Промышленное и массовое. Какими должны были быть дома, ставшие "хрущобами"
Проезжая через пересечение Ленинградского проспекта и Беговой улицы, неизменно обращаю внимание водителей и (если таковые есть) попутчиков в такси на дом с красивыми ажурными решётками на окнах. Он стоит около внутренней стороны Беговой улицы: точный адрес — Ленинградский проспект, 27. Прежде всего указываю: все эти решётки (только при работе над этой статьёй узнал, что они созданы по рисунку художника Владимира Андреевича Фаворского, более всего известного книжной графикой) отлиты в одной форме и выглядят разными только потому, что повёрнуты под разными углами. А отлиты они в одной форме, потому что этот дом вообще блочный — смонтирован из больших железобетонных блоков.
Этот дом — один из этапов технических экспериментов весьма интересного нашего архитектора — и, в какой-то мере, инженера — Андрея Константиновича Бурова.
Буров очень много сделал для освоения новых технологий в строительстве. Он даже разработал несколько новых материалов: в частности, один из них, названный СВАМ (стекловолоконный анизотропный материал) — по сути, первый в мире стеклопластик. Но материалы не были самоцелью — целью было максимальное ускорение, упрощение и удешевление строительства. В частности, Буров много экспериментировал с блочным строительством — сборкой дома из сравнительно крупных элементов. Ещё до него, с конца 1920-х — но в сфере не жилищного, а промышленного и общественного строительства — эту технологию развивал Николай Васильевич Никитин, впоследствии получивший титул короля фундаментов за Дворец Советов СССР — увы, так и не завершённый — и высотный корпус МГУ, а более всего прославленный Останкинской телебашней, работающей с 1967.11.04. В конце концов, оба пришли к сходным технологическим решениям.
До Никитина и Бурова крупные элементы были природными — вырезанными из камня (в моей родной Одессе использовали ракушечник — рыхлый известняк, образующий плато, где стоит Одесса и несколько соседних поселений) — или отлитыми из металлургического шлака. Опять же, при работе над статьёй узнал: первое здание из шлакоблоков — созданный в 1910–11-м архитектором Николаем Ивановичем Крамским, сыном художника Ивана Николаевича Крамского, гараж во внутреннем дворе Эрмитажа, действующий по сей день. В детстве и юности я ещё успел застать активное строительство из шлакоблоков (даже однажды помогал их класть). Никитин и Буров предложили лить блоки из железобетона (а Никитин разработал ещё и дощато-фанерные арки для перекрытия пролётов в пару десятков метров, столь лёгкие, что их в собранном виде устанавливали вручную). И заодно — отказаться от чистовой штукатурной отделки зданий, а сразу придавать бетону подходящую форму и фактуру.
Буров работал над блочными домами совместно с архитектором Борисом Николаевичем Блохиным. Тот взял на себя значительную часть конструкторской работы, а Буров больше занимался собственно архитектурой — планировкой квартир, внешностью зданий.
Первая экспериментальная серия (6 этажей, 5 секций в каждом: Велозаводская улица, 6; Валовая улица, 11/19; Большая Полянка, 4; Бережковская набережная, 14) домов Бурова и Блохина, заселённая в 1939-м, и вторая, отличающаяся, в основном, фактурой отделки блоков (Дербенёвская набережная, 1/2; Большая Полянка, 3) собраны из блоков длиной порядка метра. Этого уже слишком много, чтобы монтировать блоки вручную (как шлаковые или ракушечные), но ещё слишком мало, чтобы в полной мере использовать возможности подъёмных механизмов.
Дом на Ленинградском проспекте сделан из железобетонных блоков, по длине соответствующих целым комнатам: вертикальные блоки — высотой в этаж дома, горизонтальные — длиной во всю стену комнаты. Причём, в отличие от предыдущих зданий, блоки стали специализированными. Первый тип блоков — высотой в целый этаж — для простенков. Между ними устанавливались низкие подоконные блоки. Для изготовления блоков такого размера потребовалось создать специализированный комбинат железобетонных изделий. Комбинат начали строить в 1939-м году, дом начали монтировать в 1940-м, а полностью заселили в 1941-м.
По результатам изготовления и эксплуатации этого дома Буров, Блохин и, естественно, лица, принимающие решения, пришли к выводу: для дальнейшего ускорения строительства надо ориентироваться не на блоки, вытянутые в одном измерении, а на панели, вытянутые сразу в двух измерениях.
Что такое панельный дом, сейчас знают все. Но впервые идея плоской пластины, перекрывающей сразу значительную часть пола или стены, появилась только в 1910-м — в Куинсе, пригороде Нъю-Йорка. Массовое применение панелей — в Берлине и Дрездене в 1920-е — связано с тогдашней крайней бедностью Германии, проигравшей Первую Мировую войну. Но панели размером в целую комнату — сразу весь пол или сразу вся стена — были принципиальным открытием, потребовавшим и от архитекторов качественно новых решений.
Естественно, под это открытие пришлось создавать в Москве новый — делающий уже не одномерные блоки, а двумерные панели — комбинат железобетонных изделий. Его запуску помешала война. Только после войны комбинат достроен и заработал. Первый в Москве каркасно-панельный дом — четырёхэтажный — построили в 1948-м на 5-й улице Соколиной горы (сейчас его адрес — проспект Будённого, 53). В том же году начали строить целый квартал подобных домов у Хорошёвского шоссе (на улицах Куусинена и Зорге). Его заселение завершили в 1952-м. Одновременно разработали бескаркасные панельные дома и с 1950-го строили их в Магнитогорске.
Впрочем, Блохин и Буров выработали столь удачную конструкцию блоков, что и по сей день блочные дома строятся повсеместно и ценятся выше панельных. Но их всё-таки куда меньше, поскольку суммарные затраты на производство и монтаж ощутимо выше.
Дальнейшая работа задержалась, ибо 1953.03.05 умер Иосиф Виссарионович Джугашвили. После этого, около года ушло на разборки в верхах: кто теперь будет рулить. Разборки были очень серьёзные — вплоть до того, что первый секретарь ЦК КПСС, Никита Сергеевич Хрущёв, организовал с помощью министра обороны Николая Александровича Булганина и его первого заместителя Георгия Константиновича Жукова военный переворот с убийством первого заместителя председателя совета министров, Лаврентия Павловича Берия. Понятно, всем было не до хозяйства. Только 1955.08.23 у Хрущёва и председателя совета министров, Георгия Максимиллиановича Маленкова, дошли, наконец, руки до подписания постановления «О мерах по дальнейшей индустриализации, улучшению качества и снижению стоимости строительства». Там, в частности, предписывалось к сентябрю 1956-го разработать типовые проекты, позволяющие резко удешевить строительство жилья, дабы сделать его доступным для трудящихся. Вот с этого постановления и началась история того, что получило название «Черёмушки» по одному из первых районов, полностью застроенных по новой технологии, и название «хрущобы» по качеству домов.
Хрущёв очень серьёзно приложил копыто к новым районам. В частности, именно он вскоре после постановления об индустриальном жилищном строительстве продавил ещё одно постановление совета министров и центрального комитета — «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве» от 1955.11.05. Постановление формально вроде бы имело смысл: зачем, мол, тратить деньги на украшения, когда надо их тратить, в первую очередь, на само строительство. Вроде бы логично. Но главный проектировщик круизного лайнера «Королева Елизавета II» на вопрос журналистов, зачем на судне так много роскоши, ответил: «Вся эта роскошь — менее 5% от стоимости строительства судна; вы что, хотите, чтобы я сэкономил эти 5% и никто потом вообще не хотел на этом судне ходить?» Положение со зданиями примерно такое же. Более того, обычные формы украшения зданий — вроде колонн и лепнины — даже не 5% от стоимости, а порядка процента (а рельефная отделка блоков и панелей прямо при их отливке — конструкцией формы — и вовсе не удорожает работу). Если же учесть, что стоимость строительства включает ещё и подведение к зданиям всевозможных коммуникаций, то становится ясно: экономить на украшении — абсолютно очевидная бессмыслица.
Есть архитектурная легенда. Леонида Михайловича Полякова — главного проектировщика станции метро «Арбатская» Покровского радиуса, выдержанной в стиле нарышкинского барокко (мягко говоря, очень украшательском) — спросили: почему станция такая аляповатая и перегруженная разнообразными украшениями. Он ответил: «Народ тратит на метро громадные деньги — пусть он видит, на что эти деньги идут». Казалось бы, циничное заявление: надо потратить столько денег на показуху. Но если учесть, что вся эта показуха — неощутимо малая доля расходов на строительство, то тогда становится понятно: заявление совершенно разумно.
Недавно на хрущёвские грабли попробовал наступить Сергей Семёнович Собянин — он заявил, что для ускоренного развития московского метро необходимо упростить проекты и удешевить отделку. То же самое делал и Хрущёв: станции метро, спроектированные при нём, архитекторы сравнивают с подземными туалетами. Но это — не экономия, а, в лучшем случае, имитация экономии. Ведь в стоимости подземных железных дорог и во времени их строительства стоимость и время отделки и оформления станций — вообще какая-то анекдотически малая доля, и заметить её можно разве что под лупой.
Продавленное Хрущёвым постановление против излишеств в архитектуре, по сути дела, подчинило архитекторов строителям и лишило их всякой возможности делать здания интересными и выразительными. Нечто подобное происходило в это время и на западе, где такое же решение — сэкономить на строительстве — приняли по коммерческим причинам. И наткнулись на те же грабли: никто просто не хотел жить в районах, оформленных таким образом. Так что не мы одни совершали глупости. Для меня тот период запомнился очаровательным болгарским выражением: кибрит-архитектура (в болгарском языке слово «спичка» созвучно с непристойным словом, так что этот бытовой предмет называют арабским словом, происходящим от арабского названия серы). Здания, похожие на спичечные коробки, строили по всему миру — и продать квартиры в таких зданиях можно с существенно меньшей прибылью, чем любые другие.
Но этого мало. Хрущёв вдобавок ещё потребовал, чтобы за основу новых проектов советских жилых зданий приняли французское муниципальное жильё. Муниципальное — построенное за счёт муниципалитетов городских общин: понятно, что муниципалитеты строили только для самых бедных. А во Франции тогда денег катастрофически не хватало.
Франция вышла из Второй Мировой войны голая, босая, нищая, голодная. Это выглядит довольно странно, если вспомнить, что на французской территории боевых действий почти не было: в 1940-м её войска рассыпались за пару недель, и уже через 6 недель после начала немецкого наступления 1940.05.10 французы капитулировали (хотя официально это назвали перемирием), а в 1944-м наступающие англоамериканские войска успели занять почти всю Францию прежде, чем немцы сумели наскрести серьёзные подкрепления (их боевые силы были полностью скованы на советском фронте, а во Францию направляли разбитые части на переформирование да больных бойцов на оздоровление — немецкий режим питания на фронте способствовал расстройствам пищеварения, и во Франции целые дивизии комплектовались страдающими одной и той же болезнью, дабы упростить организацию лечебного питания).
Но дело в том, что Франция разорилась не в результате собственно боевых действий. На протяжении 4 лет оккупации значительная часть французского хозяйства работала на Германию. Достаточно напомнить, что после войны барона Луи Альфредовича Рено арестовали за сотрудничество с немцами (и в тюрьме избили так, что он умер 1944.10.24), поскольку чуть ли не треть пополнения грузового автопарка вооружённых сил Германии шла с его заводов. Сами заводы (в том числе, и главный, сильно разрушенный бомбёжкой союзников в марте 1942-го) конфисковали, и они по сей день остаются государственной собственностью (что никого ни во Франции, ни за её пределами не смущает: на Западе не считают повальную приватизацию неотменяемой обязанностью государства — там оставляют это предписание только для Востока). Франция работала на Германию, Германия охотно расплачивалась — естественно, своими марками. После военного разгрома Германии марки сохранили ценность разве что в качестве обоев. Франция же за время войны накопила немалое количество этих марок в надежде на то, что после войны удастся за них покупать всякие ценности на завоёванных Германией землях. После войны Франция, естественно, не могла ничего купить на марки. И в одночасье оказалась нищей.
Правда, Франция рассчитывала не только зарабатывать на войне. Многие в ней тоже пытались воевать. Насколько я помню, общее количество французов, пребывавших на немецкой военной службе и попавших в советский плен, несколько превышает общее число участников французского Сопротивления (даже с учётом всей французской Коммунистической партии, прозванной «партия расстрелянных», потому что большая часть французов, казнённых немцами, принадлежала к этой партии). А ведь и в плен попали далеко не все французы, служившие Германии — довольно многие остались на поле боя или сумели вовремя отступить. Последние французы, сражавшиеся на немецком фронте, защищали имперскую канцелярию.
Понятно, после такого разорения французские муниципалитеты строили, мягко говоря, далеко не роскошные дома. Соответственно, требование проектировать жилые дома для советских граждан на основе французских муниципальных домов, по сути, означало, что Хрущёв преобразует советских граждан из статуса победителей в статус побеждённых. К сожалению, это не слишком далеко от истины, ибо (как я уже отмечал в статье «Преступление против совершенствования») советские граждане оказались побеждены собственной бюрократией. Правда, до полной победы чиновничества — разгрома СССР и прекращения социализма — потребовалось ещё несколько послехрущёвских десятилетий, но сейчас мы пребываем как раз в состоянии поражения. И, надеюсь, готовим почву для будущей нашей победы.
Как бы то ни было, даже такое катастрофически урезанное жильё было несомненным благом — и очень нужным благом. Ибо, как известно, дорога ложка к обеду. А мы в тот период уже завершили восстановление народного хозяйства в целом (то есть, восстановили все производственные мощности), но этим производственным мощностям предстояло ещё произвести очень многое для гражданского потребления взамен того, что было уничтожено немцами. В частности, действительно необходимо было произвести громадное количество жилья. И потому, что до войны его строительство было далеко не на первом месте — построить работоспособную промышленность было на тот момент нужнее и важнее. И потому, что очень заметную долю жилого фонда разрушила война. Словом, ускоренное жилищное строительство было тогда жизненной необходимостью. Не зря 1957.07.31 появилось новое постановление «О развитии жилищного строительства в СССР», где подчёркивалась необходимость перевода на индустриальные методы (этот перевод не только ускоряет строительство, но и снижает его цену несравненно больше, нежели любые возможные упрощения архитектуры и уменьшения размеров квартир).
Не то что раньше о жилищном строительстве не думали вообще. Но общая стратегия развития страны, как она виделась перед войной, такова: в течение первой пятилетки (1928–32) создаются предприятия по производству средств производства; во второй пятилетке (1933–37) с использованием продукции этих предприятий создаются предприятия по производству предметов потребления; а в третьей пятилетке (1938–42) на этих предприятиях начинается массовое производство предметов потребления. Война, к сожалению, вынудила задержать исполнение этого плана. В частности, с самого начала третьей пятилетки потребовалось вместо производства предметов потребления переориентировать практически всю промышленность на производство того, что может понадобиться вскоре в связи с предстоящей войной. Но, в конце концов, мы все эти трудности сумели преодолеть, и массовое производство предметов потребления началось — хотя и не в третьей пятилетке, а в пятой (1951–55).
Значительную часть пятой пятилетки главным действующим лицом в нашей государственной политике был Никита Сергеевич Хрущёв. Поэтому некоторые особо фанатичные антисталинисты даже считают, что всё наше массовое жилищное строительство — исключительная личная заслуга Хрущёва, хотя вся подготовка к этому массовому строительству велась ещё при Джугашвили.
Например, некая Валентина Кимовна Мигульская, весьма активно спорящая время от времени в моём Живом Журнале (и даже уверенная, что его популярность обеспечена, прежде всего, её присутствием), утверждает: раз не было в названиях постановлений (скажем, о строительстве того же комбината железобетонных панелей и квартала из этих панелей на Хорошевском шоссе) слова «массовое» — значит, это массовое строительство не планировалось. Но сам по себе термин «индустриальные методы» предполагает именно массовость. Изделие, произведенное на заводе индустриальными методами, существенно дешевле произведенного кустарными методами, в том числе, и на строительной площадке вручную. Но строительство самого завода — очень большие затраты, и окупить их можно только массовым выпуском изделий этого завода. Он обретает экономический смысл, только когда его продукция завода исчисляется тысячами экземпляров. И если эта самая Валентина Кимовна считает «не было слова «массовое» — значит, не было подготовки массового строительства», то неоднократно помянутый ею диплом экономиста строительного производства, полученный ею ещё в советское время, показывает: к сожалению, даже в советское время не всех могли научить хорошо.
Итак, на Ленинградском проспекте под №27 по сей день стоит одно из нагляднейших доказательств факта, подробно исследованного, в частности, Иосифом Виссарионовичем Джугашвили в брошюре (1952) «Экономические проблемы социализма в СССР»: социализм изначально нацелен на максимальное удовлетворение потребностей граждан и в то же время на совершенствование (в том числе, и эстетическое) этих потребностей. И какие бы привходящие обстоятельства ни препятствовали достижению этой цели — они рано или поздно преодолеваются. В том числе, полагаю, довольно скоро окажутся преодолены и препятствия, трудолюбиво выстроенные в 1985–93-м годах и время от времени возобновляемые по мере сил и возможностей (по счастью, постепенно сокращающихся) заинтересованных физических и юридических лиц.
Анатолий Вассерман.
ИСТОЧНИК: http://www.odnako.org/blogs/pr...
Разоблачение мифов о Хрущеве: никакой пользы, кроме вреда
Ни один из мифов о том, что Хрущев сделал что либо полезное для населения СССР, не находит подтверждения.
Всякий раз, когда заходит речь о негативных сторонах деятельности Хрущева, возникают люди, убежденные в том, что, по меньшей мере, два деяния Хрущева многократно перевешивают его минусы. По их мнению, Хрущев освободил из заключения миллионы невинно осужденных и переселил массу бесправных рабочих из бараков и коммуналок в отдельные квартиры. Иногда к этому добавляют пенсионную реформу и паспортизацию крестьян. Вряд ли кто из защитников Хрущева может указать источник этой информации, кроме того, что «это всем известно».
На самом деле отдел пропаганды ЦК КПСС, обеспокоенный крайне негативным отношением к Хрущеву практически всех слоев населения страны, вынужден был изобретать мифы, позволяющие хоть в малой степени компенсировать этот негатив. И эти мифы оказались весьма живучи. В том, что эти мифы не имели никакого отношения к действительности, легко убедиться, если обратиться к известным документам той поры.
Освобождение из лагерей и ссылок политических заключенных, реабилитация жертв политических репрессий
Жертвами политических репрессий принято считать людей осужденных по статье 58 (п.2-14) УК РСФСР (в УК других республик СССР имелась аналогичная статья), принятого в 1926 году. На самом деле большинство пунктов этой статьи не связано с политикой. В частности сюда входили организация восстаний, шпионаж, вредительство (например, печатание фальшивых денег), терроризм, саботаж (преступная халатность). Такие статьи имеются в УК любых государств, в том числе и в современной России. Чисто политической являлась лишь статья 58-10. Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти или к совершению отдельных контрреволюционных преступлений, а равно распространение или изготовление или хранение литературы того же содержания влекут за собой — лишение свободы на срок не ниже шести месяцев. Как правило, по этой статье в мирное время срок не превышал 3 лет. Однако, поскольку считалось, что все действия, определенные в статье 58 направлены на свержение, подрыв или ослабление советской власти, то преступления имеют политическую мотивировку (желание сменить политическую систему) и соответственно люди, осуждаемые по статье 58, преследовались по политическим мотивам. Отличительной чертой статьи 58 являлось то, что после отбытия наказания по этой статье люди отправлялись в ссылку, и не имели права возвращаться к себе домой.
В 1953 году в лагерях ГУЛАГа находилось 467 946 заключенных, осужденных по статье 58. Из них особо опасных государственных преступников (шпионы, диверсанты, террористы, троцкисты, эсеры, националисты и другие) в особых лагерях МВД СССР находилось 221 435 человек. Кроме того, имелось еще 62 462 ссыльных, так что общее число «политических» составляло 530408 человек. Общее же число заключенных в лагерях и тюрьмах СССР в 1953 году составляло 2 526 402 человека. 26 марта 1953 года министр внутренних дел Лаврентий Берия подготовил и подал докладную записку с проектом указа об амнистии в Президиум ЦК КПСС. Проектом предусматривалось освобождение всех заключенных, осуждённых на срок до 5 лет. Предполагалось освобождение женщин, имеющих детей до 10 лет, и беременных женщин, несовершеннолетних в возрасте до 18 лет, пожилых и тяжело больных людей. Берия указывал, что из 2,5 миллионов заключённых ГУЛАГа лишь 220 тысяч человек являются особо опасными государственными преступниками. Предлагалось не распространять амнистию на преступников, осуждённых за бандитизм, умышленное убийство, за контрреволюционные преступления и за хищения социалистической собственности в особо крупных размерах. Кроме того, Берия предлагал вдвое сократить срок наказания осуждённым на срок более 5 лет и отменить ссылку для лиц, отбывших сроки заключения по 58 статье. В своей записке Берия указывал, что «…Ежегодно осуждается свыше 1,5 млн. человек, из которых большинство — за преступления, не представляющие особой опасности для государства. Если не пересмотреть уголовное законодательство, то и после амнистии, через 1-2 года общее количество заключенных опять достигнет 2,5-3 млн. человек». Поэтому Берия предложил немедленно пересмотреть законодательство, смягчить уголовную ответственность за нетяжкие преступления, а за хозяйственные, бытовые и должностные преступления карать административными мерами. Тогда же на имя Председателя Совета Министров СССР Маленкова Берия направил отдельное представление об амнистии всех осужденных внесудебными органами, прежде всего «тройками» НКВД и Особым совещанием ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД с полным снятием судимости. В основном здесь речь шла о тех, кто был осужден во время репрессий 1937-1938 годов.
На следующий день после получения записки Берия 27 марта 1953 года Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Об амнистии» всех заключённых, чей срок не превышал 5 лет, а также уменьшении в два раза сроков других заключенных, кроме осуждённых на 10-25 лет за бандитизм, умышленное убийство, за контрреволюционные преступления и за хищения социалистической собственности в особо крупных размерах. В первую очередь из лагерей освобождались несовершеннолетние, беременные женщины и имеющие малолетних детей, заключённые преклонного возраста и инвалиды. К иностранным гражданам амнистия применялась на общих основаниях.
В результате амнистии на свободу вышли 1 миллион 200 тысяч заключённых, и были прекращены следственные дела на 400 тысяч человек. В том числе на свободу вышло почти 100 тысяч человек, осужденных по статье 58 (политических заключенных), но не входивших в указанную выше категорию особо опасных преступников. Кроме того, по указу об амнистии были досрочно освобождены все высланные, то есть те, кому запрещалось проживать в определенных местностях и городах (реально это относилось ко всем осужденным по 58 статье после выхода на свободу), а сама категория «высланных» перестала существовать. Была освобождена и часть ссыльных (тех, кто должен был проживать в определенном поселении). Предложения Берии об амнистии лиц, осужденных внесудебными органами по статье 58 не нашли отражения в данном указе. Тем не менее, первое крупномасштабное освобождение «политических заключенных», почти треть от общего количества, осуществил не Хрущев, а Берия.
На конец лета и осень 1953 г. Берия планировал произвести крупномасштабное возвращение на родину депортированных во время войны народов. В апреле — мае 1953 г. в МВД СССР были разработаны проекты соответствующих указов, которые предполагалось в августе представить на утверждение в Верховный Совет СССР и Совет Министров СССР. Планировалось до конца 1953 г. вернуть на места прежнего проживания около 1,7 млн. человек, Однако в связи с арестом (или убийством) Л. П. Берия 26 июня 1953 года эти указы так и не состоялись. И лишь с 1957 года начал постепенно осуществляться план Берии. В 1957-1958 годах были восстановлены национальные автономии калмыков, чеченцев, ингушей, карачаевцев и балкарцев. Этим народам было разрешено вернуться на свои исторические территории. Возвращение репрессированных народов осуществлялось не без сложностей, которые и тогда, и впоследствии привели к национальным конфликтам (так, начались столкновения между возвращавшимися чеченцами и заселёнными за время их изгнания в Грозненскую область русскими, между ингушами и осетинами). В 1964 году были отменены ограничительные акты в отношении депортированного немецкого населения, но указ, снявший полностью ограничения в свободе передвижения и подтверждавший право немцев на возвращение в места, откуда они были высланы, был принят лишь в 1972 году. Что касается крымских татар, турок-месхитинцев, греков, корейцев и ряда других, их очередь подошла лишь в 1989 году. Так что роль Хрущева в освобождении депортированных народов была скорее отрицательной, так как план Берии начал реализовываться на 4 года позднее, чем планировалось и в существенно усеченном объеме.
4 мая 1954 года Президиум ЦК КПСС принял решение о пересмотре всех дел на людей, осужденных за «контрреволюционные преступления». С этой целью были созданы специальные комиссии, в которые вошли руководящие работники Прокуратуры, МВД, КГБ и Министерства юстиции СССР. Центральную комиссию возглавил генеральный прокурор СССР Р.А. Руденко, местные – прокуроры республик, краев и областей. Порядок работы комиссий был определен совместным приказом генерального прокурора СССР, министра юстиции СССР, министра внутренних дел СССР и председателя КГБ при Совете министров СССР от 19 мая 1954 г. К началу 1956 года комиссии рассмотрели дела в отношении 337 183 человек. В результате было освобождено 153 502 человек, но только 14 338 из них были официально реабилитированы. К остальным был применен указ «Об амнистии». В сентябре 1955 года, был издан Указ «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.» и значительная часть политзаключенных попала под эту амнистию. Трудно сказать имел ли Хрущев хоть какое-то отношение к этому этапу освобождения политзаключенных, когда на свободу вышло 300 с лишним тысяч человек. Скорее всего, основную роль здесь играл Маленков, который во многих аспектах был единомышленником Берия еще с 30-х годов. А Берия начал свою деятельность на посту наркома НКВД осенью 1938 года именно с пересмотра всех дел на людей, осужденных в 1937-1938 годах, и в течение только 1939 года освободил из заключения более 200 тысяч человек, в том числе и тех, кому не успели привести в исполнение приговор о расстреле. Заметим, что в том же 1939 году было осуждено по 58 статье УК 63 889 человек, то есть на свободу при Берии вышло в 3 раза больше, чем было осуждено. Таким образом, к 1 января 1956 года количество лиц, осужденных по 58 статье УК, составляло 113 тысяч 735 человек. Большей частью это были люди, сражавшиеся с оружием в руках против советской власти, либо на стороне немцев в годы войны, либо в рядах националистов на Украине, в Прибалтике или в среднеазиатских республиках.
После доклада Хрущева на ХХ съезде возникла необходимость провести показательное освобождение и реабилитацию политзаключенных. Сразу после съезда были созданы специальные выездные комиссии Верховного Совета СССР. Работали они прямо в лагерях, имели право принимать решения об освобождении или снижении срока наказания. Обычный состав такой комиссии — три человека: работник прокуратуры, представитель аппарата КПСС и кто-либо из уже реабилитированных политзаключенных. Всего было создано 97 таких комиссий. Уже к 1 июля 1956 года комиссиями рассмотрено 97 639 дел. Освобождено со снятием судимости 46 737 человек. Из них только 1487 человек реабилитированы как осужденные по сфальсифицированным материалам. Итак, 90% из 530 тысяч политзаключенных было освобождено еще до ХХ съезда. А число реабилитированных после съезда составляет 0.25%. Так что роль Хрущева в освобождении политзаключенных минимальна, а о реабилитации и говорить нечего.
Массовое жилищное строительство
Существующая легенда гласит, что при Сталине строились по индивидуальным проектам красивые дома с просторными комфортабельными квартирами, но в очень небольшом количестве. Получали эти квартиры лишь те, кого можно отнести к номенклатуре, а простые люди ютились в бараках и коммуналках. Хрущев предложил максимально удешевить жилищное строительство, перейдя к типовым проектам пятиэтажных домов с небольшими и крайне неудобными квартирами, которые получили презрительное название «хрущевки». Эти квартиры в виде бетонных блоков стали изготавливать на домостроительных комбинатах, и далее из этих блоков дом быстро собирался на стройплощадке. В результате, как гласит легенда, началось массовое строительство жилья, и обычные люди стали получать пусть неудобные, но отдельные квартиры.
Существуют, однако, документы, которые были доступны и в советское время, в виде статистических ежегодников «Народное хозяйство РСФСР». В этих ежегодниках приводятся данные о количестве построенного жилья и о том, сколько людей въехало в новые квартиры. И эти данные полностью опровергают легенду о массовом строительстве жилья при Хрущеве. Более того, именно действия Хрущева привели к тому, что жилищная проблема в СССР стала неразрешимой.
В послевоенное время по всей стране шло активное строительство новых предприятий. Строители размещались во временных постройках барачного типа. Одновременно рядом с предприятием возводилось жилье для рабочих. Это были либо индивидуальные одноэтажные дома с 2-3 комнатами со всеми коммуникациями, либо двухэтажные дома на 5 квартир. Индивидуальные дома стоимостью 10-12 тысяч рублей передавались в собственность владельцам с помощью однопроцентного кредита на 10-12 лет. Выплата по кредиту составляла чуть больше тысячи рублей в год или не более 5% от семейного дохода. В двухэтажные дома семьи заселялись без всяких выплат, так как эти дома были государственными. Обычно рабочие, приезжающие на новое предприятие со всей страны, некоторое время жили в бараках, ожидая нормальное комфортабельное жилье. Такие дома составляли примерно 40-45% от общего объема городского строительства. Из них состояли либо поселки городского типа, либо небольшие районы на окраинах городов рядом с предприятием. В центральных районах городов строились красивые многоэтажные дома, которые в хрущевское время стали называть сталинскими.
Ежегодно в период с 1950 по 1956 год число людей, получающих новые квартиры в домах всех типов, увеличивалось примерно на 10%, что соответствовало темпам роста валового национального дохода СССР. В 1956 году новые отдельные квартиры (или дома) в РСФСР получили 3 460 тысяч человек (более 6% всего городского населения), из них 2 миллиона поселилось в многоэтажных сталинских домах. Столько элиты не было не только в РСФСР, но и в СССР.
Первый шаг по вмешательству Хрущева в жилищное строительство был сделан в конце 1955 года. В Постановлении ЦК КПСС и СМ СССР от 4 ноября 1955 года предписывалось разработать к 1 ноября 1956 года типовые проекты жилых домов без каких либо «архитектурных излишеств» (иными словами, неотличимые друг от друга коробки) и с 1957 года вести строительство только по этим проектам. Пока речь шла лишь о внешнем виде домов. Внутренняя планировка оставалась неизменной. В Постановлении ЦК КПСС и СМ СССР от 31 июля 1957 года директивно предлагалось разработать новые типовые проекты жилых домов в виде тех самых «хрущевок», а также приступить к созданию домостроительных комбинатов. Первые «хрущевки» начали строить в Москве в 1958 году. Массовое строительство «хрущевок» по всей стране началось с 1959 года, а на индустриальной основе с 1961 года, когда появились первые домостроительные комбинаты. Для строительства многоквартирного дома, включая нулевой цикл и подводку коммуникаций тогда, как и сейчас, требовалось не менее года. Поэтому массовое заселение кирпичных «хрущевок» началось не ранее 1960 года, а индустриальных – начиная с 1962 года. Поэтому следовало ожидать, что массовое получение населением страны новых квартир начнется именно в 1960 году. Однако статистика рисует совсем другую картину.
Рассмотрим, как реально изменялось количество людей, въезжавших в новые квартиры в РСФСР по годам, начиная с 1955 года. Данные взяты из статистических ежегодников «Народное хозяйство РСФСР» (сайт istmat.info).
Годы Число новоселов (тыс.) Построено (млн. кв. м.)
1955 3158 21.8
1956 3456 27.5
1957 4564 34.3
1958 5213 45.8
1959 5824 50.8
1960 5594 51.3
1961 5229 49.3
1962 5110 49.0
1963 4897 47.8
1964 4629 45.4
1965 4675 47.5
Годы Реальные новоселы (тыс.) Возможные новоселы (тыс.)
1956 - 1960 24 600 21 000
1961 – 1965 24 540 36 000
1966 - 1970 23 470 60 000
1971 - 1975 23 312 100 000
1976 - 1980 20 747 160 000
В 1956 году новые квартиры в сталинских домах только в РСФСР получило 3 456 тысяч человек. Затем численность новоселов скачкообразно растет, так что за три следующих года увеличивается на 2.4 миллиона человек, достигая в 1959 году почти 6 миллионов человек. Но все эти люди въезжают еще в сталинские квартиры или дома! А в 1960 году, когда, наконец, появляются «хрущевки» численность новоселов начинает падать, и падение продолжается вплоть до отставки Хрущева в 1964 году, несмотря на внедрение индустриальных методов строительства. И далее, число людей, получающих новые квартиры, понемногу уменьшалось с каждой пятилеткой. Максимальный прирост нового жилья отмечается в 1957 году, когда число новоселов выросло на 30%, вместо обычных 10%. Но вряд ли это можно назвать переходом к массовому строительству.
Тем не менее, миф возник не на пустом месте. Массовое строительство началось, но лишь в Москве, где оно выглядело наиболее наглядно. В 1957 году в Москве было построено 2 миллиона кв. м. жилья, а в 1958 году – почти 6 миллионов. Но это были еще упрощенные снаружи сталинские дома. А в 1961 году в Москве было построено 12.7 млн. кв.м. жилья исключительно в виде «хрущевок», 25% всего нового жилья в РСФСР. За время правления Хрущева с 1956 по 1964 год жилой фонд Москвы удвоился, а например, в Ленинграде он вырос лишь на 25%.
Без вмешательства Хрущева в жилищное строительство за период с 1956 по 1970 год новые городские квартиры/дома могли получить 115 миллионов человек при численности городского населения РСФСР в 1970 году 81 миллион. То есть жилищная проблема была бы полностью решена еще до 1970 года. В реальной жизни за этот период новые квартиры существенно более низкого качества («хрущевки») получили лишь 72 миллиона человек, и после 1959 года число новоселов неуклонно снижалось.
Резкое увеличение числа квартир в 1957-1959 годах и последующий застой имеют одну и ту же причину. В 1955 году после увольнения Маленкова с поста Председателя Совета Министров СССР по указанию Хрущева замораживается большое число промышленных строек, в том числе и новых предприятий, обеспечивающих производство строительных материалов. Высвободившиеся людские и материальные ресурсы направляются на жилищное строительство. Ну а в дальнейшем производство стройматериалов росло лишь на бумаге, трудовые ресурсы были исчерпаны, так что не было оснований ожидать и роста числа новых квартир.
Пенсионная реформа и паспорта для крестьян
В 1956 году был принят новый закон о пенсиях, позволивший пенсионерам чувствовать себя вполне обеспеченными людьми для того времени. Однако, судя по воспоминаниям Кагановича, осуществление этого закона вызвало раздражение Хрущева. «При обмене мнениями в Президиуме, – вспоминал Каганович, – Хрущев набросился на меня за предложенные слишком большие, по его мнению, ставки пенсий. Я ожидал возражения со стороны Министерства финансов, но никак не думал, что встречу такое нападение со стороны Хрущева, который всегда демонстрировал свое «человеколюбие», или точнее, «рабочелюбие»». В конечном счете, был принят компромиссный вариант». Так что закон о пенсиях, вряд ли следует ставить в заслугу Хрущеву.
Еще при Берии в МВД СССР готовился проект постановления правительства о паспортизации крестьян. В октябре 1953 года министр МВД Круглов представил этот проект министру торговли Микояну и министру обороны Булганину (удивительные адресаты, не правда ли). Этот проект даже не попал на рассмотрение правительства. Однако, по настоянию Маленкова в положении о паспортах, принятом Совмином СССР 21 октября 1953 года было указано, что по требованию любого крестьянина ему должен быть выдан паспорт. И лишь с 1976 года паспорта стали выдаваться всем гражданам СССР повсеместно и без особых требований. Поэтому никакого отношения к паспортам для крестьян Хрущев не имел.
Итак, ни один из мифов о том, что Хрущев сделал что либо полезное для населения СССР, не находит подтверждения.
Автор: Валерий ТОРГАШЕВ
P.S.
На сайте istmat.info входите в раздел статистика. Далее Народное хозяйство РСФСР. Количество построенного жилья в разделе капитальное строительство. Там же раздел — число лиц улучшивших жилищные условия. Однако, этот раздел есть не в каждом ежегоднике. Но точно есть за 1971 год и ряд других лет. Жилой фонд Москвы и других городов в разные годы есть в разделе «Жилищно-коммунальное хозяйство». Где то в этих разделах мне попалась цифра, что в 1965 году почти половина городского жилья находилась в личной собственности. Цифры возможного числа новоселов получены при предположении, что, как и было с 1950 по 1956 год ежегодно, это число будет увеличиваться на 10%.
P.P.S. Может быть, Вам где-нибудь пригодится информация из ежегодника 1965 о том, сколько было в РСФСР городского жилья в личной собственности, в процентах от общего числа:
1940 г. — 31%,
1950 г. — 29%,
1959 г. — 33%,
1961 г. — 32%,
1965 г. — 29%.
Здесь интересно увеличение такого жилья в 1959 году.
ИСТОЧНИК: http://www.nakanune.ru/article...
Оценили 17 человек
21 кармы