Еще в 1917 году было известно: чтобы навеки хорошо зажить, надо переименоваться. Но переименоваться правильно. И вот тогда кто был ничем, тот станет всем. А его классовые вороженьки сгинут, як роса на солнце. Как мог правильно переименоваться обычный «тутейший» русин, живший по Западной Двине и Днепре в XIV-XV веках?
Территория вошла в состав Великого княжества Литовского, началась выдача литовских паспортов, вот только графу «национальность» не предусмотрели. Отсюда и произошли все беды древнего нациестроительства.
Записали бы всех в этнические «литвины» — и вопросов бы не было. Глядишь, был бы сейчас Киев столицей Украины-Литвы. И выясняли бы киевские «литвины» с вильнюсскими «литовцами», кто из них более матери-Литве ценен.
Где находилась Литва до XIV века, гадать могут разве что писатели-фантасты.
Тевтонские хроники XIII-XIV веков не только четко локализовали «литовцев», но и отделяли их от «рутенов» (1). Польский историк Матвей Меховский в 1517 г. пояснял:
«Язык литовский имеет четыре наречия.
Первое наречие яцвингов (Iaczwingorum), то есть тех, что жили около Дрогичинского замка, но теперь остались лишь в небольшом числе.
Другое — наречие литовское и самагиттское.
Третье — прусское.
Четвертое — в Лотве или Лотиголе, то есть в Ливонии, в окрестностях реки Двины и города Риги. Хотя все это — один и тот же язык, но люди одного наречия не вполне понимают другие, кроме бывалых людей, путешествовавших по тем землям. <…>
Сверх того заметим, что весь этот четвероязычный народ по вере подчиняется римской церкви, а в других окрестных провинциях, в Новгороде, Пскове, Полоцке, Смоленске и затем к югу за Киев живут все русские, говорят по-русски или по-славянски, держатся греческого обряда и подчиняются патриарху константинопольскому» (2).
Официальные именования для подданных и народов, как правило, рождались в центральных государственных канцеляриях. Но в нашем случае процесс шел медленно. Летописи сообщают:
«И Шкарна послал послов своих к великому князю литовскому Кгирусу, что вышол c Китаврусу, моля его, дабы дал помоч ему против руси. И князь великии литовскии Кгирус послал ему на помощ сына своего Куковоитя со всеми своими литовскими и жемоитцкими. И поиде великии князь Шкварно c Куновоитом и со всеми силами против Мстиславля, князя лутцкаго и пинскаго.
И на сеи стороне реки Ясиды и поразил князь Амонт князя Мстиславля, князя лутцкаго и пинскаго, наголову, всю Русь, толко князь Мстиславль в малои дружине и едва сам утече в город Луческ. A князь великии Шкварно взял город Пинесцы и город Туров. И возопи Русь великим плачем, иже тако люто побиты все суть от безверные литвы» (3);
«И князь великыи Ягаило пошлеть рать свою всю литовскую и рускую и з братом своим, c князем Скиргаилом, к Полоцку, и оступять город» (4);
«И Литва же посадиша великого князя Жигимонта Кесьтутевичь на великое княжение на Вилни и на Троцехь месяца сентября 1 день. И приде Швитригаило на Полотескь и на Смоленескь, и князи руськыи и бояре посадиша князя Швитригаила на великое княжение на Руское» (5);
«И оставил по собе дву сынов своих, одного Шкварна, a другово Кгинъвила, Шкварно же начат княжить на Новегородце, a Кгинвал на Полотцку. И понял Кгинвил доч y великого князя Бориса тверскаго именем Марию, и ея для крестился в рускую веру, и дали ему имя Борис.
И тои Кгинвил, нареченныи Борис, учинил город на имя свое на реце Березыни и назвали его Борисов. И будучи ему русином, был велми набожен и учинил церковь каменую в Полотцку святая Софея, a другую церковь святаго Спаса, девичь монастырь вверх реки Полоты от города c полмили, третию церковь святаго Бориса и Глеба — манастыр на Белчицы» (6).
«Хроника Литовская и Жмойтская» (XVII век) упоминает «Русь», «Рускую землю», «руских» под 1268, 1334, 1380, 1397, 1399, 1409, 1443, 1448, 1449, 1454, 1470, 1478, 1486, 1488, 1497, 1509, 1514, 1574 гг., имея в виду как современные белорусские, так и все остальные земли Руси: Киев, Москву и др. (7) То же самое можно сказать об актовом материале XV-XVI веков (8).
Современный белорусский историк Василий Воронин показал, что лишь с середины XV в. в летописных текстах Великого княжества Литовского «русь» и «жемойть» постепенно заменяются единым для всех политическим понятием «литва». Но речь шла не о всем населении, а о государственной элите ВКЛ, использовавшей «русскую мову» (официальный язык), исповедовавшей как «лядскую» (польскую, католическую), так и «русскую веру».
Таким образом, традиционные этнорелигиозные названия и самоназвания сохраняли значение. Сам процесс оформления шляхетской «литвинской нации» был прерван Люблинской унией 1569 года, создавшей условия для формирования нового шляхетского патриотизма, уже связанного с Речью Посполитой (9).
В результате «литвинская нация» ушла в прошлое, так и не созрев. Впрочем, через несколько десятилетий утонула в Потопе 1648 года и шляхетская нация большой Речи Посполитой.
О короле польском и великом князе литовском Сигизмунде I (1506-1548) в униатской «Речи Мелешки» (рубеж XVI-XVII веков) говорилось: «Той немцев, як собак, не любил и ляхов з их хитростью не любил, а литву и русь нашу любително миловал» (10).
Минский исследователь Геннадий Саганович отмечает, что даже шляхтичи-униаты продолжали именовать себя «русинами» наряду с православными.
На протяжении XVII-XVIII веков происходило вытеснение литовского и «русского» языков из образованной литвинской среды в пользу польского, но при этом сохранялись их прежние самоназвания. Самоидентификация одного и того же лица легко включала в себя понятия «литвин» (политоним) и «русин» (этноним, конфессионим), а также принадлежность к польской культуре (11).
В стихотворении (12) шляхтича Я.-К. Пашкевича (начало XVII в.) о Великом княжестве Литовском говорилось:
Польска квитнет лациною,
Литва квитнет русчизною;
Без той в Пол(ь)ще не пребудеш,
Без сей в Литве блазном будзеш.
Той лацина езык дает,
Та без руси не вытрвает.
Ведзь же юж русь, иж тва хвала
По всем свете юж дойзрала.
Весели ж се ты, русине,
Тва слава никгды не згине!
Протестант С. Будный издал в 1562 г. «Катехизис» «к всем благоверным хрыстiаном языка руского». Его единомышленник В. Тяпинский напечатал Евангелие «народу своему русскому <…> их власным езыком русским <…> з зычливости ку моеи отчизне <…> своей Руси услугуючи» (13).
Представления о географической обособленности исторических областей сохранялись очень долго. Белорусский историк Олег Дзярнович, прослеживая локализацию «Руси» в летописных и историографических трудах Великого княжества Литовского XVI-XVII веков, указывает на географическое противопоставление «Руси» и «Литвы» вплоть до начала XVII века.
Пределы этой географической «Руси» постепенно сужались вокруг летописца по мере стабилизации окрестных региональных понятий — Литвы, Украины, Волыни, Подолья. А этническое обособление было еще более длительным процессом.
В «русских» (западнорусских) летописях XVI века не видно этнического противопоставления «Литвы» и «Москвы». Об истоках этнизации понятия «Белая Русь» можно говорить не ранее конца XVI века. Историк приводит исключительный, по-видимому, пример: склонный к поэтической фантазии шляхтич-кальвинист С. Рысинский в молодости именовал себя «Leucorussus» (греч. leuco — белый, лат. russus — русин). Правда позднее он заявлял то о своей «славянскости», то о принадлежности к «сарматам» (польскому шляхетству).
Понятие «белорусцы» окончательно вошло в обиход в Москве в первой половине XVII века (14).
«Белой Русью» (и синонимичными «Светлой Русью» и «Святой Русью») изначально именовалась вся Русская земля.
Об Илье Муромце в былинах пелось: «И заслужили тогда его ноги резвые, // И заслужили руки белые, // И увидел тогда он вольный белый свет». Добрыня Никитич говорил о себе в былинах: «Я не ездил бы, Добрыня, по святой Руси…». О нем же сказывалось: «Быть какому ни есть добру молодцу, // Святорусскому могучему богатырю!».
«Слово о погибели земли Русской» (XIII век) начиналось словами: «О светло светлая и украсно украшена земля Руськая!». В «Стихе о Голубиной книге» (XV-XVI века) поется: «Святая Русь-земля всем землям мати: // На ней строят церкви апостольские; // Они молятся Богу распятому, // Самому Христу, Царю Небесному, // Потому свято-Русь-земля всем землям мати».
Старец Филофей обращался к Василию III как к «пресветлейшему и высокопрестольнейшему государю великому князю светлосияющему в православии христианскому царю и владыке всех, браздодержателю же всей святой и Великой России».
«Белый царь» прославляется в русских народных песнях. Иностранцы, обозначая Московское государство, пользовались термином «Белая Россия» вплоть до начала XVIII века. В Европе также знали, что русский государь именуется «светлейшим» (illustrissimus) и «белым» (albus). «Белым царем» с XVI века именовали его и на Востоке.
Однако понятие «Белая Русь» было официально закреплено за землями современной Белоруссии в титуле русских царей в 1654 г. Название «белорусцы» было принято в Москве, но взято из польских источников: оно указано в «Хронике» М. Стрыйковского (1582 г.) и затем у его продолжателя И. Иевлевича (15).
Стрыйковский писал: «[Каковы] древние истоки всех славянских народов и матери Русской земли и откуда их славные поколения? По какой причине либо из-за какого свойства Русь (Rusia) была названа Русью? Об этом у людей ученых различные мнения и выводы. Ибо Русаки были неизвестны ни греческим, ни латинским историкам, как и другие северные народы, которых всех заодно звали либо Скифами либо Сарматами.
И хотя имя Роксоланов и Роксанов (Roxanow), которое cоотносится с Русанами (Russany) или Росанами и Русью, для древних географов не было тайной, ибо и Птолемей, описывая весь свет, а также историки Страбон и Плиний поселения и государство Роксоланов помещают в Сарматии, недалеко от моря или озера Меотис, в которое впадает Танаис или Дон, где ныне также живут Московские и Белорусские (Bieloruskie) народы, Каневцы, Белоцерковцы, Путивляне, Рязанцы, Черниговцы и прочие».
Затем упоминаются «Москва и все Белоруссы (Bielorussacy)», а также «Москва, Белоруссы литовские (Bielorussacy Litewscy)»(16). Стрыйковский четко разделял «белоруссов» (славян) и собственно «литовцев», о которых писал отдельно (17).
Откуда же пошли современные сознательные «литвины», противопоставляющие себя и полякам, и литовцам, и Руси?
Изобретатель древних славян-литвинов Павел Урбан (1924-2011), служивший при нацистах в полицаях, бежавший в Мюнхен и работавший на радио «Свобода», цитировал историка середины XVI века Михалона Литвина:
«Мы, литвины, происходим от италийцев и в наших жилах течет италийская кровь. У нас — римские обычаи и обряды, у нас — собственный, наполовину латинский язык, который отличается от русинского языка» (18). Если приводить точную цитату, она звучит так: «Idioma Ruthenum alienum sit a nobis Lituanis» (Русский язык чужд нам, литовцам) (19).
Кто был сей Михалон, какого происхождения и какой веры, историки спорят до сих пор.
Судя по его трудам, насолили ему и ляхи, и русины. Вероятнее всего, он был этническим литовцем. С Павлом Урбаном его сближает то, что в мечтах своих он стремился куда-то на юго-запад — не то в Баварию, не то в Италию, как и положено настоящим литвинским романтикам.
А тем временем приземленные москали-мокшане, укравшие у украинцев их русское имя, навязали его литвинам и превратили в «белоруссов».
1. Генрих Латвийский. Хроника Ливонии. Кн. 3. (V). 4, (VII). 7, (XI). 7; Герман Вартбергский. Ливонская хроника. 1263 г.
2. М. Меховский. Трактат о двух Сарматиях. М., 1936. С. 108-109
3. Евреиновская летопись, л. 450 — 450 об.
4. Виленская летопись, л. 440 — 440 об.
5. Супрасльская летопись, 1430 г., л. 73 об. — 74.
6. Евреиновская летопись, л. 448 об.- 449.
7. Хроника литовская и жмойтская // Полное собрание русских летописей. М.: Наука, 1975. Т. 32.
8. см.: Акты, относящиеся к истории Западной России. Т. 1-5. СПб., 1846-1853. Т. 1. С. 1, 2, 26, 32, 33, 37, 49, 51, 52, 110, 121, 167, 177, 190, 191, 207, 208, 212, 219, 248, 278, 281, 331, 347-348; Т. 2. С. 4, 7, 8, 13, 14, 16, 25, 39, 51, 62-63, 66, 68, 114, 116, 118, 129, 131, 336, 338, 360
9. Нарративы руси конца XV — середины XVIII вв.: в поисках своей истории. / Отв. сост., отв. ред. серии А. В. Доронин. М., 2018. С. 135-141
10. Анталогія даўняй беларускай літаратуры: XI — першая палова XVIII стагоддзя. Минск, 2003. С. 675
11. Нарративы руси. С. 109-113.
12. Анталогія даўняй беларускай літаратуры: XI — першая палова XVIII стагоддзя. Минск, 2003. С. 691
13. Прадмовы і пасляслоўі паслядоўнікаў Францыска Скарыны. Минск, 1991. С. 25, 36
14. Нарративы руси. С. 179-188
15. Мыльников А.С. Картина славянского мира. Взгляд из Восточной Европы. СПб., 1999. С. 59-73, 81-82
16. Кн. 4. Гл. 3; Kronika polska, litewska, zmodzka i wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. Warszawa, 1846. T. 1. S. 109, 111
17. Кн. 2. Гл. 1; S. 27 etc.
18. Урбан П. Старажытныя ліцьвіны: Мова, паходжаньне, этнічная прыналежнасць. Минск, 2003. С. 16
19. Michalonis Lituani. De moribus Tartarorum, Lituanorum et Moschorum fragmina X multiplici historia referta. Nunc primum per I. Jac. Grasserum, С. P. ex manuscripto authentice adite. Basilieae apud Conradum Waldkirchium, MDCXV. V, 23
Федор Гайда
Оценили 3 человека
8 кармы