Код Сталина

Доклад Изборскому клубу Александра Нагорного (1947-2020)* и Владимира Винникова.

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Даже сегодня, через 67 лет после своей смерти, Иосиф Виссарионович Сталин остается более актуальной, живой, наполненной различными смыслами и, по большому счету, перспективной фигурой, чем все современные лидеры, вместе взятые. Во всяком случае — на территории бывшего Советского Союза. И фраза «все мы вышли из сталинской шинели» — гораздо больше, чем «просто» удачная метафора. Это такая же истина, как «все мы родом из детства». И даже самые яростные, самые непримиримые противники «отца народов» не могут ни опровергнуть, ни отрицать того простого факта, что они выросли, сформировались и, если не эмигрировали в «дальнее зарубежье», то даже сегодня продолжают жить внутри «матрицы» сталинской цивилизации.

Эту цивилизацию традиционно называют «советской», а не «сталинской», привязывая её ко всему периоду существования Союза Советских Социалистических Республик, в котором на время правления И. В. Сталина приходится намного меньше половины — даже если считать от момента смерти В. И. Ленина, когда будущий «отец народов» еще не обладал всей полнотой власти, это будет всего 29 лет (1924–1953) из 69 (1922–1991). И с этой исторической точки зрения, конечно, на эпохе Сталина и на фигуре Сталина «свет клином не сошелся»: после него, как известно, СССР руководили и Н. С. Хрущев (1953–1964, 9 лет), и Л. И. Брежнев (1964–1982, 18 лет), и М. С. Горбачёв (1985–1991, 6 лет). При каждом из них происходили достаточно серьёзные изменения во всех сферах жизни советского государства и общества, которые получили образное выражение в соответствующих терминах: «хрущёвская оттепель», «брежневский застой», горбачёвская «перестройка».

В том же ряду ставших уже общепринятыми терминов-определений и одновременно выбиваясь из него стоит сегодня «сталинский террор», а чуть раньше — «сталинский культ личности». Не надо забывать, что в эти броские словосочетания «упакованы» (кое-как — словно ленинский Мавзолей во время современных парадов на Красной площади) коллективизация, культурная революция, индустриализация, победа над нацистской Германией и над Японией в ходе Второй мировой войны, послевоенное восстановление экономики СССР с параллельной реализацией ядерного и ракетно-космического проектов, создание ялтинско-потсдамской — во главе с ООН — системы международных отношений и мировой системы стран социализма, а также очень многое другое, без чего и наша страна, и весь мир были бы сейчас совсем иными. В этом смысле трудно оспаривать характеристику Шарля де Голля, сказавшего, что Сталин не ушёл в прошлое, а растворился в будущем, — справедливость слов «последнего коннетабля Франции», можно сказать, подтверждена достаточно долгим отрезком исторического времени, уже намного превышающим период активной деятельности самого Иосифа Виссарионовича.

Теория и практика сталинского проекта во многом выглядят как «цивилизация будущего» по сравнению с тем, что мы имеем честь наблюдать сегодня. Впрочем, история, как известно, — не тротуар Невского проспекта, это сложный нелинейный процесс, в котором бывают «обратные волны», иногда — очень длительные и мощные. И тем, кто попал под такую «обратную волну», от этого, конечно, не легче, а реализация и крах сталинского проекта привели к самым разрушительным последствиям для нашей страны, нашего народа и нашей цивилизации среди всех бедствий ХХ века.

В одном из предыдущих докладов Изборского клуба уже приводились данные, которые свидетельствуют о том, что фактическая оккупация Российской Федерации сообществами «коллективного Запада» в период 1992–2003 годов по своим катастрофическим последствиям вполне сопоставима с последствиями развязанной теми же сообществами на территории бывшей Российской империи «большой» (включая Польшу, Финляндию и Прибалтику) Гражданской войны 1918–1922 годов, а также немецко-фашистской агрессии периода 1941–1945 годов. Если представить соответствующие данные в виде небольшой сводной таблицы с учётом как прямых, так и косвенных потерь, то они будут выглядеть примерно следующим образом (таблица 1).

Но из этой таблицы следует и достаточно неожиданный, даже парадоксальный вывод о том, что из трёх тяжелейших испытаний, выпавших на долю нашей страны в течение ХХ века, Великая Отечественная война, в ходе которой Верховным Главнокомандующим являлся Иосиф Виссарионович Сталин, в целом была пройдена с наименьшими потерями и наибольшими приобретениями, она закончилась Победой 1945 года, привела к созданию мировой системы социализма и к сверхдержавному статусу Советского Союза в период 1945–1991 гг.

Если же сменить точку зрения с хронологической на системную, то сразу станет очевидным, что «матрица» этой советской цивилизации, включая её цивилизационное «ядро», создавалась не просто в эпоху Сталина, но и под прямым его руководством. Это была трансформация, до того невиданная в истории человечества: и по масштабу проведённых преобразований, и по их динамике, и по внутренней структурной сложности, и даже по типу своей «исторической энергетики» (с преимущественным использованием процессов социального синтеза, а не распада). Если посмотреть на основные показатели — площадь территории, численность населения и место в мировой экономике — Российской империи и Советского Союза за 1913–1953 гг., то есть за 40 лет, разбив этот период на примерно равные 13–14-летние отрезки (а для этого есть не только формальные, но и сущностные основания), то их динамика будет выглядеть следующим образом (таблица 2).

1 — без Великого княжества Финляндского.

2 — без учёта Британской Индии в качестве самостоятельной экономики.

3 — после постановления Президиума ВЦИК СССР от 15 апреля 1926 года.

4 — самое низкое место по этому показателю Россия занимала в 1921 году — 9-е, на 10-м месте находилась Польша.

5 — по состоянию на 5 июля 1940 года.

6 — с учётом экономик захваченных Германией к 25 июня 1940 года территорий.

Уже из этих простейших, базовых — всего-то 12 показателей! — данных видно, что за «сталинскую эпоху» советская Россия в форме СССР совершила гигантский рывок вперёд, поднявшись с 7-го на 2-е место в мире, причём это было сделано на самом пике мирового технологического прогресса и без наличия каких-либо серьёзных внешних инвестиций и рынков. Если пользоваться известными художественными образами, то при Сталине Советскому Союзу удалось, как Мюнхгаузену, вытащить самому себя за волосы из болота и пробежать вдвое быстрее всех, кто и так бежал изо всех сил. Мало кто соотносит известные сталинские слова: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут», — с аналогичной фразой Льюиса Кэрролла из «Алисы в Стране Чудес»: «Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!»

Поэтому считать деятельность Сталина в целом негативной — даже с сугубо «государственно-патриотической» точки зрения — нет никаких объективных оснований. А если учитывать ещё и международные аспекты его деятельности, а также гигантские внешние конфликтные факторы (последствия Первой мировой, Гражданской и Великой Отечественной войн), то исторический масштаб этой фигуры вырастет минимум на порядок. Никто из критиков и отрицателей «сталинского тоталитаризма» в этом отношении не сделал даже тысячной доли от сделанного «отцом народов», а потому — каждый по отдельности и всё они вместе взятые, — представляют собой классический басенный тип моськи, лающей на слона. Можно даже проследить некую закономерность: чем сильнее был политический лидер — современник Сталина, с тем большим уважением он относился к «дядюшке Джо». Пожалуй, единственным серьёзным конфликтом, в котором Сталин за время своего правления не смог одержать победу и достичь поставленных целей, была Корейская война 1950–1953 гг. — и то лишь в связи со смертью самого «отца народов». Впрочем, эта война, по большому счёту, не закончена и до сих пор…

Но главная проблема, связанная с фигурой Сталина, заключается не в этих бесспорных исторических достижениях самих по себе и тем более не в том, какой дорогой и насколько оправданной была их цена (во всяком случае, здесь уже при всём желании ничего изменить ни к лучшему, ни к худшему нельзя), а в том, что являлось их фундаментом, той основой, на которой — «от победы к победе» — возводилось здание сталинской советской цивилизации. Иными словами, в чём состоит «код Сталина», определяющий «матрицу» этой цивилизации, почему он работал, почему перестал работать и насколько возможна его новая активация, «перезапуск» в современном мире, включая Российскую Федерацию? Можно ли (и нужно ли), если отталкиваться от образа, предложенного де Голлем, «кристаллизовать» Сталина из «раствора современности»? И если да, то когда и как это лучше всего сделать?

Совершенно очевидно, что на данном этапе возможно только поставить проблему и выявить хотя бы основные аттракторы, определяющие поведение данной цивилизационной системы.

Для дальнейшего анализа необходимо уточнить, что именно понимается здесь под определениями «цивилизационный код», «цивилизационная матрица» и «цивилизационное ядро». Проще и нагляднее всего сделать это на уровне аналогического мышления, сопоставляя (в первом приближении) данный тип человеческого сообщества с живым организмом.

В таком сопоставлении «цивилизационный код» является аналогом генома живого организма — специфического носителя информации, который передаётся цивилизации от предшествующих цивилизаций; «цивилизационная матрица» является аналогом реплицирующих структур живого организма — совокупностью общественных институтов, которые «распаковывают геном» внутри данной цивилизации; а «цивилизационное ядро» является аналогом энергетической системы живого организма — совокупностью структур, которые выступают в обществе как необходимая «сумма технологий», которая обеспечивает внутренние и внешние процессы жизнедеятельности данной цивилизации.

ОЦЕНКА ПРОБЛЕМЫ

Таким образом, уже при самой постановке проблемы были определены два тезиса, каждый из которых по отдельности может быть оспорен, но в своей взаимосвязи они получают совершенно иное, на наш взгляд — неоспоримое, качество и значение.

Тезис первый: «сталинская» трансформация 1926–1953 гг. успешно ответила на все вызовы, стоявшие перед русской цивилизацией в тот исторический период.

Тезис второй: «сталинская» трансформация 1926–1953 гг. сформировала необходимую «сумму технологий» для дальнейшего сохранения и развития русской цивилизации.

Многие исследователи отмечали, что в этот исторический период наша страна представляла собой почти хрестоматийный образец, если можно так выразиться, «целевого 4D-проектирования»: необходимые ресурсы, силы (и резервы на случай непредвиденных ситуаций), как правило, всегда оказывались в том месте и в то время, где и когда они были нужны для решения конкретной задачи и для достижения конкретной цели, которые, в свою очередь, использовались для решения других задач и достижения других целей — уже более высокого порядка. Опять же, единственным исключением, лишь подтверждающим общее правило, до поры до времени было военное дело: со времён еще советско-польской войны и вплоть до завершения битвы под Сталинградом в этой сфере постоянно происходили системные сбои, что лишний раз подчёркивает изначально мирный и творческий характер сталинского проекта. Видимо, некие факторы (или, вернее, целый комплекс таких факторов) просто «выпадал» из поля зрения данного проекта. Но когда этот недостаток был устранён, Красная армия превратилась в по-настоящему всесокрушающую силу. Это отмечали и немецкие, и японские военные источники.

Те процессы перехода от традиционного общества к индустриальному, которые в европейских странах заняли несколько веков, да ещё в условиях непрерывного притока дополнительных ресурсов извне, в СССР заняли от силы 30 лет: уже к 1962 году доля городского населения в стране превысила долю сельского, а для РСФСР эта «реперная точка» была пройдена ещё в 1956 году. При этом, по большому счёту, обошлось без массовой безработицы, нищеты и разрушительных социальных конфликтов — даже в условиях тяжелейшей войны на собственной территории в течение нескольких лет.

Заложенный в русском «цивилизационном коде» принцип многофункциональности, обусловленный постоянной нехваткой освоенных ресурсов, нашёл своё выражение в максимальной систематизации и стандартизации сталинской «цивилизационной матрицы», которая охватывала все сферы общественной жизни: от языка до промышленных ГОСТов. Весьма показательна с этой точки зрения история электрификации Советского Союза, начатая знаменитым планом ГОЭЛРО ещё при В. И. Ленине и в конце концов приведшая к созданию крупнейшей электрической сети мира — ЕЭС СССР. Создание этой сети изначально шло под единую систему стандартов 127/220 вольт, которая уже с конца 30-х годов начала переходить на более высокий стандарт энерговооруженности 220/380 вольт, с небольшими изменениями действующими вплоть до нынешнего времени.

Не менее впечатляющий характер имело создание единых систем образования и здравоохранения, стандарты которых с начала 30-х и до середины 60-х годов были самыми высокими в мире. При этом реформа русского языка, которая значительно облегчила доступ к его освоению для всего населения СССР, сопровождалась переводом на «новую орфографию» значительной части как отечественного, так и мирового культурного наследия, прежде всего — литературного. «Самая читающая страна мира» — вовсе не лозунг-штамп, по факту так оно и было. Более того, создавались все условия для того, чтобы это чтение имело продуктивные для общества последствия (формирование школьных программ, библиотечного фонда, «сетки» радиовещания и прочих компонентов общегосударственного коммуникативного пространства). «Увлечение этой нации образованием, безусловно, достаточно, чтобы превзойти достижения любой другой нации или системы», — отмечал президент США Джон Кеннеди в своём послании Конгрессу от 29 января 1963 года.

Следует особо отметить, что расширение сферы русского языка и культуры в их советском воплощении шло не в ущерб языкам и культурам других народов и национальностей, которые жили на территории Советского Союза, и не за их счёт — наоборот, эти языки и культуры активно развивались, а в ряде случаев — даже создавались. Судя по всему, делалось это не из соображений «исторической благотворительности», а из понимания необходимости внутренней «цветущей сложности» для дальнейшего развития цивилизации, в ходе которого даже самый незначительный ресурс может быть востребован — как язык индейцев навахо американской армией в ходе Второй мировой войны для защиты своих переговоров от японских дешифровальщиков.

Эти принципы многофункциональности и многообразия были тесно связаны с принципом социальной справедливости. Поскольку известно, что скорость эскадры определяется скоростью самого тихоходного корабля из её состава, очень многое делалось для того, чтобы не просто повысить «среднюю скорость» СССР в целом, но и повысить «минимальную скорость» самых бедных и необразованных слоёв его населения.

И в этом направлении — опять же, за кратчайшие сроки, исчисляемые максимум в 15 лет, — было сделано столько, что с суммарной «боеспособностью» советского общества не смогла справиться даже Германия, которая объединила под своими знамёнами со свастикой почти всю континентальную Европу… Только поэтому Советский Союз, вдвое уступая странам-агрессорам по численности населения и почти втрое — по экономическому потенциалу, потеряв на пике отступления осенью 1942 года почти половину своей европейской территории и почти треть населения страны, смог практически в одиночку перемолоть многомиллионные армии вторжения, дойти до Берлина и водрузить Красное знамя над зданием Рейхстага.

Принцип справедливости, по понятным причинам, не мог тогда в равной степени касаться подготовки, использования и, если можно так выразиться, амортизации «человеческого капитала» — он неизбежно был смещён в сторону создания нового типа общества и новых элементов этого общества. Дети не на словах, а на деле были «самым привилегированным классом» СССР. И если посмотреть на биографии многих тысяч и миллионов советских людей того времени, то можно увидеть реальные объёмы работы даже не «социальных лифтов», а, используя модный современный термин, «социального гиперлупа», созданного в процессе формирования «цивилизационного ядра» советского общества. Это «цивилизационное ядро», или, по выражению известного отечественного либерала Анатолия Ракитова, «культурное ядро», несмотря на все последующие деформации и попытки его разрушить или сломать, существует как некая цельность на протяжении многих веков и вплоть до нынешнего времени — в различных своих вариациях.

На наш взгляд, она выражается прежде всего в понятии «народа», существующего не столько как некая данность, а как некая возможность: одновременно в прошлом, настоящем и будущем, в единстве «почвы», «крови» и «духа». Возможно, это понятие лучше всего было выражено известной фразой «границы России нигде не заканчиваются», в которой декларирована не только максимальная открытость данной «цивилизационной матрицы», но и присутствие в ней некоего непрерывного «начала»: здесь ничего никогда не «заканчивается», но всё всегда «начинается».

Сталин, помимо всего прочего, фактически предложил эту «матрицу» — уже в достаточной степени «распакованную» в советском проекте и через советский проект — в дар всему человечеству. И его дар даже был принят, но частично, а не целиком; и даже не как дар, а в форме кражи, что в разных формах признавали и политики разных стран Запада, и создатели тамошних «экономических чудес» как национального, так и глобального масштабов. Но «так это не работает» — вернее, это начинает работать совсем не так, свидетельством чему — нынешний глобальный системный кризис всей человеческой цивилизации. «Захватив» ту часть опыта Советского Союза, которая позволила с внешним успехом противостоять «коммунистической экспансии» и добиться «победы в холодной войне», «коллективный Запад» пришёл к необходимости собственной трансформации в соответствии с «цивилизационной матрицей» сталинского проекта.

Если углубляться в исследование фундаментальных параметров данной цивилизационной «матрицы», то в ней на определённом уровне можно обнаружить весьма неожиданные качества «троичности» и «квантовой связности», когда вроде бы далеко отстоящие между собой во времени и пространстве процессы начинают повторяться даже без видимой причинно-следственной связи. В этих случаях происходит как будто спонтанная, самопроизвольная «распаковка генетической информации» цивилизационного характера, которая приводит к созданию различных по форме и содержанию, но идентичных по смыслам и целям своего функционирования структур государства и общества. С такой точки зрения, в такой системе координат, видимо, и следует подходить к исследованиям и оценкам фигуры Сталина.

Как известно, основными операционными сферами его деятельности были социально-экономическая и военно-политическая. Но искать «код Сталина» в этих сферах, на наш взгляд, абсолютно бессмысленно и бесперспективно — это в нашем пространственно-временном и причинно-следственном мире уже не следствия и тем более не причины. Точно так же нельзя найти «код Сталина» в его идейно-теоретических работах, посвящённых «матричной распаковке» этого кода в текущих и обозримых обстоятельствах места и времени.

По отношению к такого уровня системам координат Сталин выступает своего рода иномерной проекцией, голограммой, а потому — «неустранимой ошибкой», которую можно бесконечно и безрезультатно пытаться «стереть со страниц истории». Или, напротив, «недостижимым идеалом», проявлением чуда, которое невозможно даже в самом грубом приближении воспроизвести на собственной практике. Как говорил некогда сам Иосиф Виссарионович, отвечая на вопрос о том, какой внутрипартийный уклон, «левый» или «правый», хуже: «Оба хуже!» Иными словами, в системе координат «левый — правый» проблема не только не решалась, но и не могла быть в должной мере адекватно сформулирована.

Если же обратиться не к линейной, «векторной», а к «квантовой логике», одна из относительно простых итераций которой традиционно имеет название «диалектической», то «код Сталина» следует искать в той же мерности ценностей и смыслов, что и «код Владимира Великого», «код Сергия Радонежского», да и «код Ленина», учеником и последователем которого Сталин себя неизменно называл.

Можно сказать, что «код Сталина» — не в каких-то «буквах Сталина» и не в каком-то «духе Сталина», а в достаточно сложном и пока ещё плохо изученном процессе взаимодействия этих «букв» с этим «духом» в ситуации «здесь и сейчас». Но первым шагом на этом пути стало бы сравнительно-историческое исследование того, что было сделано отмеченными выше фигурами для трансформации тех человеческих сообществ, с которыми они значимо взаимодействовали как при жизни, так и после своей смерти.

Возвращаясь к цели, которая была сформулирована в начале данной части нашей работы, следует отметить, что да, «сталинская» трансформация 1926–1953 гг. успешно ответила на все вызовы, стоявшие перед русской цивилизацией в тот исторический период; и да, «сталинская» трансформация 1926–1953 гг. сформировала необходимую «сумму технологий» для дальнейшего сохранения и развития русской цивилизации.

Но эта «сумма технологий», судя по всему, не предполагала «линейного» развития русской цивилизации и не была нацелена на такое «линейное» развитие. Она строилась по явно нелинейной логике своего рода «квантового скачка», свойственной некоторым типам организации «больших систем». Свидетелями такого скачка отчасти являемся мы сегодня, но в полной мере будут уже наши дети, внуки или даже правнуки — точные сроки нам пока не открыты.

Взято отсюда: https://izborsk-club.ru/19865<...

ИСТОЧНИК  Журнал «Изборский клуб» № 5, 2020

*https://izborsk-club.ru/10981