Homo Mcdonalds

В моем родном Северодвинске открывают «Макдоналдс». Скоро сотни восторженных горожан и гостей города устремятся на подобие хаджа к этому символу цивилизации потребления. Вот и в далеком северном городе появится верховное капище культа, который восторжествовал у нас четверть века назад. До этого здесь верили в научно-технический прогресс и братство всех родных народов, которые сюда стекались со всей обширной родины. Стекались к месту древнего монастыря, вокруг которого советские атланты построили могучий завод.

В начале 90-х к первому святилищу новой жизни, открывшемуся на Пушкинской площади в столице, устремилась чуть ли не вся страна. Все завидовали тем, кто туда попадал. Происходил обряд мистической инициации. Колонизаторы выдавали гордым людям великой страны по заветному гамбургеру с сухой картошкой и стакан колы — причащали кровью и плотью к разверзшейся новой жизни. Причащенные становились дикарями и готовы были все отдать ради новой порции свободы. Этот ритуал до сих пор гудит медным тазом в головах.

С открытия «Макдоналдса» в Москве причащенные ведут начало новейшей отечественной истории. Недаром экзальтированная столичная дамочка с прогрессивной радиостанции недавно сравнила эту очередь с людским стоянием на выставку Серова.

Именно в этой очереди за заветным «воздухом свободы» возникало новое мЫшление, о котором так мечтал закомплексованный провинциальный начальник с замашками великого революционера. Дикари могут стоять только в очереди в «Макдоналдс». Это должно стать их смыслом существования. Это их крещение в потребители. Они должны стать достойными членами цивилизации потребления, должны активно жевать, обертываться шмотками, приобретать еще и еще. Все остальное их не должно парить. Какой Серов, какие книги?! Все остальное можно порезать на металл, чтобы на вырученные деньги снова жевать и жевать. Мозг людей должен превратиться в большой биг-мак, а по жилам растекаться кола. Только так и не иначе.

Все это обыкновенный капитализм. В его рамках, в сфере действия его законов не может быть никакого суверенитета. Капиталист работает на прибыль, которая есть его высшая и заветнейшая цель. От увеличения прибыли улучшается настроение капиталиста, он физиологически зависит от прибыли. Вся разговоры о национальной ориентированности бизнеса, о национальных интересах — для него бредни, на которые могут вестись разного рода неудачники, ничего не смыслящие в этом мире.

Капиталист — баблофил. Это его объект поклонения. Это его религия, чтобы эта религия процветала, все должны потреблять.

Нет никакого национально ориентированного бизнеса. Все это россказни для простаков. Есть только ориентированный на бабло бизнес. После стояния в очереди в «Макдоналдс» вся страна стала баблоориентированной, таковой до сих пор является и ее государственная политика.

Это очень гуманистическая и либеральная политика. Бабло всех связывает, оно преодолевает национальные противоречия, бабло — голубь мира. Если будет только одно бабло, то не будет никаких войн, а только много-много «Макдоналдсов» и их снедью для одних и много-много бабла для других. В мире воцарятся мир и благоденствие. Так думают баблофилы из колоний. Такова их мечта о земном рае.

Истинные же жрецы этого мироустройства отлично понимают, что бабло — это прах и тлен. Оно не стоит ничего. Что бабло — это только блестяшки, которыми можно пленить наивных туземцев. Что бабло — это лишь правила игры, установленные для колоний.

С очередью в «Макдоналдс», в которую в свое время в первопрестольной выстроилась чуть ли не вся страна, мы стали колонией. Мы колония до сих пор. У нас остались еще фантомные боли суверенности, силы, собственной воли, но… Тут ничего личного, мы лишь зашибаем бабло, а по остальным пустякам не паримся. Чтобы заглушить остатки фантомных болей, нам расскажут по телику про славные победы нашего оружия в Сирии. Боль успокоится, и мы снова будем лишь жевать и потреблять. Остальное не парит.

В моем родном Северодвинске откроют храм баблофилии. Люди выстроятся в очередь, туда не зарастет народная толпа. Их сложно в чем-то винить, они живут по правилам, установленным для колоний.

А что такое колония? Это еда. Россию уже сейчас воспринимают как еду, и мы этому не очень-то и сопротивляемся, мы тщательно пережевываем пищу.

Про еду это не я придумал. Так сказал писатель Герман Садулаев, когда рассказывал мне про новый мировой расклад, про будущее, которое будет определяться столкновением Китая и Индии. Китай — это экономический близнец США, мало чем на самом деле от Штатов отличимый и плотно с ними повязанный. По словам Германа, нам можно надеяться только на союз с Индией, которая создает суверенную экономику, развивающуюся под лозунгом «Сделано в Индии». За столкновением этих цивилизаций, мировых суверенных культур — будущее.

А Россия? Герман указал мне на тарелку с рисом… Это еда. По крайней мере, так ее воспринимают в мире.

Потребитель, жующий, баблофил становится едой. Это закон. Но у нас до сих верят в какие-то экономические мантры, считают, что если мы и дальше будем прилежными учениками заискивающе смотреть в глаза учителю, то нас будут только хвалить и гладить по головке.

Нет. Нас просто съедят! Пока же откармливают, как бройлеров, чтобы мысли были заняты исключительно процессом потребления и не отвлекались ни на что.

Но ведь есть еще фантомные боли, а значит, есть надежда, есть шанс. Здесь ведь или — или. Или будем создавать автономную независимую цивилизацию, устремленную в будущее, и отринем языческую веру в бабло. Или нас съедят, нами удобрят почву, где вырастет новая картошка для новых «Макдоналдсов». Иного не дано. Такова реальность. История не травоядная сказка. В свое время князь Владимир сбросил языческих истуканов в Днепр. С этого момента начался отсчет истории большой цивилизации. Пора и нам заняться этими сорняками.

→