Танкер «Колечицкий» после боевой службы стоял в бухте Малый Улисс на планово-предупредительном ремонте. Половина экипажа ушла по отпускам и отгулам, поэтому на судно прислали практикантов — матросов и мотористов из «шмоньки» (185 ШРПС — Школы рядового плавсостава ВМФ). Парней сразу включили в состав дежурно-вахтенной службы на палубе и в машине — нехай сразу привыкают. Они быстро освоились на пароходе и прилежно выполняли всё, что поручено. Особенно активно пацаны осваивали судовой харч, качество которого было почти домашним, в отличие от столовой в «шмоньке» с её бачковой системой. Камбузный персонал и завпрод «Колечицкого» своё дело знали хорошо, ибо в дальних походах качество борща и котлет имело стратегическое значение.
Андрей нынче заступал вахтенным помощником, меняя судового доктора. Вахтенным механиком шёл Семёныч — второй механик, крупный спец по диагностике шумов судового двигателя «Зульцер-Цигельский» и фанатик своего дела. На вахту заступали три матроса (два практиканта) и три моториста (все практиканты). Пароход был не на ходу, главный двигатель заглушён, работали только вспомогательные механизмы. Электропитание и подпитка водой шли с берега.
Обычная рядовая стояночная вахта, не предвещавшая вроде никаких открытий. Андрей рутинно вёл записи в судовом журнале, по графику выходил на связь с диспетчером, делал штатные обходы по отсекам, гонял юных матросиков, норовящих вздремнуть на посту.
Семёныч в замасленном комбинезоне занимался своими любимыми железяками в недрах машины и ласковыми матерками учил новоиспечённых мотористов на схеме компонентов двигателя, как и куда заливать смазку и каких штатных типов.
Пацаны в перемазанных робах выглядели настоящими «маслопупами» и шустро входили в курс дела: преподавали в их 185-й «шмоньке» старые морские волки, не одну собаку съевшие в теории и практике эксплуатации судовых механизмов.
Один только туповатый практикант Серёга откровенно «тормозил». Да и выглядел без моряцкого шика — лицо прыщеватое, крохотные глазки близко расположены к приличным размерам горбатому шнобелю. Ну не орёл, скажем, парнишка, да и закомплексованный какой-то. На фоне своих борзоватых разбитных приятелей — серое размытое пятно.
За ночь ничего особенного не случилось, и утром, сдав вахту сменщикам и включив сауну, всей вахтой отправились помыться.
Любили на пароходе это дело — попариться, а ежели ещё дефицитное пивко в холодильничке твоей каюты заранее припрятано — это уже относилось к области кайфа. Куда там турецким баням!
Когда в сауну вломились чумазые мотористы, распаренные Семёныч с Андреем, жмурясь от удовольствия, как сытые коты, уже потягивали пивко из жестянок и вели неспешный разговор. О бабах, естественно! О чём же ещё говорить в преддверии двух свободных суток …
И вдруг Семёныч, потеряв на минуту дар речи, указал перстом в сторону голого Серёги и восхищенно заматерился …
Андрей взглянул туда же и только смог удивлённо сказать:
— Ого! Ну ни хрена себе чудеса!
Донельзя смущённый Серёга безуспешно пытался прикрыть ладошкой своё мужское достоинство необычно крупных размеров, за малым не достигавшее колен.
— Ну ни хрена себе орудие! С таким достоинством — и на свободе! —прокомментировал Семёныч. — А бабы-то у тебя хоть были?
Серёга потупился и огорчённо покачал головой.
— Ну, давай мойся, сынок, папа Семёныч о твоём светлом будущем позаботится! Это ж надо, такое сокровище бесхозное гуляет! — заржал Семёныч. — Андрюха, давай ко мне в каюту — обсудить надо это дело под пивко! Пора парня в люди выводить.
И Семёныч, и Андрей слыли изрядными ходоками по дамской части и «пристроить» девственного Серёгу с такими выдающимися достоинствами решили к достойным дамам. Одиноких женщин, которые служили на стоящих в Малом Улиссе судах вспомогательного флота или жили поблизости, было предостаточно. Осталось лишь грамотно слить информацию, что и было проделано при помощи пожилой поварихи Лукиничны, знавшей всё и про всех. Тёртая тётка страдала недержанием информации и гипертрофированным воображением, в ходе которого из скромняги Сережи вырисовывался образ, напоминающий небезызвестного Луку из произведений господина Баркова. Уже через полчаса Лукинична горячо обсуждала проблему в кучке подружек, собравшихся на пирсе, пухлыми ручками описывая некие геометрические фигуры крупных размеров.
На следующий день моторист Серёга срочно потребовался для оказания помощи в ремонте камбузного оборудования на соседнем сухогрузе «Уфа».
Удивлённый такой известностью курсанта, стармех всё же отпустил его — вместе с гаечными ключами и «болгаркой».
Сияющий Серёга вернулся на следующее утро к подъёму флага, еле волоча ноги, но с бесовским огоньком в глазах. С тех пор практикант Серёга стал весьма популярным на Улиссе ремонтником камбузного оборудования.
Да и прикид Серёгин изменился совершенно: новейшие джинсы «Леви Страус», голубая сингапурская рубашка «Син Би» и кремовые мокасины — и весь Серёга благоухал хорошим мужским дезодорантом. Вместо лохматой шевелюры — аккуратная причёска на пробор и тёмные очки «капли» в золочёной оправе — мечта и предмет жгучей зависти всех молодых моряков, ещё не бывавших за бугром. И улыбка, счастливая, уверенная до наглости, на два новых золотых зуба!
Своим «крёстным отцам» Семёнычу и Андрею в знак благодарности презентовал по бутылке дефицитного армянского коньяка из буфета ресторана «Зеркальный».
Сфера трудовой деятельности моториста Серёги стремительно расширялась. Частенько к трапу его подвозили дамы на дорогих машинах.
— Далеко пойдёт парень с эдаким-то размером! — констатировал Семёныч. — Да, брат, не барское это дело — по машине с маслёнкой шастать! Лишили мы с тобой военный флот моториста. Парнишка теперь как переходящее красное знамя по жизни пойдёт!
И действительно: хотя и исчез из флотских рядов чумазый моторист второго класса Серёга, зато согласно закону сохранения энергии на берегу возник записной мачо и альфонс Серж!
Оценили 22 человека
34 кармы