Детоубийца (часть вторая) 18+

Питерский Леха превзошел все самые смелые ожидания. Он был высок, светловолос, обходителен, «круто прикинут» и, что самое странное, почти не матерился. В городке у него были какие-то дела. Молодой человек несколько раз переговаривался с коллегами по телефону, бросая что-то загадочное про «акции трикотажного комбината».

Из Питера он действительно приехал на иномарке. Наташа никогда не видела таких машин: белая, длинная, лакированная, с узкими фарами, а главное — с кнопочками на дверях: захотела стекло поднять — одну кнопочку нажала, захотела опустить — другую... Хитрое устройство называлось «электрический стеклоподъемник», но не это, не иномарка и даже не загадочный пейджер поразили Наташу: Леша действительно не был женат. Со слов гостя, он жил в Питере восьмой год, занимался серьезным бизнесом и (девушка просто не верила своим ушам!) давно уже подумывал обзавестись семьей.

— А почему вы в Питере невесту найти не можете? — памятуя о хорошем тоне и светских манерах, Наташа сперва упорно говорила Леше «вы». — Там ведь такой выбор...

Слова питерца прозвучали столь же загадочно, сколь и обнадеживающе:

— Еще со времен Тургенева известно: самые лучшие девушки живут в провинции вроде вашей. Есть женщины в русских селеньях!

Давешние мечты с новой силой всколыхнули ее душу... Вот он, ее принц из сказки, вот он, Саша Белый на крутой иномарке!

— Вы надолго к нам? — глаза девушки влажно заблестели. — И вообще: по делам или так?

— Недели на две... Считайте, что так. Надо же поддерживать родственные отношения! И вообще, Наташа, говори мне, пожалуйста, «ты». Идет?

Наташа поняла: это судьба. А за судьбу надо драться отчаянно и безжалостно, выгрызая свой кусок счастья зубами. И, поняв это, сделала все, чтобы обратить внимание Лехи на себя. Обольстительница и танцевала азартней всех, и улыбалась томней всех, и жеманней всех оттопыривала мизинец, когда пила шампанское... Больше всего она боялась, чтобы за эти две недели Леше никто не нажужжал в уши насчет ее дискотечных «съемов».

Только теперь она осознала очевидное: грустная участь бляди — платить за минутные удовольствия неизбежным страхом возможного разоблачения.

Однако все обошлось — во всяком случае, в тот счастливый вечер.

Во-первых, две соседские девки, бывшие за столом, большой опасности не представляли: старые (обеим по двадцать пять), безо всякой косметики (жрать нечего — какая уж там пудра!), и вообще — кикиморы болотные.

Во-вторых, кикиморы очень быстро нажрались «Столичной», и через полтора часа после начала застолья обеих можно было выносить ногами вперед.

А в-третьих, перспективный молодой человек обращал внимание исключительно на Наташу; последнее обстоятельство вселяло уверенность в то, что этот кусок счастья она отвоюет непременно...

...Наташа отдалась ему лишь на четвертый день — удалось уломать уезжавшую в деревню родственницу оставить ключ от квартиры. Она сразу прониклась значительностью момента и потому поняла: ни в коем случае не стоит демонстрировать свой опыт. В рот не брать и в очко ни в коем случае не давать! Леху надо было укатать не опытом, а целомудрием Татьяны из «Евгения Онегина»... Это ведь, кажется, поэт Тургенев написал, о котором умный пацан что-то такое говорил при знакомстве?

— Лешенька, ты ведь у меня только второй мужчина, — вздыхала она, деловито расстегивая бюстгальтер.

— А первый кто? — Леха не мог отвести от нее взгляда.

— Да изнасиловали меня год назад, — едва не расплакалась жертва бытовой преступности, засовывая под подушку вывернутые дырявые колготки вместе с трусами, — у нас ведь уголовников ужас сколько! Шла как-то вечером от подруги, мне нож показали и — в кусты. Даже закричать не успела... А ведь я до тех пор с парнями даже не целовалась...

Неизвестно, поверил ли Алексей этому утверждению, но в постели Наташа ему, кажется, понравилась. И не только в постели: понимая, как тяжело одинокому мужчине,

девушка вызвалась стирать его рубашки, носки и даже трусы. Слабые попытки Лехи сослаться на троюродную сестру, которая тоже умеет стирать, не принимались: мол, Танька работает, не до стирки ей... Да и вообще: есть кому за тобой стирать!

Молодой человек не возражал: мол, если хочется, твое дело.

...И светил месяц над сонным городком, и падали звезды на крыльцо дома культуры, и была она счастлива, потому что знала: мечты сбываются. Еще немного, еще чуть-чуть — и заберет Леша ее из этой мерзости запустения в свой волшебный Питер, и будет катать на своей роскошной иномарке по Невскому, и будет она присылать подругам письма и фотографии, чтобы те дивились и завидовали.

А пока Леша катал ее на своей дивной тачке с «электрическим стеклоподъемником» только по городку: подруги злобно шипели, исходя слюной. Телефон звонил не переставая — интересовались, стервы, выпытывали, но счастливица отвечала туманно и загадочно: «Потом, потом...» Несколько особо бестактных стерв попытались было набиться в гости, разузнать, как оно и что, но были беспощадно посланы подальше.

Но все хорошее рано или поздно кончается, и счастье ее было не вечно.

Как-то утром Леша заявил, что завтра ему надо срочно ехать в Питер.

— Как? — не поверила Наташа.

— Да так... Дела у меня там, — пояснил молодой человек.

— А ты меня с собой заберешь? — наивно спросила девушка и тут же поняла всю бестактность своего вопроса, потому что Леша, нахмурившись, перебил:

— Извини, давай об этом в другой раз поговорим...

— Когда? — несчастная с трудом сдерживала слезы.

— Потом, потом...

— А ты еще приедешь? — Наташин голос предательски задрожал.

— Куда же я денусь! Приеду, как только с делами управлюсь.

Девушка поняла: ситуация может выйти из-под контроля. Надо что-то делать, надо придумать какой-нибудь ход, чтобы привязать его к себе окончательно. Уедет в свой Питер, найдет себе какую-нибудь... Там, между прочим, тоже носки стирать умеют. И не только это. Все мужики одинаковы: дай лишь до сладкого дорваться, а потом ищи его, кобеля шалого.

Она размышляла весь день, и лишь к вечеру ее осенило: ребеночка заделать надо, вот что! В будущем это даст неоспоримый козырь — я, мол, тебе потомство рожаю, так что будь любезен, вези меня на своей замечательной иномарке в санкт-петербургский Дворец бракосочетания.

...К той прощальной ночи она готовилась как никогда. Целый час простояла под душем, подмывалась, подбривалась, прихорашивалась. Вылила на себя полбутылки туалетной воды, надела единственные оставшиеся в живых колготки.

Последний вечер ничем не отличался от предыдущих: интимный антураж, последовательность взаимного сближения... Но девушка то и дело утирала платочком глаза; в этот момент ей было себя предельно жалко.

— Лешенька, любимый, — ворковала она, подсознательно подражая интонациям положительных героинь сериалов, — скажи мне, Лешенька, только честно скажи! Ты меня любишь?

— Люблю, — вздыхал молодой человек.

— Нет, ты честно-честно скажи: любишь или нет?

— Честно-честно: люблю.

— Ты будешь звонить мне? Будешь писать?

— Буду, — морщился Леша.

— А можно будет на мобилу звонить?

— Я оставлю номер, — обещал любимый.

А дальше — как обычно: скрип кровати, сбившиеся простыни, вздохи, охи и поцелуи...

— В меня, в меня кончай! — стонала девушка, закусывая нижнюю губу, — сейчас в меня можно!..

Наташа не заметила как заснула, а проснувшись, пришла в ужас: Леша уехал, и она так и не успела проводить любимого. Правда, любимый оказался заботливым: на столе, между тарелок и стаканов с недопитым шампанским, лежала стодолларовая бумажка. Но ни адреса, ни номера мобильника Леха почему-то не оставил. Впрочем, тогда она не слишком расстроилась: и то, и другое, и третье можно было узнать у подруги Таньки, его троюродной сестры...