9 апреля 1945-го после нескольких дней ожесточённого штурма советские войска взяли германский город-крепость Кёнигсберг. Кёнигсбергская операция стала одним из самых впечатляющих успехов финального этапа войны, показав, насколько умелым и опытным стал советский воин, которому на тот момент в мире не было равных. Немцы считали, что Кёнигсберг способен держаться очень долго – и крах их надежд стал предвестником скорого краха Третьего рейха

Кёнигсберг (в переводе с немецкого – «Царская гора») заслуженно считался одной из самых мощных германских твердынь – к тому же это был серьёзный промышленный центр, игравший важное значение в системе снабжения нацистской армии. Он был воздвигнут в низменной болотисто-лесистой местности на берегах реки Преголь у её впадения в мелководный залив Фриш-Гаф с песчаными берегами. От порта до моря проложен судоходный канал – через пролив Зее-Тиф, разделяющий косу Фриш-Нерунг у немецкой военно-морской базы Пиллау.

На подступах к городу того, кто попытался бы им овладеть, встречали четыре оборонительных пояса: 24 прочнейших форта с крепостными орудиями и гарнизонами в несколько сот человек, противотанковые рвы, минные поля, проволочные заграждения, доты и дзоты. Кёнигсберг был оборудован аэродромами, снабжен крупными складами боеприпасов и продовольствия.

Оборону здесь держали около 130 тысяч человек – регулярные войска (пять пехотных дивизий), фольксштурм и подразделения городской полиции. В их распоряжении имелось почти 4 тысячи орудий и минометов, более 100 танков и штурмовых орудий. Офицер разведотдела 3-го Белорусского фронта Афанасий Григорьевич Синицкий свидетельствовал: «В город нашим разведчикам проникнуть не удалось, но показания пленных свидетельствовали о том, что многие здания были превращены противником в опорные пункты, кое-где на улицах были сооружены или сооружались баррикады».

Задачу сокрушения гитлеровской твердыни возложили на Маршала Советского Союза Александра Михайловича Василевского, командующего 3-м Белорусским фронтом – включившим в себя на тот момент и войска 1-го Прибалтийского фронта под началом маршала Ивана Христофоровича Баграмяна. Конкретно для штурма Кёнигсберга советское командование сосредоточило четыре армии: 11-ю гвардейскую, 39-ю, 43-ю и 50-ю общевойсковые.

Атаке предшествовала бомбардировка с воздуха, а потом и мощнейшая артиллерийская подготовка, начавшаяся 6 апреля. В частности, накануне штурма к Кёнигсбергу прибыла морская железнодорожная артиллерия – всего 24 ствола, занявших позиции восточнее города. Снаряды полевых орудий до города не долетали – и именно поэтому потребовались железнодорожные пушки, бившие, как корабельные, на 25-30 километров. «Артиллеристы, заслужившие звание гвардейцев ещё при обороне Ленинграда, теперь разрушали мосты, причалы в порту, били по транспортам и кораблям в Кёнигсбергском канале, по фортам и дотам, по танковому заводу. В это же время полевая артиллерия вела огонь по оборонительным рубежам. Четверо суток не стихал гул выстрелов и грохот взрывов», – рассказывал позднее советский писатель Анатолий Митяев, сам служивший в составе 3-го Белорусского фронта.

Участник штурма майор Фёдор Степанович Федотов свидетельствовал: «Авиация вновь и вновь бомбит город. Над Кёнигсбергом вспухает тяжёлое, темное облако, земля под ногами подрагивает. Немцы проводят несколько артиллерийских налетов, а мы ждём… Ровно в двенадцать ноль-ноль пришла в действие вся артиллерия 50-й армии. Траншеи противника накрыл вал хорошо организованного огня. За две минуты до конца артподготовки, пользуясь тем, что ветер дул в сторону врага, мы подожгли дымовые шашки. На фашистские траншеи поползла плотная серо-молочная стена, спрятавшая поднявшиеся в атаку роты. Гитлеровцы открыли ружейно-пулеметный огонь, но стреляли они вслепую. Роты повзводно пробежали через проходы в проволочных заграждениях и минном поле, быстро развернулись в цепи. Извилистая лента атакующих батальонов, скрываясь в дыму, стремительно исчезла в первой вражеской траншее. Загрохотали лимонки, отрывисто прозвучали автоматные очереди…».

В свою очередь, комендант Кёнигсберга генерал Отто Лаш спустя годы делился в своих мемуарах: «6 апреля началось русское наступление такой мощи, какой я ещё не встречал.

Около 30 дивизий и два воздушных флота целыми днями беспрерывно засыпали крепость своими снарядами. Бомбардировщики и штурмовики летели волна за волной, сбрасывая свой губительный груз на пылающий город, лежавший в развалинах. Ни один немецкий истребитель не показывался в воздухе.

Стиснутые на узком пространстве зенитные батареи были бессильны против таких масс самолётов и к тому же должны были, хотя и с трудом, вести бой с танковыми силами противника. Все линии связи оказались разорванными, и только пешие связные ощупью пробирались через поля развалин на свои командные пункты или к войскам».

Атака началась 6 апреля – в бой пошли несколько десятков штурмовых отрядов, состоявших из стрелковых рот, миномётных и саперных взводов, отделений огнемётчиков, укомплектованных артиллерийскими орудиями, танками и станковыми пулемётами. Советские бойцы ворвались в город уже к концу дня – однако взятие Кёнигсберга затянулось на трое суток. Штурмовые группы обходили форты, оставляя их в плотной блокаде стрелков, самоходных орудий, сапёров и огнемётчиков – и все глубже вклиниваясь в немецкую оборону.

«Обработка» позиций врага авиацией и артиллерией велась практически беспрерывно. Только 7 апреля советская авиация сделала 4758 вылетов и сбросила на гарнизон противника 1658 тонн бомб. В воздушных боях и на взлетных площадках было уничтожено до 60 немецких самолетов. Командующий 11-й гвардейской армией генерал-майор Кузьма Никитич Галицкий позже делился: «Над городом поднялся полуторакилометровый густой столб черного дыма и пыли. Это было захватывающее зрелище. Такого мощного удара авиации до этого дня я ещё не видел никогда. В городе возникли пожары, было уничтожено множество складов с боеприпасами и продовольствием, вышла из строя связь, обваливались разрушенные ранее англо-американскими тяжелыми бомбардировщиками здания в центральной части города, оказались погребенными в бомбоубежищах под развалинами многие солдаты и офицеры врага. Моральное состояние войск гарнизона Кёнигсберга было подавленное, о чём нам рассказали пленные офицеры и генералы».

Бойцы 43-й, 50-й и 11-й гвардейской армий перерезали железную дорогу, шедшую на Пиллау, затем захватили порт и железнодорожный узел Кёнигсберга и стали занимать, один за другим, промышленные объекты. К слову, одним из примечательных трофеев стал германский авианосец «Зейдлиц». Гитлеровцы не успели ввести его в строй и затопили прямо в порту.

Одним из героев этих дней стал командир батареи тяжелых самоходных артустановок ИСУ-152 350-го гвардейского полка 43-й армии Александр Анатольевич Космодемьянский – брат знаменитой Зои Космодемьянской. 8 апреля в бою северо-западнее Кёнигсберга его батарея, преодолев минное поле и плотный заградительный огонь, первой прорвалась в форт «Королева Луиза».

Здесь подразделение Космодемьянского, нанеся значительный урон противнику мощным огнём, принудило гарнизон форта к капитуляции. В плен сдались 550 солдат, также советским воинам достались 9 исправных танков и склады.

В тот же самый день 8 апреля генерал Лош получил предложение сдаться, но, выполняя жёсткую установку Гитлера, отказался. «Уцелевшие враги сопротивлялись яростно. Оживали молчавшие развалины, оттуда били пулемёты, летели гранаты. Тогда на помощь пехотинцам приходили танки, самоходные орудия и уничтожали очаги сопротивления», – рассказывает Митяев. Чтобы поддержать гарнизон, в город попытались прорваться немецкие части с Земландского полуострова и с юга. Тщетно, наступление продолжалось! Газета «Правда» так рассказывала о форсировании реки Прегель 8 апреля: «Гвардия генерала Галицкого форсировала Прегель в кромешной тьме. Орудия прямой наводки, множество пулеметов били с правого берега Прегель на левый. Набережные были охвачены огнем, точно камень вдруг загорелся. Рушились, трещали здания. А внизу под ливнем снарядов и пуль, на темной стремнине широкой реки плыли гвардейцы полковника Толстикова. Использовали всё, что только могло держаться на воде: плоты, бочки, бревна, лодки, амфибии, огромные баллоны, наполненные воздухом, качались на гребнях кипящей от разрывов реки. На плотах плыли пушки».

Как пишут военные историки Вячеслав Шель и Юлия Снегова, последний день штурма, 9 апреля, был самым напряжённым. «Несмотря на то что кольцо окружения противника было плотно замкнуто войсками Красной армии, он продолжал яростно сопротивляться. Однако нарастающий удар штурмующих не дал возможности врагу удерживать свои позиции длительное время. Неся громадные потери в людях и технике, он постепенно стягивался к центру и восточной части города, где надеялся продолжать сопротивление. О масштабе боев в городе можно было судить по показателям потерь противника. В этот день было уничтожено свыше 10 000 немецких солдат и офицеров, до 300 орудий разных калибров, 173 миномёта, 377 пулемётов, 480 автомашин», – пишут Шель и Снегова. 9 апреля, после нового сокрушительного налёта советской авиации, крепость наконец-то капитулировала.

В ходе допроса в штабе фронта комендант Кёнигсберга генерал Лаш признавал: «Солдаты и офицеры крепости в первые два дня держались стойко, но русские превосходили нас силами и брали верх. Они сумели скрытно сосредоточить такое количество артиллерии и самолётов, массированное применение которых разрушило укрепление крепости и деморализовало солдат и офицеров. Мы полностью потеряли управление войсками.

Выходя из укрепления на улицу, чтобы связаться со штабами частей, мы не знали, куда идти, совершенно теряя ориентировку, настолько разрушенный и пылающий город изменил свой вид. Никак нельзя было предполагать, что такая крепость, как Кёнигсберг, столь быстро падёт. Русское командование хорошо разработало и прекрасно осуществило эту операцию.

Под Кёнигсбергом мы потеряли всю 100-тысячную армию. Потеря Кёнигсберга – это утрата крупнейшей крепости и немецкого оплота на Востоке».

Маршал Василевский в своей книге воспоминаний отмечал, что Гитлер не мог примириться с потерей города, объявленного им лучшей немецкой крепостью за всю историю Германии и «абсолютно неприступным бастионом немецкого духа» – и в бессильной ярости заочно приговорил Лаша к смертной казни. «В городе и пригородах советскими войсками было захвачено около 92 тыс. пленных (в том числе 1800 офицеров и генералов), свыше 3,5 тыс. орудий и минометов, около 130 самолётов и 90 танков, множество автомашин, тягачей и тракторов, большое количество различных складов со всевозможным имуществом. Пока подсчитывались трофеи, в Москву полетело радостное донесение. И в ночь на 10 апреля 1945 года столица салютовала доблести, отваге и мастерству героев штурма Кёнигсберга 24-мя артиллерийскими залпами из 324-х орудий», – писал А.М. Василевский.

После падения Кёнигсберга в руках немцев оставалась военно-морская база Пиллау, под прикрытием которой гитлеровцы переправлялись через залив Фриш-Гаф на косу Фриш-Нерунг – дабы оттуда эвакуироваться морем в «материковую» Германию. Однако советское командование еще до падения Кёнигсберга распорядилось доставить к городу по железной дороге 14 бронекатеров, каждый из которых был вооружён двумя 76-миллиметровыми орудиями. Спущенные на воду реки Преголь, они миновали разрушенный город и, пока части 43-й армии продолжали теснить врага, подобрались к Пиллау. Немцы, сгрудившиеся на мысу северного берега залива Фриш-Гаф, спешно грузились на различные суда и плоты – однако эту флотилию атаковали шесть советских бронекатеров. Катерники, впрочем, и сами сразу же попали под обстрел – по ним прямой наводкой били полевые пушки с берега, где шла погрузка, а также четыре батареи из Пиллау.

Один из наших бронекатеров был потоплен прямым попаданием снаряда, но оставшиеся устроили врагу жесточайший погром. Орудия и пулемёты бронекатеров в упор расстреливали крупные суда немцев, шлюпки, рыбачьи лодки, плоты, связки досок и автомобильные камеры, на которых плыли германцы. В какой-то момент катера ворвались в самую гущу этих плавсредств, таранили их, разбивали, разламывали, секли носами и винтами.

В этой бойне немцы потеряли примерно 5 тысяч солдат и офицеров. Остатки разгромленных подразделений, оборонявших Земландский полуостров, числом свыше 20 тысяч человек, сгрудились в Пиллау. Дабы предотвратить их дальнейшее бегство советское командование высадило на косу Фриш-Нерунг два десанта с катеров. База Пиллау был взята. На помощь остаткам немецких сил на косе с моря подошли вражеские корабли и суда – они попали под удар советской авиации и торпедных катеров. Около 6 тысяч немцев сдались в плен, а убитыми враг потерял на косе 1700 солдат и офицеров.

А жестокая война по-прежнему продолжалась – и в течение ещё месяца забирала жизни прекрасных людей. 13 апреля к северо-западу от уже очищенного от нацистов Кёнигсберга погиб 19-летний старший лейтенант Александр Космодемьянский. В тот день его подразделение вступило в бой с противотанковой батареей врага у населенного пункта Фирбруденкруг. Батарея Александра уничтожила четыре орудия и около роты пехоты. В какой-то момент немцы подожгли САУ Космодемьянского, но он выбрался из пылающей машины. Не пожелав выйти из боя, Александр вместе с пехотинцами ворвался в населённый пункт и помогал выбить из него противника. В это время открыла огонь вражеская артиллерия и осколок сразил Александра. Звание Героя Советского Союза он получил уже посмертно. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище рядом с могилой сестры…+

Владимир Веретенников