Красное и черное

Я научился читать очень поздно, лет в семь, но зато за один день. 

До этого все попытки заканчивались одинаково — я уставал от угадывания слогов и категорически отказывался продолжать. А тут вдруг понял принцип — как молния сверкнула — и все стало предельно ясно. 

Мы тогда жили в балке в Старом Вартовске. Была зима. Морозы за -40. Я помню это, потому что в тот вечер я ехал из детского сада с мамой, сидел в трясущемся "пазике" у стекла, замерзшего, белого, со слоем рыхлого инея на внутренней стороне в сантиметр толщиной. Пар дыхания вился в салоне автобуса, как туман, лип на ресницах. Я снял варежку и вытаивал пятерней в окне дыру, чтобы смотреть. Помню тот момент, как я смотрел в крошечную проталину, в темноту за окном, а там мелькали редкие огоньки, красные, белые, желтые. Мы ехали из Вартовска в Старый Вартовск. И я вдруг решил: "Сегодня я буду учиться читать". Мама сидела рядом, задумавшись.

И потом в балке, в тепле, я сидел с "Азбукой" — и вдруг вспышка. Я понял то, чего не понимал. Все очень просто. Буквы превратились в слова, а слова... Слова были огромные и сверкающие, как океанские лайнеры. Они подавали гудки в темном безбрежном океане, и я видел их огни -- белые и красные, желтые россыпи иллюминаторов. Это был момент какой-то потрясающей четкости и ясности. Магия.

За час я дочитал "Азбуку". Мама мыла раму. Несколько букв я не знал и не смог догадаться. Нарисован шарф, но "ш" я уже знаю. Какая это буква? Загадка. Я пошел к маме, она что-то варила, у нас была переносная электрическая плитка на две конфорки. Кастрюля кипела, влажный теплый запах вареной говядины висел под потолком, мама резала капусту. На голове у мамы была косынка, как у комсомолок Бама. В ней мама была самая красивая мама на свете.

- Мам, какая это буква? - спросил я и показал маме азбуку.

- Смотри на картинку, - сказала мама. Ей было некогда, но она отвлеклась. Отец еще не вернулся с работы, он что-то монтировал на буровой. Бригаду привозили вахтовым автобусом -- вернее, двумя автобусами, потому что один мог сломаться, а в такой мороз это верная смерть. За окном балка была глубокая северная ночь. 

- Что это?

Я смотрел и видел шарф. Но букву "ш" я уже прошел...

- Шарф, - сказал я.

- Шарф, - повторила мама. - Так какая буква? - ей казалось, что это просто, все на виду.

- Не понимаю. Это же "ш"! А буква должна быть новая.

- Что нарисовано? - терпеливо спросила мама, показывая на следующую картинку.

- Свитер.

- Не свитер, а кофта. И буква тогда?.. 

- Не может быть "к"! "К" раньше была! - я рассердился и уперся. А когда я упираюсь, то перестаю думать. И до сих пор так.

Мама рассердилась в ответ. Замолчала и стала дальше резать капусту и морковку. Я немного подождал, потом сказал:

- Мам...

- Что?

- Просто скажи букву! Пожалуйста!!

Наконец, мама сдалась, она знала мое упрямство. И сказала — "ф" эта буква. Ну, елки. Да! Я убежал читать букварь дальше. И я сразу понял, где эта буква стоит в слове "шарф" (нечестно! Она последняя, а не первая), как пишется, как читается, как сочетается с "а", "и", "е". И только жаль было, что мы с мамой почти поругались и она не может разделить мою радость.

* * *

Уже вечером я читал первую свою книгу, которую наугад выбрал в библиотеке родителей. Кажется, это было "Красное и черное" Стендаля. Не уверен, потому что память — очень странная штука, постоянно в этом убеждаюсь. Но почему-то думаю, что именно она. Понятно, что я почти сразу "Красное и черное" отложил — и целиком прочитал уже в школе. Причем пробовал читать эту книгу много раз, но всякий раз сдавался на первой-второй главе. И даже когда прочитал ее целиком, то не до конца все понял, хотя книга мне понравилась. Я даже перечитывал ее.

А мой отец прочитал "Красное и черное" в первом классе школы. И она стала одной из его любимых книг. Отец научился читать рано, в 5 лет (или даже в 4?), и был записан в три разные библиотеки в Кунгуре. Ходил туда каждый день. Можно было брать 3 книги. В трех библиотеках он брал девять. Но библиотекари все равно ему не верили, и спрашивали: про что книги, мальчик? Ты не врешь нам? Отец рассказывал сюжет. Но ему все равно не верили. Такова селяви истинного любителя чтения.

Потом маленький отец пытался взять взрослые книги читать, но ему не давали. Он сам мне про это рассказывал и смеялся. Я, говорит, у них все детские книги прочитал, мне там уже читать нечего, а они... Но нашлась одна хорошая библиотекарша, которая разрешила ему взять взрослые книги. На следующий день она спросила, о чем книга? Отец ответил. И она кивнула и больше никогда не спрашивала. И позволяла взять не 3 книги, а больше, сколько хочешь. "Ну, я там развернулся", сказал отец.

Каким образом к отцу в руки попала книга "Красное и черное" Стендаля, непонятно. Или я не помню его рассказ, увы. Возможно, книга была у бабушки дома. Баба Галя, мама отца, работала в отделе кадров и у нее была куча дефицитных книг (а потом и полное собрание Дюма, зеленое, подписное и дефицитное, — но это уже при мне). Именно у бабушки я прочитал "Петр Первый" Толстого, дефицитного "Тарантула", сказы Бажова и много-много других книг. А еще бабушка выписывала кучу журналов вроде той же "Химии и жизнь", "Здоровье" и что-то там еще, где печатали фантастические рассказы и комплексы цигун (ну, это чуть позже). Я читал все подряд. 

* * *

Моя младшая сестра научилась читать в 4 года. Татьяна говорит, я сам ее научил (мне тогда было 10), потому что мне чертовски наскучило читать ей вслух. Не знаю, как я совершил такой педагогический подвиг — со Златой он у меня пока не очень получается. Потом Таня приходила в детский сад и воспитатель усаживала ее с книжкой. Татьяна серьезно и обстоятельно читала вслух остальным детям, а воспитательница и нянячки отдыхали.

А книги сестре перед сном я читал по ролям. Чтобы мне было не так скучно. Я говорил то толстым голосом, то тонким, то хрипло и весело, то зло и страшно, то бодро и по-пионерски, как Конек-Горбунок. Переигрывал, конечно, страшно. Я читал ей "Капризку и ничевоков", "Руслана и Людмилу", русские сказки и грузинские сказки. "Младший вовсе был дурак..." Ершова я вообще сестре часто читал. "Ну еще страничку!", требовала она. И даже когда уже сама научилась читать, иногда просила почитать ей вслух, ну пожалуйста. Я вздыхал и нехотя соглашался. Изредка.

Это теперь со Златой тоже. Еще страничку! Сколько бы я не прочитал, Злата считает, что на ней сэкономили. Пару страниц точно зажали, ироды.

"Ээ! Слишком маленькая история!", говорит Злата возмущенно.

"А ты учись читать сама" - говорю я. Но мы пока в пути.

И да. Это очередная маленькая история :)

Замечательная "Азбука" 1980 года издания, СССР. Увы, сейчас таких не делают.