Поговорим о прекрасном.

Как и большинство юношей я влюблялся в представительниц прекрасного пола. Бывало это не раз и не два. В общем, только официально я женат трижды. И всякий раз, когда случалось это замечательное чувство, я был абсолютно уверен, что это я сам влюбляюсь. Это моё собственное великое иррациональное чувство, воспетое в произведениях Пушкина, Лермонтова и даже, местами, Маяковского. Ну, помните, как в «Бременских музыкантах»: «Их глаза встретились и они, конечно же, сразу полюбили друг друга!». Если быть ещё более честным, то я вообще никогда и не задумывался о том, а почему, собственно, я мимо одних девушек прохожу мимо, а другие задевают во мне какие-то струны души так, что жизнь вдруг приобретает новые прекрасные краски. В сердце появляется какое-то теплое и сладкое чувство «... лишь одно из них тревожит, унося покой и сон…». Проходило какое-то время: иногда очень краткое, а иногда – годы. Но, чувства уходили туда, откуда пришли и я ждал новых (и чувств и девушек).

Какие-то смутные подозрения стали закрадываться, когда я услышал, как один мой друг описывал другому мою новую возлюбленную. «Ну, знаешь, такая типичная девушка в илюхином стиле. Ноги от ушей и всё такое». Я стал присматриваться: неужели действительно существует какой-то метод, по которому я выбираю себе объект страсти? Сравнивал фигуры, сопоставлял формы. Геометрического шаблона не было. Я потратил ещё какое-то время на размышления об именах, цветах глаз, профессиях (две из трех жен были по образованию строителями, что как будто намекало). Но, нет. Как я ни старался, никакой стройной системы не появилось. Любовь продолжала оставаться иррациональным явлением. Как раз тут случилось увлечение религиозно-эзотерическими доктринами. Я взял на вооружение идею «Все браки заключаются на небесах» и успокоился. Тем более, что я женился в третий раз и твердо решил на этом остановиться.

И вот тут, совершенно неожиданно я узнал то, чего уже и не ожидал. В процессе занятий дыхательной практикой (холотропное дыхание, если кому интересно) я получил возможность заново вспомнить один эпизод своего не самого раннего детства. Было мне лет 7. Вместе со своей бабушкой я поехал в гости к её брату в деревню в 35 км от города. Вот уж и не помню, был ли какой-то повод или нет, но бабушка с братом и другими взрослыми хорошо угостились водочкой. И к вечеру бабуля засобиралась домой. Уговоры остаться ночевать в гостях на неё не подействовали, и мы загрузились в автобус, идущий на автовокзал. В начале 80-х автобус ехал эти 35 км около часа, за которые бабушку укачало и в тепле сильно развезло. В результате, на автовокзал она прибыла в состоянии совершенная «никакашка». Довольно позднее время (а значит скоро автобусы перестанут ходить по городу), зима, темно и расстояние около 6 км до дома (через весь город тогда) – в таких чудных условиях семилетний я оказался с повисшей на мне бабулей. Она дышала на меня перегаром, плохо передвигала ногами и слезно умоляла не оставлять её в сугробе на верную смерть. Я не помнил, как мы добрались и сколько на это ушло времени. Субъективно – очень долго. Однако, все же мы добрались и приключение завершилось.

Помнил ли я его далее? Ещё как помнил. Вот только эмоциональная окраска у воспоминаний была сугубо юмористическая. Не, ну правда, какая же прелестная анекдотичная история. Бабуля накидалась и ползла с внуком по сугробам через весь город. Ха-ха-ха.

А вот в процессе дыхательной практики я соприкоснулся с совершенно другой эмоцией – отчаянием. Тот семилетний мальчик, который тащил за собой бухую бабку, был в отчаянии. Он понимал, что если она перестанет передвигать ноги, то дотащить её будет нереально. Не та весовая категория. Но и бросить её замерзать в сугробе было нельзя. По крайней мере в моём тогдашнем представлении такого варианта просто не было. Это же бабушка, любимая и родная. Как же можно её бросить? Тем более, что она всё время бормотала «Не бросай меня, спаси!». И в этом состоянии отчаяния я тогдашний пребывал не несколько минут, а пару часов. А затем, когда открылась дверь квартиры, и изумленный дед спросил: «Что ж вы в деревне не остались?», на меня свалилось состояние невероятного облегчения и счастья – я справился. Я бабулю спас!

Так и при чём тут чувство влюбленности? Закономерный вопрос. А ответ в том, что эта история и создала для меня схему восприятия и реакции. В дальнейшем, когда я подрос, достаточно было выпившей девушке повиснуть у меня на шее с требованием «Спаси!» - как я немедленно влюблялся. Совершенно искренне влюблялся, ведь моё подсознание уверяло меня, что после некоторого периода трудностей спасения – я гарантированно получу неземное счастье. Совершенно безотказный шаблон.

Разобравшись в этом механизме, я стал наблюдать, как он работает во мне. Я был уже вполне счастливо женат, но алгоритм всё равно работал, создавая во мне симпатию и желание помогать любой особи женского пола, демонстрирующей беспомощность. Чем дольше я его созерцал, тем меньше он на меня действовал. И, я надеюсь, что сегодня это - уже тень былой моей безотказности.

Попутно я выяснил причину своей нежной привязанности к некоторым литературным произведениям. Наиболее яркий представитель которых «Одиссея Капитана Блада» Р.Сабатини являет собой образец истории главного героя, который очень долго мучился, чтобы в завершение получить свой приз и сделаться счастливым.

Так существует ли настоящая любовь или всё это просто набор психо-физических рефлексов, скрывающихся в подсознании? Я убежден, что существует всегда. Но, вот её длительность зависит от осознанности выбора. По крайней мере, моя личная история говорит мне именно об этом.