УЧИТЕЛЬ – ЭТО ОБРАЗ ЖИЗНИ

ЛЮДИ ДЕЛА

Читатели материалов Анны Берсеневой захотели узнать подробней о Марине Львовне, и ее попросили рассказать о себе.

Область деятельности: сельская школа.

Марина Львовна Новикова, 51 год, директор Муниципального общеобразовательного учреждения «Начальная школа – детский сад № 16 “Солнышко”», село Борисоглеб Тутаевского района Ярославской области.

О том, как закрыли школу

В школу в селе Борисоглеб я приехала по распределению после Ярославского государственного педагогического института 15 августа 1988 года. Сама я родом из деревни Великое Село, это в 30 километрах от Борисоглеба. Мой папа был заместителем председателя колхоза, мама – фельдшером.

Сначала наша школа была самой крупной в близлежащих деревнях, в ней получали среднее образование. Вскоре в соседнем колхозе построили еще одну школу, и в нашей с каждым годом детей становилось всё меньше. Нас из средней переделали в основную, оставили только 9 классов плюс дошкольники. Когда-то в селе был колхозный детский сад, потом его закрыли. Через некоторое время по инициативе Департамента образования при школе создали дошкольную группу.

А в 2007 году школу «реорганизовали». Убрали старшие классы, оставили только начальные. На тот момент у нас учились 17 детей, не считая тех, кто в садике. Сейчас в Тутаевском районе есть школы, где учатся 11 детей, – их никто не закрывает. Появился закон, по которому для закрытия школы нужен сельский сход, но ни одна здравомыслящая деревня не пойдет на это. Тогда, к сожалению, такого закона не было. И наша основная Борисоглебская общеобразовательная школа стала называться «Начальная школа – детский сад № 16 “Солнышко”».

После реорганизации в школе осталось два ребенка – один в первом классе, один во втором. И два ребенка в детском саду. В здании площадью 1100 квадратных метров. Я ревела белугой в этом огромном здании: была школа, был коллектив, а теперь никого нет. 11 учителей в возрасте около 40 лет оказались за бортом. Осталась я как учительница начальных классов, уборщица, повар и воспитатель в детском саду. Мне вручили ключи от школы и сказали: «Если вы откажетесь от должности директора, мы просто закроем школу, и всё». Закрытие школы могло вызвать общественный резонанс, а тут достойный повод: мол, работать некому. Если бы я не справилась, через год школа перестала бы существовать.

Тогда меня поддержал директор Департамента образования и коллеги – директора других сельских школ. Мне помогали решить вопросы, с которыми я столкнулась впервые. И это ощущение, что я не одна, очень облегчило мне тот сложный период.

О том, как произошло чудо

А через год произошло чудо: к нам пришли три первоклассника. Их родители были очень активными, они уговорили директора местного Департамента образования оставить школу еще на год.

Но тогда, в 2007-м, ситуация казалось безнадежной. С 1 сентября школа начала работать с двумя учениками, со мной в должности директора; всё шло к тому, что нас закроют. В поисках выхода меня осенила идея: в департаменте я попросила разрешения написать объявление о том, что мы берем детей в детский сад. Департамент образования меня с этой инициативой поддержал. Тогда как раз начался бум рождаемости после указа Президента о материнском капитале, а сады не были готовы принять такое количество детей. Кроме того, сады города Тутаева брали детей только с трех лет. И вот в детской поликлинике мы повесили объявление, что к нам можно поступить с полутора лет. Сначала пришел один ребенок – я до сих пор помню, как мы встречали его на дороге с санками. В течение 2008 года пришли еще 7 детей. Я договорилась, чтобы к нам заезжал школьный автобус из другого учреждения, мы его оплачивали.

Сначала дети по достижении трехлетнего возраста уходили в городские сады – родителям было ближе водить их туда; потом этот процесс затормозился. Сад стал обретать популярность; через несколько лет мы открыли вторую группу. У нас было уже сорок детей. Все недоумевали: ведь есть места в городском саду, почему дети остаются? А нам полагалось неплохое финансирование, поскольку у нас школа-сад; мы многое могли себе позволить. Стали заниматься развивающими методиками, закупили пособия, интерактивное оборудование, спортивную базу. Мы детей ставим на лыжи с трех лет. Сейчас у нас 43 человека в двух группах – больше взять не можем, площади не позволяют.

В начальной школе сперва было немноголюдно: учились только наши, сельские детишки. А потом подошел выпуск рожденных в 2008 году, и дети из садика стали оставаться у нас в школе. И школа постепенно начала наполняться. В этом году у нас в начальной школе учатся 46 человек. 80% детей приезжают из Тутаева и дальних деревень. В первом классе 21 человек – такого не было за все 30 лет, что я здесь работаю. И это я еще отказывала родителям; мы не могли взять больше, потому что у нас нет мест в автобусе.

В этом году рожденные в 2008-м оканчивают 4-й класс, и родители слезно просят сделать школу основной. «Давайте писать всюду, куда можно, – мы не хотим уходить». Я ищу способы, как это сделать, но всё осложняет оптимизация. Сейчас учреждения закрывают, а мы хотим открыть. Я надеюсь, что с помощью Департамента образования мы найдем способ решения этого вопроса. И моя мечта – вернуть такую школу, какой она была, – сбудется.

Об учебном процессе

Маленькому ребенку нужно не столько образование, сколько забота и ласка. От учителя начальных классов требуется почти материнское отношение к ученикам. Бывает, что классные руководители просят родителей звонить им с вопросами строго в определенное время. Но так нельзя! Родители днем работают, вечером садятся с ребенком заниматься, и у них возникают вопросы. Мне звонят и в десять вечера, и в семь утра – я всегда на связи, и все остальные педагоги на связи. Родители отдают в школу самое дорогое – ребенка. Конечно, они переживают, они хотят узнать, поэтому звонят – и пусть звонят, я для каждого найду нужные слова. Не хватает в школах этого внимания. Учитель – это не работа, не профессия, это образ жизни. Чтобы получить результат, нужно полностью себя отдавать. Я и сама так работаю, и сотрудников этому учу – мне удалось вернуть большинство преподавателей из старой школы.

Дочка моя, Влада Игоревна, ведет 1-й класс. Мы с ней очень похожи – и внешне, и характером, так что часто спорим по работе.

Давно, когда я еще не работала директором, нам навязали программу «Школа XXI века». Это был период увлечения развивающими программами. А до этого мы учились по программе «Школа России». Я так по ней скучаю! Там всё было упорядочено, и развивала она ничуть не меньше. Я хотела бы к ней вернуться, но материальная база тормозит. Учебники закуплены. А «Школа XXI века» мне не очень нравится, слишком путаная.

Русский язык и математику мы изучаем углубленно. Английский язык с 1-го класса. На дополнительных занятиях учитель физики ведет робототехнику, хотим ввести ментальную арифметику по передовой японской технологии.

У нас школа сельская, и мы работаем над приобщением детей к истокам русской культуры. В этом году закупили гусли, дети учатся играть – специалист на занятия из города приезжает. Купили гончарный круг, глину, будем оборудовать гончарную мастерскую. У нас есть изостудия, где преподают различные виды художественного творчества. Дети очень любят эбру – рисование на воде; есть точечная роспись, роспись на ткани. Мастер-классы проводим с родителями, чтобы знали, чем дети занимаются, чтобы могли потом дома позаниматься с ними вместе. И в школе, и в детском саду большое внимание уделяем здоровому образу жизни. Лыжи у нас есть для всех – и для маленьких, и для больших. Мы и ГТО сдаем все вместе – и дети, и сотрудники. Самым младшим участникам забега 3 года, самой старшей – 58 лет.

О сыне

У меня кроме дочери есть еще приемный ребенок, Денис. Он ходил в наш детский сад. Фамилия Дениса – Новиков, как и моя; он родственник моего мужа. Однажды родители за ним не пришли – загуляли. Я забрала Дениса к себе, у нас ведь сад не круглосуточный. Потом за ребенком приехали из детского центра, и когда мальчик был там, родители даже не пытались вернуть его. Они сразу приняли как факт, что ребенка забрали. Пока длился процесс лишения родительских прав, я навещала Дениса. Думала об усыновлении, а вокруг все крутили пальцем у виска: «Он тебе никто, отдай его в детский дом». Только два человека поддержали меня: отец Максим и Галина Александровна Коломыцева. Батюшка на исповеди сказал: «Не бойтесь, вам Бог поможет. Вам же Господь его послал». А Галина Александровна – она ведь филолог по образованию – сразила меня цитатой: «Не строй храм – пристрой сироту». Эти слова окончательно повлияли на мое решение. В моем возрасте люди становятся сентиментальными, важны добрые слова, важна поддержка. Полгода назад я оформила опеку над Денисом. Теперь он учится в классе у моей дочки, у Влады Игоревны.

О селе

Мне очень хочется верить, что процесс возрождения села наберет обороты. Вот школа возродилась из пепла, есть надежда на восстановление сельского хозяйства. В нашем районе был процветающий колхоз «Победа» – как и многие другие сельхозпредприятия, он пришел в упадок. Фермы опустели, технику распродали. Все переживали, но сделать ничего не могли. А помощь пришла, откуда не ждали, – как часто это бывает.

В нашем селе бывал Юрий Меленков, его жена родом из Борисоглеба. Он работал в Ярославской пожарной части, получал стабильную зарплату, но его тянуло на землю. Юрий встал на место председателя разорившегося колхоза (ныне СПК), начал обрабатывать землю, закупил коров. Уже больше двух лет он у нас; тяжело ему, но старается: пусть черепашьими шагами, но расширяется. Поля обрабатывает – как же греет душу звук сенокосилки! Я к матери езжу за 30 км, там поля уже все заросли лесом. Туда не пришел такой человек, а к нам пришел, поэтому у нас всё выкошено. У нас есть надежда. Будет ферма – будет производство, будут рабочие места.

В селе можно устроить свою жизнь ничуть не хуже, чем в городе. Единственная загвоздка – работа. Наше село недалеко от Тутаева и Ярославля, поэтому мужчины ездят на работу туда, а женщины работают здесь. У меня в школе штат 24 человека – это много для села. Девочки говорят: «Какое счастье, что я вышла из дома и ехать никуда не надо: школа рядом». У нас из учреждений работает Дом культуры, мы с ними вместе ремесленный фестиваль проводим, праздники отмечаем. Есть библиотека, медпункт, почта – это тоже рабочие места для женщин.

В финансовом плане в селе никто не бедствует. Юрий Меленков, о котором я рассказала, никак не мог найти доярку – не идут, потому что работа тяжелая. Сейчас таких, чтобы работали от зари до зари, в селе осталось мало. К сожалению, расслабленное состояние стало нормой для провинции. И это плохо, потому что люди, которые ничего не делают, переполнены злобой и завистью. Знаете, как они говорят? «Да какая у него работа – начальником! Вот был бы он простым работягой!..» Я говорю: «Да вы что?! Это каторжный труд!» Люди, которые сами тяжело не работают, не понимают, в чем эта работа заключается. Они видят внешнюю сторону, а как это дается – не задумываются. Так же и москвичей судят: чего им не жить, такие деньги получают! Они упускают из виду, что деньги не получают, а зарабатывают. И в селе на хлеб с маслом тоже можно заработать – было бы усердие.

© Марина Новикова

Подготовила: © Анна Берсенева-Шанкевич

Источник